— Да. Трудно себе представить, что это возможно. Разумной, в нашем понимании, деятельности на планете нет. И это, вероятно, нужно сделать отправным пунктом наших исследований. Я не собираюсь никому навязывать свою точку зрения…
— И именно это делаешь!
Пилот-командир прошел мимо открытого шлюза, кивнул головой, насколько мог приветливо, улыбнулся. Как же, еще не добрались до места назначения, а споры в разгаре, хотя, может, это и к лучшему.
Спустя двадцать минут, когда на один час сила тяжести стала привычной и можно было передвигаться по-людски, без дурацких лееров и магнитных полей, он пригласил всех заинтересованных принять участие в выборе места посадки. Что и говорить, вопрос серьезный.
Пришли почти все, даже кибернетик появился и, часто мигая светлыми ресницами, устроился в уголке. Райли вывел на трехмерный экран несколько подходящих площадок.
— Это в трех километрах от лагеря второй экспедиции. Горы рядом, океан в пятидесяти километрах, пресная вода близко. Место удобное.
— Скучно здесь, — бросила Хаусер, — уже давно все облазали. А если расположиться там, где они устроили морскую базу? Там остатки какой-то техники, у них что-то взорвалось.
— Не что-то, а газовая силовая установка, да и разгерметизация радиоактивного источника произошла. Двое получили лучевую болезнь, правда, легкую. Исследования океана свернули, хотя до этого они ничего необычного не нашли, — Ангелов, как всегда, старался быть максимально точным и обстоятельным.
Райли быстро нашел ту зону, о которой говорила когнитолог.
— Вон останки разбитого корабля. Радиационный фон уже, наверное, пустячный, если вообще есть.
— Лет десять как стабильные изотопы остались, никакого ионизирующего излучения.
— И эти каменные пирамиды в воде, — мечтательно протянула доктор.
Кибернетик молча отделился от стены и направился к выходу.
— Микки! Подожди, что скажешь?
— Это хорошее место, — бросил тот в ответ на вопрос Ангелова, — мне нравится.
Райли совсем не улыбалась перспектива очередного научного диспута, поэтому он добавил:
— Место хорошее, достаточная площадка, пресная вода всего в двухстах метрах, четыре метра над уровнем моря, грунт удобный, пыли мало, радиационный фон меньше земного…
— Ну что, решено? — Ангелов выждал секунд 30 и добавил: — Ну уж если пилот-командир «за», то вопрос более не обсуждается.
Наконец-то, когда казалось, что время вовсе остановилось и терпению подходит конец, корабль, подведенный с ювелирной точностью, замер на стационарной орбите в 350 км над экваториальной областью Омеги-Зиро. Пилот-командир в очередной раз собрал всех свободных членов экипажа в зале, где на экране была изображена местность, на которой предстояло работать.
— Ну что же, дамы и господа, — стараясь быть официальным, начал он, — наш путь практически завершен. Согласно действующим Уставам, после развертывания лагеря я должен передать право принятия решений общему собранию.
Он неожиданно тепло пожал руку своему вечному оппоненту-физику, наверное, как старшему по возрасту члену коллектива, и настолько решительно, насколько это позволяла искусственная гравитация, вышел из помещения.
Спустя семь часов, успев натерпеться неприятностей как от местной гравитации, так и от невесомости, которая была нужна при перемещении грузов, планетарный модуль отделился от корабля и плавно устремился к Омеге. Посадка прошла мягко, обычные меры предосторожности, связанные с этой процедурой были, к удивлению Райли, выполнены неукоснительно.
По традиции первым покинул модуль пилот-командир, остальные, грызя губы от нетерпения, наблюдали, как он нарочито неторопливо сделал несколько плавных шагов и неожиданно подпрыгнул, демонстрируя, что сила тяжести здесь всего 0,84g. В видавшем виды комбинезоне, с легким кислородным прибором для обогащения вдыхаемого газа, он совсем не казался тем классическим астронавтом, которых обычно рисует воображение людям неопытным.
Наконец он махнул рукой, и все члены научной делегации, едва не сбивая друг друга с ног, ринулись вниз по узкому трапу, веселясь, словно школьники на перемене. Пилот-командир, передав свои полномочия общему собранию, привычно развернул малую палатку, примитивнейшим образом вбил два колышка в грунт и, укрепив гамак, удобно устроился в нем. Одним глазом приглядывая за суматохой, он в десятый раз перечитывал неутешительные отчеты предыдущих экспедиций на Омегу-Зиро, пользуясь древним, давно морально устаревшим жидкокристаллическим ридером, выполненным в виде средневековой книги.
За час с небольшим дружной работы под разноцветными куполами выросли палатки исследователей, оборудование, как это принято, перетащили в невысокий вместительный ангар. В строгом соостветствии с Уставом по периметру установили датчики движения, объема, биоизлучения и другую аппаратуру слежения. Эта процедура своей неотвратимостью и организованностью в очередной раз напомнила Райли постройку древнеримского военного лагеря.
Он выбрался из гамака, прошелся вдоль периметра, на этот раз не скрывая симпатии перекинулся парой слов с красоткой когнитологом, которая успела с кем-то смертельно поссориться, и, не найдя никаких изъянов в проделанной работе, одобрительно хмыкнул. Когда общий защитный купол закрыл все строения, люди наконец с облегчением избавились от кислородных приборов.
Лица ученых лучились счастьем, а вечно озабоченный Тоши Сузуки улыбался так, что и без того узкие глаза его и вовсе стали похожи на щелочки. Мануэла да Силва, которую и в обычное время трудно было остановить, болтала без умолку, тормоша всех по поводу и без, задавала одновременно несколько вопросов, не удосужившись выслушать ответ хотя бы на один из них. Пилот-командир, пользуясь своим привилегированным положением, смотрел на этот шум со стороны.
Мануэла да Силва, 29 биологических лет, выпускница Лиссабонского университета, автор 3 научных работ, биолог, врач. Набрав 99 баллов из 100 возможных, стала победительницей конкурсного отбора в своей номинации. Отменно прошла предполетную подготовку в Центре подготовки на мысе Канаверал, получив звание, космонавт-исследователь.
— Бьюсь об заклад, — бурчал себе под нос Райли, — они даже не отдохнут, а пойдут искать этих самых люд-лей. Кто же с тобой поспорит, — продолжал он, — десять из десяти: сейчас начнется скандал из-за того, что кто-то должен оставаться в лагере.
Действительно. Общее решение возникло сразу же — отправиться на поиски. Откуда-то взялась уверенность, что все удастся, словно успех был изначально гарантирован как нечто само собой разумеющееся.
— Два человека должны остаться в лагере, так полагается по правилам, — перекрывая шум, надсаживался физик, — сколько можно повторять. Из вечного оппонента командира он превратился в строгого поборника дисциплины, что сразу же отразилось на отношениях с доброй половиной участников экспедиции.
— Вот ты и оставайся, — неожиданно перешла в атаку Мануэла, почему-то решив, что в лагере хотят оставить именно ее.
