Книга Татуированная кожа, страница 48. Автор книги Данил Корецкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Татуированная кожа»

Cтраница 48

– Чего не заходишь? Сытый, что ли? – ревниво спросил Вольф, по-новому вглядываясь в лицо приятеля. Гладкая кожа, правильные черты лица, мужественный широкий подбородок с едва заметной ямочкой... Он должен нравиться женщинам.

– Я тебя ищу уже целых полдня!

Товарищ равнодушно пожал плечами.

– Пока окна докрасил, потом плитку в ванной приклеил...

Вранье. Плитка была в полном порядке, да и окна все выкрашены в два слоя.

– Дай закурить,

Вольф отвернулся, задержал дыхание и сильно потер переносицу. На несколько секунд это повышает остроту обоняния.

– Закурить?! – Серж явно удивился, но полез за сигаретами. – Небось от нервов? Я слышал, ты с этими козлами разобрался... А правда, что пришлось гадюке голову откусить?

Потянувшись к пачке, Вольф приблизил лицо к Серегину и медленно, как учили, втянул воздух. Пахло чисто вымытым телом, борщом и спиртным. Возможно, трехзвездочным армянским коньяком. И руки пахнут мылом. Ни одной молекулы краски в запахах Сержа не присутствовало. Он действительно врал.

– Разобрался. Вдвоем это было бы проще. Тем более Шмель из-за тебя ко мне вяжется...

Вроде обычный разговор – ни к чему не обязывающий треп... Но это только видимость. Между ними возникло напряжение, будто электрическое поле сгущалось перед грозой. Очевидно, это чувствовалось на расстоянии – выходящие из столовой солдаты собирались группами, болтали, курили, но все держались в стороне, желающих присесть рядом не находилось.

Вольф зажал сигарету в зубах, но зажигать не стал.

– Из-за меня он привязался не к тебе, а ко мне, – холодно ответил Серж. – Я ему рога и обломал.

– Из-за тебя! Пока ты там борщ трескал... В голосе Вольфа проскакивали недоброжелательные нотки, и Серегин это почувствовал.

– Но ведь это был не твой борщ! – еще холоднее сказал он. – Если ты в пустыне нашел родник и напился, это не значит, что другие должны проходить мимо!

– Что ты имеешь в виду?! – откровенно враждебно спросил Вольф. В напряженной атмосфере с треском промочили первые искры.

– Только борщ. Что же еще?

– А патроны?

– Какие патроны?

– Автоматные. Три штуки. Только тебе я говорил сколько их! И Семенов знает, что их именно три! Откуда он это знает?

Напряжение росло, угрожающе трещали разряды ненависти, до грома и молний оставалось совсем немного. Обвинение в стукачестве – вещь серьезная, после него чаще всего вспыхивает драка. Вольф напрягся и отодвинулся, чтобы было место для замаха.

Но Серж отреагировал на удивление вяло.

– Мало ли откуда... Кто-то мог видеть, как ты их брал. Или как ты их прятал... Это скорей всего. Потом достал и посчитал.

– Зачем же Семенов меня колол, где патроны, если их нашли? Зачем время тратил? Зачем, объясни!

– Да очень просто... Если ты место показал, то все – потом не отопрешься!

Действительно... Пыл Вольфа стал было угасать. Но, кроме патронов, существовали на свете давно покрашенные окна и совершенно целая плитка... Существовала ложь и попранные законы товарищества. Лгун и предатель сидел справа – левый кулак Вольфа налился привычной свинцовой тяжестью, мозг безошибочно выстроил круговую траекторию, упирающуюся в ямочку на широком подбородке.

– Складно говоришь... Только откуда ты все эти особистские штучки знаешь?

– Да пошел ты на хер. – Левый глаз у Сержа прищурился, и уголок рта чуть приподнялся, как перед прохождением штурмовой полосы или жесткой рукопашкой. – Что ты меня допрашиваешь? Я тебе что-то должен?

«Должен, сука!» – Кулак дернулся, но, как подорванная на старте ракета, не вышел на боевую траекторию, а бессильно уткнулся в колено Вольфа.

– Взвод, становись! – скомандовал Деревянко.

Но остановила Вольфа не команда. Он вдруг отчетливо вспомнил, как поспешно сбрасывал сапоги и штаны в восьмой квартире, как из бокового кармана выпали и рассыпались на ковре все три патрона – узкие, вытянутые, с хищными остроконечными пулями... Софья их видела, но ничего не спросила, она вообще не вникала в то, что ее непосредственно не касалось. Неужели...

Остаток вечера он ходил, как оглушенный. Механически мылся и чистил зубы, механически переставлял ноги на вечерней прогулке и заведенной шарманкой орал трагическую песню про обреченный десант.

Пусть даже команду отдали в азарте —

Сильней дипломатии ядерный страх.

А мы – острие синей стрелки на карте,

Что нарисовали в далеких штабах.

Мы первые жертвы допущенной спешки

И задним числом перемены ролей.

В военной стратегии мы только пешки,

Хотя и умеем взрывать королей!

И у генералов бывают помарки:

Вдруг синюю стрелку резинкой сотрут...

Но мы уже прыгнули, жизни – на карте,

А сданные карты назад не берут...

После отбоя Сидорук с нечеловеческим воплем выскочил из постели – под одеялом лежала растоптанная змея. Шмель бился на своей койке и истерически хохотал, пока у него не началась икота. Больше в казарме никто не смеялся.

– Мудак! – в сердцах выругался Вольф.

Серегин молча лежал на своем месте, отвернувшись – ниточка дружбы между ними оборвалась, и прикрывать друг друга от возможного нападения «стариков» они не могли. Бодрствовать всю ночь после тяжелого дня невозможно... Будь что будет! Вольф провалился в тяжелый дурной сон, и на этот раз ему действительно снились кошмары.

– Говорят, почти сто процентов, что приедет Грибачев, – докладывал Чучканов комбригу главную министерскую новость. – Значит, и Бахрушин, и Рыбаков, и Латынин, и все остальные...

– Подтверждается! – Раскатов тяжело опустил короткопалую ладонь на полированную столешницу письменного стола. Бумаг на столе не было – комбриг осуществлял общее руководство, переложив конкретику на заместителей. Чучканов являлся его правой рукой.

– Меня давно информировали... А ты знаешь, что он не просто секретарь ЦК? Он самый молодой и перспективный, его прочат на место Генерального...

Комбриг не говорил, а вещал, он очень любил проявлять осведомленность, учить, читать нравоучения и требовал, чтобы его слушали внимательно и выполняли все беспрекословно. Это был высокий крупнотелый мужчина с большой головой и грубыми чертами лица. Густые черные волосы, зачесанные на пробор, вытарчивали жестким козырьком над высоким покатым лбом. Только большой рот и пухлые змеящиеся губы портили мужественность облика: они могли принадлежать картежнику, сутенеру или гомосексуалисту, но никак не спецназовцу.

Впрочем, Раскатов пришел «на бригаду» из министерства, паркета за его спиной было куда больше, чем непроходимых болот и диких лесных троп, а о спецназовском прошлом в биографии можно было узнать только из его собственных весьма туманных рассказов. Разведчик немногословен и умеет в любой ситуации выделить самое важное – будь это опасность или возможность ее избежать. А комбриг сейчас пропустил мимо ушей главное...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация