Рука хлопнула по кнопке автовосстановления. Примитивный вычислитель шаттла начал разбор цепи, отыскивая возможную неисправность. Времени нет. Восстановление может затянуться на минуты. А оставшиеся три мины запустили по нам скоростные ракеты "земля-воздух".
– Шна…
Не знаю, на чем и как прокололся Шнайдер, но летать он умел. Не успел я выговорить слово, как он поставил челнок вертикально, на струю ускоряющих двигателей. Голову прижало к спинке сиденья. Шаттл ринулся в небо, волоча за собой рой преследующих нас ракет.
– Заклинило!
– Понял, – невозмутимо ответил Шнайдер.
– Сбей их с курса! – заорал я, стараясь перекрыть столь же громкий вопль сирен. Альтиметр отсчитал высоту: больше километра.
– Готово.
Челнок содрогнулся, сбросив кассеты с целями-ловушками. Двумя секундами позже они разорвались позади шаттла, начинив небо крошечными электронными излучателями. Ракеты противника принялись рыскать в поисках множества ложных целей. На дисплее передо мной загорелся зеленый индикатор готовности вооружения, и в качестве подтверждения его исправности произошел пуск двух микроракет, из-за которых и возникла заминка. Ракеты ушли вперед, хотя никаких целей перед нами не было. Сидевший рядом Шнайдер с удовлетворением улюлюкнул, крутанув челнок вокруг оси. Силовое поле с запозданием компенсировало перегрузку, и я ощутил, как отреагировали на маневр мои кишки. С надеждой подумал: хорошо, если Таня Вордени не обедала перед полетом.
Ненадолго зависнув, мы вновь стремительно снизились и пошли над самой поверхностью моря. Прямо на нас шла новая волна ракет.
– Ставь помехи!
Вновь толчком отошли кассеты с ложными целями. Определив местоположение трех оставшихся мин, я опустошил магазины. Теперь оставалось лишь надеяться, затаив дыхание. Микроракет на турели не осталось.
Весь шаттл содрогнулся. На мгновение Шнайдер завис, включив гравитационную установку на обратную тягу, и теперь бомбы, летевшие быстрее, чем челнок с включенным реверсом, детонировали впереди нас и чуть ниже.
Мой виртуальный обзор заполнили помехи от электронной шрапнели, а затем я увидел вспышки. Ракеты противника самоуничтожились, не достигнув своих целей. Собственными микроракетами я отстрелялся в удобный момент до сброса наших бомб, нацелив их на ждавшие внизу мины.
Челнок снизился по крутой спирали, следуя за падающими остатками мишеней и обломками ракет. За мгновение до того, как нос шаттла коснулся поверхности моря, Шнайдер сбросил пару кассет с бомбами, детонировавшими после того, как мы целиком ушли под воду.
– Погрузились, – сообщил Шнайдер.
Синяя вода на моем экране по мере нашего погружения становилась все более и более синей. Покрутившись было в поисках мин, мы с удовлетворением обнаруживали кругом одни обломки. Выдохнув остатки воздуха, застрявшие в легких с момента ракетной атаки, я расслабленно поводил головой влево-вправо.
– Да… – произнес я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Заварушка.
Челнок слегка коснулся дна, затем начал дрейфовать носом вперед. Вокруг медленно оседала на дно выброшенная нашими бомбами шрапнель. Разглядывая окрашенные в розовый цвет останки, я улыбнулся. Последние две бомбы досталось собирать мне. Ушло больше часа – за день до того, как мы забирали Вордени. Зато готовить начинку пришлось три дня, собирая "запчасти" по полям сражений.
Сняв маску, я принялся тереть глаза.
– Насколько мы далеко?
Шнайдер возился у панели приборов:
– Примерно в шести часах, если пойдем таким темпом. Я могу включить гравитационную тягу, и мы дойдем в два раза быстрее.
– Да-а… Или взлетим на воздух. Я не хотел бы снова стать мишенью, как в последние две минуты. Лучше держи поле выключенным, а время нам понадобится, чтобы хорошенько обсохнуть.
Шнайдер протестующее взглянул на меня:
– И чем будем заниматься по пути?
– Ремонтом, – лаконично ответил я и отправился в отсек к Тане Вордени.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Пламя дрожало, и отбрасываемые им блики делали маску, застывшую на лице женщины, похожей на камуфляж.
Когда-то лицо могло выглядеть красивым. До того, как в жизни Тани Вордени началась лагерная полоса. Жестокий режим лагеря для интернированных по политическим соображениям оставил следы на теле, превратив ее в ходячий скелет. Под глазами мешки, впалые щеки. Живыми оставались лишь глаза, и в остановившихся зрачках сейчас горел огонь. На лицо спадали редкие и прямые, как солома, волосы. Таня продолжала держать во рту мою незажженную сигарету.
– Не хотите это курить? – спросил я после паузы. Было похоже на плохую связь через спутник: двухсекунд-ная задержка, после чего светившийся в ее глазах отблеск немного сместился, и Вордени сфокусировала взгляд на мне. Голос показался невыразительным, будто выцветшим от долгого молчания:
– Что?
– Сигарету. Это "Сайт-севен". Лучшее, что можно достать вне Лэндфолла.
Вордени неловко прикурила. Со второй попытки. Почти весь дым унесло потоком воздуха, но археолог успела вдохнуть остаток, слегка поморщившись.
– Спасибо, – негромко проговорила она. Продолжая держать пачку между ладонями, Вордени смотрела на сигареты так, словно на руках у нее сидел спасенный из воды котенок.
Остаток своей сигареты я докурил молча. Делал вид, что наблюдаю за береговой линией. Такая предосторожность запрограммирована. Она необходима всегда, но в основе вовсе не предчувствие опасности или желание Посланника прикинуться бездельником и барабанить пальцами в такт музыке. Пройдя службу в корпусе, остаешься готовым к любым неожиданностям внешнего окружения. Таким точно образом люди считают нормальным падение предмета, выпущенного из разжатых рук. Запрограммированность означает действие на уровне инстинктов, а Посланник никогда не откажется от предосторожности.
– Что вы со мной делаете? – Вордени произнесла эту фразу тем же тусклым голосом, которым поблагодарила за сигарету. Оторвав взгляд от росших вдоль берега деревьев, я посмотрел ей в глаза и заметил, что выражение их немного изменилось. Она вовсе не спрашивала.
– Я чувствую, – она коснулась виска сложенными вместе пальцами. – Это… Похоже… здесь что-то открылось.
Я кивнул, соображая, как ответить помягче. На большей части "изученных" мной планет вторжение в чужой мозг считалось нанесением серьезного морального урона, и так могли поступать только спецслужбы. Вряд ли сектор Латимера системы Санкции IV и сама Таня Вордени представляли какое-то исключение.
Посланники применяли довольно жестокую технологию, используя глубинные источники психосексуальной энергии человека, двигающие его поступками на генетическом уровне. Манипулируя животными инстинктами, можно построить воздействие на психику так, что в нужный момент его амплитуда дойдет до максимума. Начиная с легкого гипноза, затем вы входите в почти мгновенное личностное проникновение и далее – в поистине телесный контакт, лишь по ошибке принимаемый за прелюдию любовной игры.
