Эти мысли только укрепляли ее решимость как можно скорей
оказаться подальше от Лаврентьева, где ее пытались сделать именно крестьянкою.
Ирена бежала меж деревьев довольно редкой рощицы, поминутно оглядываясь, не
спешат ли за ней преследователи. Пока топота копыт, криков «Ату ее!», собачьего
лая и других непременных признаков погони не доносилось.
В роще между тем темнело. Ирена взглянула на небо – ну, до
ночи еще далеко, июньские вечера на Нижегородчине долги, не белые ночи в
Питере, но все же темнеет незадолго до полуночи и всего часа на четыре – просто
деревья смыкаются все тесней и тесней, их становится больше и больше. Теперь
это была не роща, а лес – пусть еще и не дремучий, о каких рассказывается в
сказках, но достаточно густой. Воздух, прежде напоенный сухой березовой свежестью,
становился все более сырым. Пахло хвоей и гниющим деревом. Под ногами все чаще
хлюпало, промокли уже и лапти, и онучи, которыми были обернуты ступни. Ирене
было холодно и противно, однако она благословляла свою встречу с Курей. Что
сталось бы с нею без этих лаптей? Недалеко бы она убежала босиком! И даже если
добралась бы сюда, то лишь изранив ноги. Шла бы, оставляя кровавые следы, по
этим сырым бревнам и доскам, порою утонувшим в воде, порою вздымающимся над
ней…
Ирена замерла, испуганно глядя под ноги. Вода? Это болото!
Она и не заметила, как добралась до того самого Чертова моста, о котором
говорили ей Куря и Софокл.
Но какой же это мост?! Это не мост, не дорога – какой-то
непостижимый, ужасающий хаос! Может быть, это сооружение и было когда-нибудь
мостом, но в давно-давно прошедшие времена.
Впереди на всю ширину леса, сколько хватало глаз,
простиралась топкая болотина, поросшая жалким кустарником. Поверх нее
беспорядочно, в невообразимой путанице были набросаны переломанные, засохшие
ветви, щебень, самый разнообразный мусор, камни, всевозможные обрубки, дранки,
палки – и грязь, грязь без конца. Кое-где на этой невероятной дороге виднелись
то ямины, то огромные топкие лужи. Наверняка колеса экипажа, вздумавшего
проехать по Чертову мосту, должны были в них завязнуть, а лошади провалились бы
по самое брюхо. Тут торчали тонкие обрубленные стволы деревьев, там на кочках
валялись залепленные грязью камни, а вот мутная колдобина отливала зеленоватой
грязью…
«Мостят, лишь когда услышат, что барину ехать надобно, а
через день болотина все поглотит, все зажует», – словно услышала Ирена голос
Кури. В самом деле, похоже, что сюда время от времени пригоняют возы хвороста,
песку, камней, щебенки, наваливают по всему пространству, а потом слегка утрамбовывают.
Однако болотина немедля начинает тянуть в себя все, что попадается ей в поживу,
поэтому едва ли один или два экипажа или телеги могут проехать по Чертову мосту
безопасно – остальным грозит засесть надолго, не то и вовсе провалиться под
тяжестью груза.
«Но я все же не телега, – подумала Ирена с мрачным юмором. –
И грузом никаким не отягощена. К тому же с самого утра во рту ни маковой росины
не было. В голове легкость такая, что, чудится, дунь ветер – подхватит меня и
унесет. Ах, как хорошо было бы, кабы в самом деле меня сейчас перенесло на ту
сторону!»
Она с надеждой поглядела в небо. Вершины деревьев не
колебались нимало, внизу царила влажная духота. Надежда на помощь ветра
ничтожна. Между тем небо все сильнее наливается вечерней густой синевой. Там,
наверху, еще может светить солнце, но в лесу стемнеет куда скорей, особенно
здесь, в болотистой мрачности. Сейчас еще можно различить дорогу, можно выбрать
на Чертовом мосту более или менее устойчивые места, а спустя малое время все
поглотит мгла. Пускаться в путь через болото ночью – губительно, даже Ирена понимала
это.
И все же страшно, страшно было ей сойти с бревна, на котором
она балансировала. Ирена отчаянно огляделась, пытаясь набраться решимости. Она
старалась вспомнить героинь любимых романов, которые попадали в самые отчаянные
ситуации и выходили из них, не растеряв ни твердости духа, ни храбрости.
Вспоминались, впрочем, только герои – лица мужского пола. Героини, все как на
подбор, были слабыми и нежными. Любая из них сейчас непременно упала бы в
обморок или залилась слезами, ожидая, пока неустрашимый герой придет ей на
помощь. Падать в обморок в эту грязюку Ирене никак не хотелось. На всякий
случай она огляделась в поисках неустрашимого героя. Разумеется, его не было.
Никто не пробирался по Чертову мосту, крича мужественным голосом: «Держитесь, моя
любимая! Еще одно, последнее усилие – и я спасу вас!»
Приходилось рассчитывать только на себя. Ирена вздохнула. Ну
что ж, она ведь и в Смольном была из отчаянных! Она не боялась спускаться в
нижний коридор, что было строжайше запрещено, не боялась обратиться к
привратнику и дать ему денег, чтобы сбегал в лавку и купил каких-нибудь
лакомств для пансионерок. На это мало кто отваживался – ведь перехвати тебя
какая-нибудь надзирательница из «противных», можно было самое малое лишиться
всякой надежды на медаль или даже похвальный лист. А если на твоем счету уже не
первое прегрешение (как у Ирены Сокольской), то и запросто вылететь из
института.
«Ну и вылечу, подумаешь, – уговаривала она себя в те далекие
времена. – В конце концов все равно замуж выходить. А жене никакое образование
вовсе не нужно. Главное, по-французски бойко болтать и танцевать хорошо! А у
меня настоящий парижский выговор, и фигуры любого танца я запоминаю в две
минуты!»
«Ну и упаду с моста в воду, подумаешь, – уговаривала Ирена
себя сейчас. – Ну, вымокну. Утонуть здесь, наверное, невозможно. Там, под
водой, та же гать, только затопленная. Как-нибудь выберусь. Решайся, прыгай вон
на то бревно! Иначе стемнеет – и тогда тебе придется ночевать здесь, на краю
болота. Или уж возвращаться в Лаврентьево, сдаваться на милость Адольфа
Иваныча…»
Она жалобно вскрикнула и прыгнула на бревно, лежащее к ней
довольно близко.
Прыгнула и… И ничего страшного не произошло. Удалось даже на
ногах удержаться. Впереди под водой темнело еще одно бревно. На него и прыгать
не нужно – можно просто наступить. Ирена уже совсем собралась было это сделать,
но спохватилась: а вдруг она наступит, а бревно под воду уйдет? Надо бы
какой-то палкой его прощупать, да где ту палку взять? Куря ей советовал
запастись какой-то слегой… Наверное, как раз палку для того, чтобы ощупывать
путь, и имел он в виду. Какая жалость, что Ирена забыла этот совет. Вернуться
разве? Нет, плохая примета. Лучше вперед и вперед, полагаясь лишь на удачу.
