— Время от времени они нам кое-что подсказывают. Можешь спросить у матери. Я не знаю подробностей.
— Что ты знаешь о фархканах?
— Они опасны.
— Почему?
— Тристин, ты на Службе. Я тоже там был. Ты знаешь все, что знал я, плюс то, что за эти годы изменилось. Почему же ты спрашиваешь меня? Полагаешь, я знаю что-то такое, чего не знаешь ты сам?
— А почему бы и нет? Чем черт не шутит, — хихикнул сын.
— Отлично, — Элсин вздохнул. — Им удаются переходы практически без задержек во времени. Вдобавок, никто не решается вторгаться в их системы. Мы ничего не говорим, ревяки ничего не говорят и фархканы ничего не говорят о проблемах переходов. По официальным данным мы потеряли один корабль, но это неправда. Эксперименты обошлись слишком дорого. Потери таковы, что мы оставили попытки. А ревяки нет. И долго еще не оставят. И не убежден, что оставят вообще когда-нибудь.
— А фархканы?
— О них слишком мало известно. Биотехнологии фархканов, вероятно, более продвинуты, чем наши, а корабли совершенней. — Элсин ухмыльнулся и поглядел на сына. — У тебя такой вид, как будто ты что-то знаешь. Но я не стану спрашивать.
— Спасибо, — сын попытался не ерзать на сиденье. Он как раз думал о способностях фархкан проникать в его военный имплантат. Являются ментальные образы фархкан продуктом технологии или итогом неведомой физической способности?
— У них своя программа. И я не убежден, что программы чужаков необходимы для нашего блага. — Элсин поднялся.
— Кто может сказать наверняка? Не исключено, что их программы для нас попросту опасны.
— Поскольку они нам чужды, я должен согласиться, — отец прочистил горло. — Это обучение на пилота предполагает кое-что еще.
— Знаю. Разлуку.
— Именно. Я понимаю, что ты об этом подумал, и не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Я совсем не этим озабочен. Я интегратор. И хочу, чтобы ты поразмыслил, как защитить себя от неудачи. Я имею в виду — в финансовом выражении.
— Что? — Тристин подпрыгнул на стуле.
— Ты молод и здоров, но что случится, если в твоем устройстве для перехода перегреется какой-нибудь узел, и тебя забросит на сорок лет в будущее? Служба, конечно, спишет тебя и назначит обычного размера пенсию. Или позволит тебе остаться еще на несколько объективных лет. Но тогда ситуация может повториться и… Ты должен быть к этому готов.
— О…
— Этого может и не случиться, но вероятность один к десяти, что тебе достанется хотя бы одна погрешность перехода больше стандартной. И невозможно предсказать размеры погрешности. Сорок… А двести стандартных лет не хочешь? Вот что тебя ожидает, если ты выберешь этот путь. Если пронесет, хорошо. Но если все-таки да?
— Об этом я не хочу и думать.
— Служба с радостью выдаст тебе вместо регулярного жалованья единовременную сумму, которая, учитывая инфляцию и налоги, окажется мало чего стоящей.
Тристин развел руками.
— И что делать?
— Мы позаботимся о «страховке по переходу», или, точнее, сделаем нечто большее. Твое жалованье будет направляться в учреждение, где средства будут распределяться по нескольким счетам. Там будет обычный денежный счет, которым ты сможешь пользоваться, как и любым другим, но с одной особенностью. Любые средства, поступление которых превысит заданный уровень, становятся объектом диверсифицированной программы. Так, если ты где-то задерживаешься по долгу службы или по иной причине, можно запустить программу по выплатам в счет любых обязательств и получить надлежащий прирост. Схема несколько сложнее, но в основе своей достаточно проста.
— Как ты мог заранее узнать, что я согласился стать пилотом?
— Я и не знал, — отец пожал плечами. — Но как только получил твое послание и задумался о последствиях, то сразу приступил к исследованию.
Тристин отпил еще глоток чая. У него-то и мысли не мелькнуло о «страховке по переходу», а отец решил проблему почти слету.
— Минуточку. Мне надо проверить горшок, — и Элсин выскользнул из комнаты. Тристин оглянулся на полуотворенное окно, через которое врывался весенний ветерок, ерошивший его по уставу остриженные волосы. Несколько туч собралось на востоке над Палиеновым морем, но недостаточно для бури, во всяком случае, скорой. Миг спустя отец вернулся.
— Ко времени, когда обычно возвращается Нинка, все будет готово, — доложил он.
— Она точна, как часы, — рассмеялся сын.
— Хоть кто-то из нас должен быть таким.
— Знаешь, папа, у меня было время подумать. Я все еще не знаю, чем ты занимаешься. Ты независимый системный разработчик. Когда мы общаемся, я понимаю каждое твое слово и начинаю думать, что узнал тебя до конца. Но когда я возвращаюсь домой после разлуки, ты всегда выдаешь нечто совсем новое, вроде этой страховки по переходу. Или я гляжу на твои экраны, и они для меня — китайская грамота. Или ревячий бред.
— Для меня порой тоже, — отец кивнул. — Я работал над отходо-нутриентной интеграцией…
— Для Сафрии? — Глаза Тристина скользнули в сторону окна, привлеченные промелькнувшим, точно зеленая вспышка, солнечником.
— Копуши-межпланетники, нет! Для места, называемого Веринтка. Это где-то на твоей Маре.
— А, южный континент. Но пройдет еще добрая сотня лет, прежде чем тамошняя атмосфера станет пригодной для дыхания.
Элсин улыбнулся.
— Ну, как сказать. Мы пытаемся кое-что смастерить. У Нью-сина есть новая разработка, они считают, что их устройство сможет использовать гидрокарбонаты и углекислоту для получения кислорода.
Тристин кивнул.
— Это устройство выдает жуткую и липкую зеленую грязь, плюс много воды и кислорода. Я бы мог этим заняться. Но требуется куда больше работы, — рассказывал отец.
Тристин услышал негромкие шаги и встал.
— Похоже, мама вернулась. Кто-то только что вошел.
— Даже безо всей этой биотехномишуры у тебя слух, как у ястреба. Ничто не ускользнет от твоих ушей.
— Как у ястреба?
— Хищная птица древней Земли. Считается, что она слышала мелких грызунов за много кайев.
Женщина, которая совсем тихо вплыла в кабинет, была коренастой, но не тяжелой, с короткими волосами, светлыми, наполовину седыми. Ее зеленые глаза улыбнулись, когда она увидела Тристина.
— Хорошо выглядишь.
Тристин поспешно кинулся к ней, но правую ногу приходилось подволакивать.
— Как хорошо дома, — признался он, крепко обнимая мать. Немного погодя она отступила.
— Осторожней, я хрупкая женщина.
— Ха! — фыркнул Элсин. — Не особенно.
— По сравнению с твоим сыном, да.
