– Какая мысль?
– Да самая простая. Бывшая Глеба Витальевича. У нее небось ключи-то есть. Да и консьержка ее всегда пустит… Вы тут небось замки-то не меняли?
– Кажется, нет.
– А вы в Лёнечкиной комнате гляньте, ежели там ничего нет, значит точно она.
В Лёниной комнате и впрямь ничего не обнаружилось.
– Ну что ж, по крайней мере все ясно. Я сию минуту вызываю слесаря, пусть поменяет личинки. Глебу ничего говорить не будем. Он когда приходит, звонит в дверь, а я незаметно ключи ему подменю. Зачем его огорчать?
– Ох, и любите вы его!
– Люблю, – тяжело вздохнула Наташа. – Но мне сейчас уже пора ехать, а вы обыщите в кабинете все.
Наташа позвонила в фирму, ей пообещали в ближайшие часы прислать слесаря.
– А вы ничего и не поели, Наташа!
– Да мне сейчас кусок в горло не полезет.
Только этого не хватало. Наташа не очень верила в сглаз и порчу, но то, что эта баба расхаживала по квартире, да еще явно со злым умыслом… И ладно бы еще только нам с Глебом хотела напакостить, но она и ребенка не пощадила. Жаль, что я неверующая, а то пошла бы к батюшке, попросила прогнать бесов… Ей самой стало смешно. Я-то во все это не верю, а эта идиотка верит. Не стану же я из-за гнусной бабы портить себе жизнь! Еще чего! Не дождется!
И она поехала на работу.
Следующий день был съемочный.
– Натуля, скажи, это правда, что вы с Кузьминым теперь вместе? – спросил нежно любящий ее гример Левочка.
– Не просто вместе, – улыбнулась Наташа, – мы в прошлом месяце расписались.
– Да ты что? А свадьба?
– Какая свадьба, Левочка, зачем? На радость желтой прессе? Мы все сделали по-тихому.
– Ну надо же! А у нас шепчутся, что ты с ним давно… и вообще…
– И вообще он пропихнул на телевидение свою любовницу?
– Именно!
– Ох, меня это уже достало! Так вот, Левочка, если спросят, говори, что чушь все это. У нас любовь началась больше чем через полгода.
– Может, у тебя. А я сразу просек, что он в тебя по уши… Еще когда насчет грима распорядился. Неспроста, думаю… А ты молодец!
– Чем же это?
– А ведешь себя правильно. Так, как будто ничего не изменилось и ты вовсе не жена генпродюсера…
Но тут Наташу позвал режиссер.
После четвертой съемки Наташа буквально рухнула в кресло к Левочке.
– Ради бога, снимай скорее грим, иначе сдохну!
– Устала, красавица? Что за козел этот Светланин! Зачем таких зовут?
– Откуда я знаю? Но я не думала, что так трудно будет.
Внезапно дверь гримерной открылась, и на пороге возник Кузьмин.
– Где тут моя жена? – громко сказал он. – Ох, Наташка!
– Глеб! – просияла она. – Что-то случилось?
– Да я был тут и решил сам тебя забрать.
– Глеб Витальевич, поздравляю! – проговорил Левочка.
– С чем это? – удивился Кузьмин.
– С замечательной женой!
– Принимается, спасибо, Лев! Ты скоро ее отпустишь?
– Еще пять минуточек.
– Совсем я тебя загнал, Наташка?
– Ничего, оклемаюсь, – счастливо засмеялась она.
– Глеб Витальевич, зачем звать таких, как Светланин? Он всю кровь из Наташи выпил.
– А что такое?
– Да придирался к каждому слову, ни на один вопрос толком не ответил, это Наташе-то, которая любого может разговорить. А этому, видать, и сказать-то нечего, звезда шоу-бизнеса, мать его!
– Он так настаивал, просто требовал, чтобы его позвали в шоу к Завьяловой, и еще Верещагин просил… – объяснила Наташа. – К тому же он производил вполне нормальное впечатление. Лева, скажи, это провальный эфир будет?
Мнение Левы Наташа очень уважала.
– Для тебя – нет, а для него – безусловно.
– Все, хватит о работе! – вмешался Кузьмин. – Поехали домой, жена!
Они попрощались с Левочкой и ушли.
Глеб Витальевич усадил жену в машину, пристегнул ремень безопасности.
– Глеб… Как хорошо, что ты приехал.
– Еще бы не хорошо! На целый час раньше увидел любимую женщину.
– Ох, как я люблю это словосочетание – любимая женщина, – сонно пробормотала Наташа. В машине рядом с Глебом она сразу расслабилась и закрыла глаза, чувствуя, что сейчас уснет… А завтра утром привезут Глашу, успела она подумать и уснула.
– Наташка, просыпайся, приехали!
Пока они ждали лифта, Наташа подумала: как странно, с Артуром я после съемочного дня долго не могла уснуть, а с Глебом сразу как-то расслабляюсь… Или просто я уже привыкла к этой работе, втянулась, и Глеб тут не при чем? Да как же ни при чем? Просто Глеб меня по-настоящему любит, и ощущаю это всем своим существом.
– Аська уже давно спит! – сообщил им Леня. – Наташ, ты очень устала, да?
– Не то слово! У тебя все в порядке, Лёнечка? Никакая помощь не требуется?
– Вообще-то в H-молльной Шопена одно место никак не получается! Поможешь?
Наташа рассмеялась.
– Уел!
Леня огляделся и, убедившись, что отца нет поблизости, прошептал:
– Наташа, мне и вправду нужна твоя помощь! Ты завтра с утра дома будешь?
– Буду.
– Тогда и поговорим.
– Ленечка, это что-то плохое?
– Думаю, что для меня наоборот, хорошее… Ты не волнуйся, Наташ, ничего не случилось, просто жизненный вопрос.
– А папа знает?
– Пока нет, но я хочу сначала с тобой поговорить.
– Хорошо!
– Тогда спокойной ночи!
– И тебе тоже!
– Наташ, куда девалась твоя фотография с моего стола?
– Ох, Глеб, это я случайно уронила и сломала рамку. На днях куплю новую.
И суп после съемок Наташа теперь тоже не ела, даже не хотелось. Только простоквашу с корицей.
Утром Наташа накормила завтраком мужа и дочку. Сегодня Глеб Витальевич сам повез Аську в школу.
– А Ленька что, дрыхнет? И ты почему не ешь ничего?
– А я с Леней поем. Ему сегодня позже надо.
Едва дверь за отцом захлопнулась, на кухню явился Леня.
– С добрым утром, Наташа!
– Привет, садись, будем завтракать. Я тебя ждала.
– Спасибо, Наташ, тут такое дело… я вдруг понял, что, наверное, не хочу становиться профессиональным музыкантом.
