Юра почувствовал, что у него похолодело под ложечкой.
– Ка-какая сеть? – упавшим голосом спросил он.
– А вот такая!
Начальник отдела сорвал серую ткань, открыв глазам капитана тускло блестящий металлический цилиндр, схваченный по краям стянутыми болтами хомутами.
– Знаешь, что это?! – Шепот полковника был страшен.
Юра только покачал головой.
– Это радиосканер, снятый бдительными российскими патриотами с линии правительственной связи под Москвой! Вот что это!
Юра подавленно молчал. Он понимал: тон начальника вызван не самим фактом обнаружения шпионского прибора, а тем, что этот прибор имеет какое-то отношение к нему – капитану Евсееву. Но какое?!
– По типу, методу изготовления, конструктивно – технологическим решениям, использованным материалам и ряду других параметров этот радиосканер является усовершенствованной копией того прибора, который обнаружен на полигоне Дичково! И изготовлен в тех же лабораториях! А установлен месяц назад!
«Не может быть!» – чуть не вырвалось у молодого офицера, но он сомкнул челюсти и удержал в себе глупое сомнение, которое наглядно опровергалось вполне материальным вещественным доказательством.
– А вот тот, кто его установил! – Кормухин вытянул руку с зажатой фотографией.
С фоторобота на Юру смотрело широкое волевое лицо мужчины неопределенного возраста, похожего на среднестатистического европейского жителя. Обобщенность облика – это вообще беда всех словесных портретов. Правда, в данном случае имелась броская примета – узкая «шкиперская» бородка. Но ее можно сбрить в любой момент…
– Таким образом, шпионская сеть продолжает свою работу прямо у вас под носом! И вы не мешаете друг другу!
Кормухин, наконец, опустился в свое кресло.
– Виноват, – только и смог произнести Юра.
– В числе контактов и связей подозреваемых есть похожий фигурант? – строго спросил полковник.
Евсеев покачал головой.
– Не могу знать…
– Как?! – изумился Кормухин. – Разве негласное наблюдение за подозреваемыми не установлено? Разве аудиовизуальный контроль не задействован?
– Никак нет…
В этот момент Юра Евсеев, несмотря на всю свою неопытность, понял, что Кормухин просто его запугивает. Потому что ни наблюдение, ни контроль нельзя установить без санкции начальника отдела. И полковник хорошо знал, что спецмероприятия по делу не проводятся. Больше того, утверждая план розыска, он не дал указания дополнить его наблюдением и прослушкой. Потому что эти мероприятия связаны с финансовыми и ресурсными затратами, к ним прибегают тогда, когда подозреваемый определен более-менее точно.
– А какие меры приняты по информационной изоляции подозреваемых в шпионаже?
– Я докладывал вам свои предложения, но санкции не получил. Поэтому ограничился шифровками в подразделения военной контрразведки…
– Каких ты еще санкций ждешь?! – Кормухин снова врезал ладонью по столу, еще сильнее, так что подстаканник опрокинулся, а стакан покатился по столешнице. – Ты когда девушку трахнуть хочешь, то у папы с мамой тоже письменного разрешения спрашиваешь? Почему не подал рапорт с планом конкретных мероприятий? Где моя резолюция: «Не согласен»? Это ты мудя чешешь, вместо того чтобы работать!
– Виноват, товарищ полковник! – Юра вытянулся в струнку и преданно ел начальника глазами. Хотя это было ему противно, но правила игры требовали именно такого поведения. Надо или увольняться, или приспосабливаться к обстановке. А поза покорности умиротворяюще действует на начальников.
– Так. Ясно… Вот это все, – Кормухин потряс «делом» о шпионаже в Дичково и швырнул его на стол, как карту из колоды. – Этот твой сканер, эта складная история, за которую ты капитана получил, все это – коту под хвост! Новый туз бьет старую десятку!
Теперь он бросил сверху второе, новенькое «дело» и прихлопнул его ладонью, на этот раз осторожно, чтобы не отбить пальцы.
– Если не раскроешь всю сеть, если не вынешь из-под земли конкретных шпионов… Вся твоя работа тогда, Евсеев, все эти догадки твои, этот твой дохлый прибор, ковыряние в носу… Оно никому не будет нужно!!
Полковник замолчал и медленно, осторожно откинулся на спинку кресла, словно у него прихватило сердце.
– Нам только этого сейчас и не хватало, – выдохнул Кормухин уже другим – задумчивым и даже растерянным тоном. Сняв очки, он воткнул пальцы в уставшие глаза и с остервенением потер их. – Сейчас нам нужно набирать баллы, а не просирать набранные! Вся страна на нас смотрит! Весь мир!
Молчать дальше не имело смысла.
– Вас понял, товарищ полковник! – отчеканил Юра. – Принять меры к розыску неизвестного. Ограничить для «дичковской тройки» доступ к секретной информации. Установить наблюдение…
– За всеми троими, включая Семаго, – перебил его Кормухин. – Не круглосуточное, конечно, нечего государственные деньги псу под хвост швырять… Обычный выборочный контроль, часов по пять на каждого, чтобы выяснить, кто чем дышит…
Очевидно, на лице Юры отразились сомнения в пользе выборочного наблюдения, потому что начальник сурово свел брови.
– И вот что, Евсеев. Хватит кота за яйца тянуть. Я тебя, как говорится, породил, я тебя и…
Он замолчал, уставившись на Юру так, словно заметил вдруг в его облике какую-то шокирующую деталь, которую раньше не замечал, – например, выглядывающий из незастегнутой ширинки детородный орган.
– Вот они, там, на воле что творят! Все эти твои честные, больные да хромые! – Кормухин опять сорвался на громовые раскаты. – Театры захватывают! Взрывают! Убивают среди бела дня! Видишь или нет?
– Так точно, товарищ полковник, – ответил Юра и опустил голову. Сейчас он чувствовал себя лично виноватым в захвате «Норд-Оста». – Вижу…
Кормухин выдохнул воздух из груди, отодвинул папки на край стола и махнул рукой.
– Тогда иди и работай, Евсеев. Работай! Экстремистов отдай Ремневу, пусть занимается, а ты ищи шпионов! И каждое утро ко мне с подробным отчетом. И не забывай: ты оперуполномоченный ФСБ, а не адвокат!.. И, тем более, не врач!
Было неприятно. Не из-за обычного в общем-то разноса: кто-то выдрал генерала Ефимова, тот выдрал полковника Кормухина, а тот, в свою очередь, капитана Евсеева. Дело житейское. И даже не из-за этого дурацкого и несправедливого «я тебя породил», которому грош цена – на самом деле Кормухин никакого участия в Юриной карьере не принимал, это генералу Ефимову спасибо. И о новом факте шпионской деятельности Юра не мог ничего знать – это тоже ясно. Но в другом Кормухин был прав: установить наблюдение за Катрановым с Мигуновым надо было давно. Мог бы и сам додуматься. Глупо. Только расстраиваться было уже поздно.
Когда он вернулся в кабинет, Кастинский сидел перед компьютером, обобщая информацию об утечках со складов оружия и взрывчатки за последние пять лет. Ремнев набирал отчет о поквартирном обходе лиц кавказской национальности, проживающих в Москве без регистрации.
