– Ковач, а куда ты собрался?
– Хэнд, на твоем месте я приказал бы Амели держаться повыше. Поняв, что их убивают и с земли, и с воздуха, нанобы станут отращивать длинные руки.
Я вышел, волоча за собой свои советы как ненужную одежду, чтобы повалиться в кровать и забыться наконец долгим сном. С трудом найдя дорогу вниз, я обнаружил, что пулеметы уже работают в режиме автоматического наведения. Люк Депре стоял у комингса люка с противоположной от своего пулемета стороны и дымил одной из сигар из Индиго-Сити, доставшихся в наследство от Крюиксхэнк.
В дальнем конце отсека со скрещенными ногами сидел Сян Сянпин рядом с люком, за которым лежали погибшие. В воздухе зависло тяжелое молчание, служащее мужчинам для выражения скорби.
Привалившись к возвышению на палубе, я едва сумел закрыть глаза. За прикрытыми веками продолжали гореть цифры отсчета. Один час и пятьдесят три минуты. Все меньше и меньше.
Перед глазами снова появилась Крюиксхэнк. Весело скалящая зубы, сосредоточенная на боевой задаче, курящая, дрожащая от оргазма, летящая по небу…
Стоп.
Послышался шелест чьей-то одежды, и глаза тут же открылись. Передо мной стоял Сян.
– Ковач, – наклонившись, он повторил еще раз, – Ковач, я сочувствую. Она была хорошим сол…
В ладонь правой лег интерфейсный автомат. Я приставил ствол к голове Сяна.
– Заткнись. – Вздохнув, я не сразу смог продолжить. – Скажешь еще слово – и раскрашу люк твоими мозгами.
Я замер, держа в руке казавшийся свинцовым автомат. Вместо меня его держали биопластины.
Наконец Сян выпрямился и отошел, оставив меня одного.
В голове пульсировали цифры. Один час и пятьдесят минут…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Хэнд начал собрание за час и семнадцать минут до контрольного срока.
Вовремя, ничего не скажешь. С другой стороны, он дал людям возможность пообщаться в неформальной обстановке. С момента, когда я ушел с верхней палубы, оттуда не раз доносились возбужденные крики. Находясь в грузовом отсеке, я улавливал лишь тональность, однако без усиленного нейрохимией слуха не мог разобрать смысла. Так продолжалось довольно долго.
Время от временя я слышал, как кто-то спускался на грузовую палубу, а затем возвращался обратно, однако мимо меня они не проходили, а сил или желания к пробуждению у меня пока не было. Единственным, кто не хотел давать мне передышку, оказался Семетайр.
– Разве я не сказал, что здесь появилась работа?
Мои глаза закрылись.
– Где же мой круг, работавший против военных? А, волк из «Клина»? И где теперь твоя ярость – теперь, когда она так нужна?
– Я не…
– Теперь ты ищешь меня?
– Я не занимаюсь этим дерьмом. Теперь.
Смех – словно грохот падающих корковых стеков.
– Ковач?
Я открыл глаза. Это был Люк Депре.
– Думаю, тебе стоит подняться к нам, – сказал он. Казалось, шум над моей головой немного утих.
– Мы ни в коем случае, – тихо говорил Хэнд, оглядывая всех присутствовавших, – повторяю, ни при каких обстоятельствах не уйдем отсюда, не оставив на той стороне ворот заявочный буй "Мандрагоры". Прочитайте свой контракт еще раз. Фраза "все возможные средства" есть его главная и наиболее существенная формула. Что бы ни приказывал капитан Сутьяди, вы в любом случае будете казнены, а ваши стеки – выброшены на свалку, если мы вернемся отсюда, не использовав "все возможные средства". Вам все понятно?
– Нет, далеко не все. – С противоположной стороны кабины послышался голос Амели Вонгсават. – Видите ли, единственным из возможных средств в нашем случае остается взять ваш гребаный буй и физически переместить его на другую сторону. То есть на руках. При том, что маяк вообще не работает. Такая возможность не представляется ничем, кроме самоубийства. Никто не найдет наших стеков.
– Мы способны просканировать нанобы…
Слова Хэнда потонули в гуле возмущенных голосов. Он протестующее поднял вверх обе руки. В этот момент тишины потребовал капитан Сутъяди, сразу получив то, что хотел. Однако первым заговорил Сян.
– Мы – солдаты, – сказал он в наступившую тишину. – Не камикадзе, воюющие за Кемпа. Это не выбор воина.
Он посмотрел вокруг, и показалось, что Сян удивлен своему порыву больше, чем кто-либо. Настала очередь Хэнда.
– А на плато Дананг, жертвуя собой ради остальных, ты сделал не "выбор воина"? Тогда ты отдал свою жизнь. Сейчас я покупаю у вас то же самое.
Сян взглянул на Хэнда с открытым презрением.
– Я отдал жизнь за солдат, воевавших под моим началом. Там не воняло коммерцией.
– О-о, Дамбалла… – Хэнд поднял глаза к небу. – За что, как вы полагаете, идет эта война? Вы, гребаная серая скотинка! Кто, в конце концов, оплачивал атаку на Дананг? Покопайтесь у себя в душах. Вы воюете за меня! За корпорации и за их долбаных марионеток!
Выйдя вперед, я прошел в самый центр спора.
– Хэнд, по-моему, как менеджер по продажам ты немного староват. Отдохни.
– Ковач, я вовсе не…
– Сядь на место.
Я произнес это без всякой аффектации, но, судя по всему, слова имели вес. Хэнд подчинился.
Все лица с надеждой обратились на меня. Нет, только не это. Опять.
– Мы никуда не уйдем. Не можем. Я хочу оставить этот лагерь так же, как и вы, но мы не можем уйти. До момента, пока не сбросим буй.
Замолчав, я переждал шквал возмущенных вопросов, не пытаясь никого утихомирить. Это сделал Сутъяди. Наступила зыбкая тишина.
Для начала я обратился к Хэнду:
– Почему не рассказать, кто и зачем подбросил нам систему МАНОП? Давай, пусть знают.
Сотрудник "Мандрагоры" молча смотрел на меня.
– Ладно. Тогда скажу я.
Напряженная, хрупкая тишина. Я ощутил это, оглядев лица сидевших вокруг. И показал на Хэнда.
– У нашего доброго спонсора есть враги в его корпоративном доме, в Лэндфолле. Враги, которые желают оставить его здесь. Нанобы – способ обеспечения этого желания. Пока план не сработал, но в Лэндфолле об этом не знают. Как только мы стартуем, они сразу поймут, в чем дело, и я сомневаюсь, что мы сумеем преодолеть незамеченными хотя бы половину параболы. Правильно, Матиас?
Хэнд кивнул.
– А как же коды "Клина"? – спросил Сутъяди. – Они разве ничего не стоят?
Послышались реплики с мест:
– Что может "Клин"…
