Служанка вжалась в стену и открыла рот, но крик ее остался беззвучным.
На мгновение Зиркасу удалось оттолкнуть пламенеющую завесу и вновь нацелить острия звезд на Белтара, однако тонкая пелена превратилась в рванувшуюся к дверям огненную стену. А когда пламя истаяло, у порога остались лишь две горстки пепла. Одна из них недавно была служанкой, другая — могущественным Белым магом...
Белтар ухмыльнулся... и потерял сознание.
89
Рослый светловолосый мужчина смотрел на Кандарский залив с черного утеса, находившегося внутри кольца черных стен, отделявших Найлан от основной территории Отшельничьего.
Как он делал это уже не раз на протяжении всего прошедшего года, он стоял с закрытыми глазами по колено в побуревшей траве и, соединившись чувством с ветрами, искал. Когда пали сумерки, у него возникло непонятное, не опознаваемое ощущение соприкосновения с чем-то, требующим ответа.
Стальные потоки высоких ветров, веявших над Крышей Мира, устремились с запада через Южный Кандар и коснулись вод, пролегавших между огромным островом и материком, почти полностью покоренным Белыми.
Потом с неба ударили две тонкие струи — черная и белая, — и в голове Гуннара ударил громовой раскат.
Сияющая чернота и мрачная белизна переплелись в беззвучном крике боли, и не готовый к этому Гуннар, пошатнувшись, споткнулся о камень и упал ничком.
Спустя мгновение он медленно поднялся. Ноги дрожали, из глубокого пореза на лбу сочилась кровь, саднила расцарапанная икра, но он улыбался.
Теперь у него не было сомнений в том, что Джастин жив. Этот беззвучный крик был исполнен не только боли, но и торжества. Джастин жив, но вот где он находится — это другой вопрос.
Прихрамывая, Гуннар побрел вдоль темной каменной стены. Возможно, Турмин, ощутив, как сплелись, вывернувшись наизнанку, гармония и хаос, успел отметить, откуда пришел этот импульс. А возможно, и не успел.
Но так или иначе, Джастин жив.
90
«Милая, прелестная друида...» — подумал Джастин, с улыбкой глядя на идущую из своего сада к дому Дайалу.
«Прекрасный друид», — мысленно откликнулась она, подняв голову и тоже улыбнувшись.
— Какой же я друид?
— Всякий, прошедший испытание, подобное твоему, становится друидом, — промолвила Дайала, и взгляд ее перебежал на собственные предплечья, где белели зарубцевавшиеся шрамы. Порыв ветра взъерошил ее волосы, и она поежилась.
— Прости, — пробормотал Джастин, коснувшись губами ее щеки. — Я не хотел...
— Я знаю. Все в порядке. Великий Лес помогает исцелению.
— При чем тут лес? Это ты помогла нам прийти в себя.
— Ничего подобного, — покачала головой Дайала. — Я знала, как это делается, и хотела помочь тебе, но твоих собственных сил хватило на нас обоих.
— Силы силами, — пожал плечами Джастин, — но надо еще знать, куда их приложить. Покажи мне, как это делается.
— Я покажу, — ответила друида, коснувшись его руки, — хотя на самом деле ты это уже знаешь. Просто пока не осознаешь.
— Я жду, — промолвил Джастин.
— Присмотрись к себе, — велела Дайала.
Джастин опустил глаза, рассматривая свои коричневые штаны и мягкие сапоги.
— Да ты не глазами смотри, чувствами, — Друида тихонько рассмеялась.
Последовав ее указаниям, Джастин вчувствовался в собственное тело, ощущая связи между костями и мышцами, белые крупицы хаоса, пребывающие в нем, как и в любом живом существе, и поток гармонии, который не даст хаосу усилиться... пока сам он не постареет и не поседеет.
— Видишь, каков ты есть? Теперь следи внимательно.
Ее чувства окружили его левую руку невидимой аурой, и он ощутил, как крохотные крупинки хаоса странным образом искривились. Они не исчезли, но утратили свободную текучесть, оказавшись замкнутыми в гармонии.
— Попробуй сам проделать то же самое с другой рукой. Хаос ты не уничтожишь, но он будет уже не свободным, а связанным гармонией.
Джастин попытался повторить магическое действо Дайалы. Однако, хотя со стороны процедура казалась не столь уж сложной, потерпел неудачу.
Он попробовал снова, предварительно еще раз прозондировав все свое тело, отмечая пути гармонических потоков и обтекаемые ими зерна хаоса. В этот раз тоже ничего не вышло, однако сдаваться Джастин не собирался. С четвертой попытки ему удалось искривить хаотические песчинки, но они все-таки продолжали оставаться свободными. Он присмотрелся к своей левой руке, сравнил достигнутое им со сделанным Дайалой и возобновил усилия.
К тому времени, когда результат показался ему более или менее удовлетворительным, Джастин взмок от пота.
— Ничего себе, — пробормотал он, — а ты еще говорила, будто я все знаю...
— Ты еще не закончил, — заметила Дайала.
Джастин попытался распространить то, чего ему удалось добиться с рукой, на все тело. У него получилось лишь к заходу солнца.
— Проделывать такое с собой гораздо сложнее, чем с другими, — заметила друида. — Но именно это-то и важно.
«Особенно для меня... и для тебя».
Джастин кивнул, ибо на сей раз понял ее правильно. Друиды выбирали себе спутника и спутницу жизни единожды и навсегда — ибо как можно пройти через агонию слияния душ более одного раза?
— Вот теперь, — сказала Дайала, — ты сможешь повидаться с Древней. Она не встречается с теми, кто не прошел испытания Великим Лесом и не обрел права именоваться друидом.
Джастин попытался присмотреться к себе, гадая, изменился ли он внешне.
— Некоторым, возможно, покажется, что ты стал выглядеть моложе. А может, и нет. Дело в том, что ты и так очень молод, гораздо моложе большинства тех, кто приходит сюда извне.
— А эта Древняя, кто она такая? — осведомился он.
— Она... Она — та, кто поможет тебе понять, что ты должен делать.
Джастин ощутил в ее голосе печаль, но на сей раз задавать вопросов не стал. Вместо этого он повернулся, заключил Дайалу в объятия и припал к ее губам, желая лишь одного: чтобы этот миг длился вечно.
91
— Вот эта роща, — промолвила Дайала, указывая вперед.
— Но почему сейчас? Почему именно сейчас, когда мы наконец воистину обрели друг друга?
— Древней виднее. Ты и так пришел очень поздно.
Джастин поднял глаза. Хотя небо было скрыто за густыми, высокими кронами, он знал, что еще не настала и середина утра.
«Поздно. Поздно для Кандара, поздно для тебя, поздно для меня. Вот и Гуннар всегда говорил, что я вечно опаздываю...»
