— А что насчет Артуро? — у Вана уже возникла неплохая мысль, основанная на том, что говорила ему Эмили, но он хотел услышать, что скажет Сафо.
— А ты уже догадался. По глазам вижу.
— Это догадка. Я хочу услышать то, что ты знаешь.
— Артуро страшно злился на тебя после твоего отлета. Он ворчал, что вся эта огласка и то, что ты натворил, порядочно осложняет ему, да и всем нам, жизнь. Говорил… говорил, что ты всегда делал, что хотел, и не беспокоился, как это сказывается на других. Просто тебе требовалось делать то, что хочешь…
— В некотором смысле, — признался Ван, — он был прав. Продолжай.
Сафо опустила глаза.
— Артуро неустанно повторял, что ты никогда не думаешь о том, как твои поступки отразятся на нас, на всех остальных. Когда пришли деньги, папа Кикеро предложил их разделить, потому что ты бы явно такого хотел, а он пришел в ярость. Заявил, что тебе его не купить и что надеется никогда больше тебя не увидеть.
— Если Артуро не покинет Республику, его желание сбудется, — заметил Ван.
— И это тоже печально, потому что он там и останется. Ты это знаешь.
— Знаю.
Настало новое долгое молчание.
— О, я почти забыла… Одну минуту, — Сафо повернулась и покинула комнату.
Да что такого она могла забыть, удивился Ван.
Сестра вернулась, почти немедленно, с какой-то упаковкой. И протянула ее Вану.
— Папа Кикеро настоял, чтобы я это взяла. Там все твои награды и красивая шкатулка от премьера.
Ван сглотнул комок. Его отцы хотели, чтобы все это сохранилось. А он желал, чтобы они покинули Сулин вместе с Сафо и ее семьей. Наконец, ему удалось произнести:
— Спасибо.
Новое молчание навалилось на них.
— Спасибо, что зашел.
— Я должен был… и смог.
Сафо поглядела в сторону двери.
— Девочки скоро придут. Я знаю, что ты занят… но… мы действительно…
— До конца дня я в твоем распоряжении, — негромко сказал Ван.
— Ты всерьез?
— Если бы не всерьез, я бы такого не сказал.
Завтра, с утра пораньше, ему предстояло встретиться с Дайде Мубарка в Набатанской Сберкассе и с Кэндейс Бэнк, чтобы выяснить, как дела со счетами ИИС, не говоря уже обо всех встречах, запланированных Мириам, включая и клиентов, которых она считала нужным познакомить лично с новым управляющим директором ИИС.
Но до вечера он может остаться.
И останется.
Глава 83
Приведение в порядок всех дел на Мерое заняло не четыре-пять дней, а больше недели. Отчасти это обернулось к лучшему. Весть, что ИИС теперь возглавляет некто с более темной кожей и более общего с местными жителями происхождения, привела к встречам, которые, в конечном счете, дали ИИС несколько новых клиентов, пусть и незначительных. И все же, учитывая состояние дел, Ван не склонен был пренебрегать такими возможностями. В любом случае, Мириам этого не позволила бы.
Затем, как награду, он пообещал себе один последний праздник. Или больше, чем просто праздник. И вот, сидя за столиком в Нубейе незадолго до полудня, ждал Эмили.
— Чего бы вы хотели выпить, пока ждете, сэр?
— Алмарин, пожалуйста.
Ван поглядывал в сторону входа, но девушка еще не появилась. Он надеялся, что ей не придется отменить встречу из-за каких-нибудь сложностей в посольстве. Ему хотелось бы провести с ней куда больше времени, но Ван не мог бросить все, точно юнец, и выпалить с ходу предложение руки и сердца. Они встречались, да, но сколько? Возможно, пять раз за четыре года… и на нем все еще лежит ответственность за ИИС. И за Тристина.
В ожидании он вдоль и поперек изучил меню. Прошло еще несколько минут. Ван вновь поглядел на дверь ресторана. Там стояло несколько человек, и все, кроме одного, в сияющих белых одеяниях. Но Эмили среди них не было.
Прошло еще минуты три, наверное, прежде чем она не вошла внутрь и не принялась оглядываться, но они показались ему десятью. Ван поднял руку. Эмили кивнула, улыбаясь, и поспешила к его столику. Он наблюдал за ее приближением и любовался темным, бирюзовым с зеленоватым отливом, костюмом, который так шел ей. И, вставая, не мог не улыбнуться.
— У вас счастливый вид, — сказала Клиффорд, тоже улыбаясь.
— Я всегда счастлив видеть вас.
Она села, глядя не на него, а куда-то мимо. Официант появился через несколько мгновений после прихода Эмили и вручил Вану высокий охлажденный стакан алмарина, затем вопросительно поглядел на девушку.
— Мне тоже алмарин, — она подняла глаза на Вана. — Вообще-то я предпочла бы челлис, но мне надо будет вернуться и до вечера поработать. Вы тоже уезжаете, верно?
— Немедленно после ланча.
— Еще одна добрая трапеза перед дальним походом?
— Не совсем. Еще одна добрая трапеза в восхитительном обществе.
— Не знаю, насколько я нынче достойна восхищения. Я послала запросы о вашем друге из службы новостей и о вашем брате, поглядела, что пришло… но пока ничего напрямую, — ее лицо посуровело.
— Когда у вас такое выражение, — сказал он, — это означает, что в новостях мало хорошего.
Эмили кивнула с горестной улыбкой.
— Вот почему я никогда не поднялась бы выше третьего секретаря. Мое лицо слишком многое выдает.
— Что происходит на Сулине? — спросил Ван.
— Там дела, похоже, неважно… простите.
Он ждал.
— Планетный Парламент… — Клифтон покачала головой. — Я лучше начну с самого начала. Правительство системы потребовало, чтобы Сулин подчинился всем законам чрезвычайного положения. Сулинский парламент отказался. Вежливо. И указал, что хартия о присоединении сохранила известные права для властей планеты на веки вечные. Премьер-министр Имон настаивал, что такие права могут и должны быть отменены во время кризиса, и что ни одна планета не выше законов Республики.
Ван поставил свой стакан и стал ждать, ибо появился официант с питьем для Эмили.
— Имеет смысл сделать заказ, — напомнил он.
— К несчастью. Вы знаете…
— Я уже посмотрел.
— Тогда закажите, и я быстро решу.
Ван поглядел на официанта.
— Фирменного ягненка с ризотто и яблоками и суп из алсторы.
— Мне то же самое, только вместо супа домашний салат.
Официант кивнул и скользнул прочь.
— Премьер-министр настоял, — подсказал тарянин.
— Сулинцы стояли на своем, и нынче утром мы получили весть, что корабли РКС двигаются к Сулину и с ними еще одно формирование домашних миротворцев, — Эмили держала стакан с алмарином, но не отпила пока ни глотка и не сводила серых глаз с Вана. — Простите.
