Зайдя внутрь, Джастин остановился, приноравливая глаза к полумраку и присматриваясь к коренастому малому в коричневом одеянии, который неуклюже двинулся ему навстречу.
— Я Хослид. Чем могу служить?
— Я бы хотел купить тысячу квадратов наклосского шелка, из какого там делают одеяла.
— Что-что? — переспросил Хослид.
— Хочу купить наклосского шелка. Тысячу квадратов.
— Что за шелк такой? — хмуро пробормотал торговец. — Отродясь не слыхал!
— Вот образец, — промолвил Джастин, радуясь тому, что прихватил с собой маленькую салфетку, которую Дайала засунула в его шкатулку. — Взгляни.
Хослид пощупал материю и кивнул.
— Это блескоза. Поступает только из Наклоса.
— А я что сказал?
— А цену ты знаешь? Ткань очень дорогая.
— Почем?
— Медяк за квадратный локоть. И мне бы хотелось получить задаток. Десять золотых.
— Не больше пяти. Причем за две тысячи квадратов.
— Семь.
— Шесть и пять серебряников.
— Согласен.
— И расписку.
— Это само собой, — заверил Хослид с широкой ухмылкой.
— Когда ты сможешь доставить заказ?
— Через пять, самое большее — шесть восьмидневок.
— Годится.
Джастин достал кошель, но открывать его повременил. Тяжело ступая, Хослид подошел к стоявшему в углу столу и, скрипя пером, составил договор. Молодой инженер перечитал его, исправил вписанные таки торговцем семь золотых на шесть с половиной и велел торговцу завизировать исправление, прежде чем достал монеты.
— Ты мастер торговаться, — заметил купчина.
— Просто не хочу переплачивать. А справедливую цену дам всегда.
— Так ведь не дашь цены, не получишь товара, — усмехнулся Хослид. — В убыток себе никто не торгует.
Джастин улыбнулся в ответ и сконцентрировался. Окружавшая его гармоническая аура сделалась столь сильной, что торговец подался назад.
— Э, да ты маг! Что ж не предупредил?
— Зачем? Ты ведь честный малый и обманывать меня не собирался. Тем паче уже получив задаток.
— Даже и не думал ни о чем подобном, — заверил купец, лоб которого покрылся испариной.
— Вот и прекрасно, — промолвил Джастин, свернув договор и одарив торговца широкой улыбкой.
127
— Гистен, ты где? Почему без света?
Толкнув дверь из белого дуба, Белтар вошел в находящиеся на самом верху Белой Башни покои, со времен Керрила Великого служившие личными апартаментами Высшего Мага.
Чародей осмотрел помещение. Стоявшая в алькове широкая белая кровать была аккуратно заправлена, на столе лежало магическое зеркало, книжные полки опустели. Лишь на одной из них лежал придавленный тяжелыми звеньями золотой цепи и древним амулетом лист пергамента.
— Нету его. Ушел, — промолвил Белтар, обернувшись к Элдирену и Джихану.
— Не скажу, чтобы меня это удивило, — невозмутимо откликнулся Джихан.
Подойдя к полке, Белтар бережно, пробежав пальцами по золотым звеньям, отложил в сторону амулет, взял пергамент и начал читать вслух:
«...Ввиду слабого здоровья и повинуясь решению Белого Совета я оставляю амулет Высшего Мага своему преемнику, Магу-Командующему Белтару и принимаю на себя менее обременительные обязательства Мага-Советника при дворе герцога Лидьяра...»
Пергамент вернулся на полку.
— Он понял, что лучше уступить власть миром, — с едва заметной улыбкой промолвил Элдирен. — Это умно.
— Но не исключено, что Гистен считает свой отказ от власти лишь временной уступкой, — заметил Белтар.
— А ты заметил, как смотрел на тебя Дерба? — спросил Джихан.
— Вот уж на кого не смотрел... Я ведь искал Гистена. А что?
— А то, что Дерба едва ли уступает тебе в мощи.
— Разве это имеет значение?
Элдирен и Джихан переглянулись.
Белтар еще раз оглядел помещение, кивнул в подтверждение своим мыслям и сказал:
— Да, надо думать, это объясняет, почему Гистен уступил так легко. Он хочет отсидеться в сторонке, предоставив нам с Дербой возможность уничтожить друг друга. Гистен практичнее меня, трезвее и несравненно опытнее. Из чего следует, что в придачу к власти я получил и необходимость каждодневно бороться за ее сохранение.
— Это верно, — почти равнодушно произнес Джихан.
— И очень трудно, — добавил Элдирен.
— Как вы оба умеете утешить, — хмыкнул Белтар, бросил еще один взгляд на амулет и повернулся к выходу. — Думаю, нам нужно созвать Совет.
— Это точно.
128
Хотя широкие двери кузницы были распахнуты настежь, Джастину едва-едва удалось выкатить из нее еще не завершенный наземный корабль. На вид изделие представляло собой некий странный остов, собранный из железных прутьев, дубовых брусьев, распорок, стоек и перекладин. Сей предмет был водружен на четыре колеса с железными ободами. Тяжелые подъемные обручи крепились перед местом водителя и позади него, там, где на раме предстояло установить другое сиденье. В задней части корпуса размещались пузатый паровой котел и топка с заканчивавшейся раструбом дымовой трубой.
Тропа пошла на подъем, и чтобы прокатить свою махину, Джастину пришлось поднапрячься. Впрочем, колеса вращались свободно. Использованные при создании этих колес морские осевые подшипники были рассчитаны на куда большую нагрузку. А вот нагрузка на двигательную систему, напротив, могла оказаться близкой к предельной, из чего следовало, что инженеру следует хорошенько подумать над облегчением защитной брони.
— Ты хорошо поработал над ходовой частью, — заметила Кирлин. — Колеса не зажимает, оси не прогибаются, и это под таким-то весом!
— Но выглядит эта штуковина безобразно, — безапелляционно заявила Элизабет.
— Это ведь только скелет! Твой небось тоже не так уж прекрасен, — отшутился Джастин, одновременно подсовывая деревянный клин под левое заднее колесо. Поступив таким же образом с правым, он выпрямился, взял ведро и отправился к колодцу.
Элизабет отряхнула с рук садовую грязь, приблизилась к машине и обошла ее кругом, порой касаясь пальцами ребер жесткости или откосов.
— На ощупь прочно, не то что на вид, — признала она.
Вернувшись с ведром, Джастин влил воду в бак и потопал обратно. Кирлин, бросив на машину последний взгляд, вернулась в кузницу.
— Долго тебе придется с ведром бегать, — усмехнулась Элизабет, поглядывая на вместительный бак. — Тут же потребуется уйма воды!
