— Ужасно… Хочу быть амортизатором.
— Да уж. Им с собой не скучно, — Птиц ухмыляется.
Молчат.
— Я тоже, — вдруг говорит Флейта.
— Что?
— Одна. Совсем.
— У тебя есть Солнце. И Юрка.
Она прикрывает глаза.
— Солнце просто есть. Он для всех. И знаешь, правда… я бы не хотела на самом деле, чтобы у нас что-то было. Потому что вытерпеть это может только девчонка-амортизатор. А Юрка… он вообще-то больше при Косте, чем при мне. Я их обоих от бабы Тиши как будто в подарок получила. Зря радовалась.
Птиц вытягивается на ковре, не теряя её из виду. Он ждёт. Сестра по дару не договорила.
— У меня друзья в больнице были, — вслух думает Света, медленные слова падают, точно капли. — Но они почти все умерли. Только двое выздоровели из всех, кого я знала. Но они на другие планеты улетели. Как им из Эрэс звонить было? Да и разговаривать стало не о чем… А остальные, ровесники, даже те, кто старше, они такие дети. Невзрослые, неинтересные. Я себя иногда даже старше Солнца чувствую.
Димочка закрывает глаза.
— С нами, — глубокомысленно замечает он, — ничего сделать нельзя. Только убить, — и слышит, как Тихорецкая смеётся: беззвучно, одним дыханием.
— Ты всё-таки славный.
— Разумеется. — Птиц блестит зубами в улыбке, не поднимая век. — Нравлюсь?
В лицо ему летит подушка.
Димочка, не двинув бровью, ловит её и использует по назначению.
Они снова молчат и смотрят друг на друга, две грани золотой тетрактиды, лучшие из лучших. Надежда. Заря постчеловечества. Биологическое оружие.
— Ты его любишь? — вдруг спрашивает Света.
Димочка подскакивает как ужаленный. Белые волосы растрепались, вид у него взъерошенный и смешной.
— Мало мне этой дуры!
Света отмахивается.
— Я не в том смысле.
Синий Птиц вздыхает. Закатывает глаза, падает на одолженную подушку. Думает.
— Ну… — цедит он. — Как-то так вышло… у меня больше никого нет. То есть…
— К тебе все хорошо относятся, но всерьёз ты никому не нужен.
— Именно. — Птиц ерошит волосы. Вытягивает длинные ноги в обычных — в кои-то веки — синих джинсах.
— Нервные мы твари… — повторяет Флейта его слова и снова укладывается поперёк кровати. — Ди-им!
— Чего?
— А пошли, — наигранное кокетство в её голосе почти артистично, — себе настроение поднимать?
— Наслышан, — докладывает с ухмылкой Птиц, — как ты орков строить умеешь.
— У меня с орками сложные отношения, — смеётся Света. — Я их люблю, а они меня нет.
Это самое опасное и предосудительное корректорское развлечение. На Диком Порту Димочка тоже играл в «построй орков», подзабыв, правда, после акары и алкоголя, что по правилам нельзя доводить «орка» до увечия или смерти. Так, по крайней мере, он понял из скупых и мрачных объяснений Шеверинского.
Выбираешь типчика попротивней, желательно пьяного и агрессивного, можно нескольких — вопрос твоей рисковости и присутствия рядом энергетика. Дразнишь. Орк атакует — и внезапно падает, скрученный кишечной коликой. Можно использовать головную боль или диарею. Случайные вывихи сложнее, но тоже вариант, особенно если орк близко, в ярости и простым приёмом его не удержать. Строго говоря, чем лучше знаешь анатомию, тем больше выбор.
— Но я сегодня, — говорит Света, — насчёт орков не в настроении. Мы же играть так и не сходили, помнишь? Наряжаться наряжались, но не пошли. А ты, между прочим, обещал.
— Это преступление! — пафосно отвечает Димочка, — против здравого смысла — не разорить казино, если ты можешь это сделать.
Тихорецкая заливается смехом.
Над расправленным на столе браслетником плывёт озарённый иллюминацией Райский Сад. Открытая сцена белеет в ночи, она сама по себе огромна, но шоу-голограмма, кажется, достигает звёзд… действительно достигает, потому что чудесно яркие звёзды в небе — тоже её часть.
Алентипална, подперев щёку ладонью, смотрит запись. Выпускной вечер прошлого года. На Седьмой Терре сейчас весна, и скоро очередной. По традиции, она приедет в гости. Ребята готовят новый праздник, ещё краше, конечно, и ни на что не похожий… Светочка сказала, что договорилась с Димой. Синий Птиц — сложный человек, но они, кажется, ладят. Это хорошо, очень хорошо. Бабушка больше всего боялась, что они повторят несчастье старшего поколения. Данг-Сети даже в честь праздника не уступит ни пяди: вновь откажется садиться в присутствии высокочтимой местры Надеждиной, взвалит на себя задачу слежения за порядком и ни разу не улыбнётся. Что за горе с ней…
Алентипалне приходит в голову, что постановочные дела могут помочь Диме развеяться. Он так долго переживает расставание с Леночкой. У корректоров нередки психологические проблемы, но Птиц — тот ещё упрямец, не разрешает себе помогать. Элик обещал с ним поговорить самолично, Бабушка очень на него надеялась — и вот, навалились дела, не до того стало премудрому Бороде…
И у Светы не всё в порядке. Из-за детской болезни она на два года опоздала со школой, из-за беспрецендентной одарённости в старших классах больше работала, чем училась. Соберётся ли в институт? И куда? Надо спросить.
Обычно Бабушке хватает вязанья, чтобы отвлечься во время работы. Но когда она встревожена всерьёз, становится очень трудно отогнать мысли о деле. И тогда Алентипална думает о своих детях, певчих птицах родного рая.
…Сейчас даже это — не помогает.
Президентский номер отеля «Кайссар». Полная изоляция от внешних систем слежения. Собственные профессионалы проверили помещение на «жучки»; круглосуточно работает система «Вуаль», выдаёт чужим наблюдателям ложную информацию. Алентипалне приходится послеживать за вероятностями: Мультяшка при всём старании может не справиться.
Бабушка боится, что не справится и сама.
Потому что Элик нервничает. А если нервничает амортизатор — значит, плохи дела.
На корабле, когда Настя рассказала о том, что случилось со Светой, он встрепенулся так, будто ожидал чего-то подобного. Алентипална ждала, что он объяснит, поделится подозрениями, как бывало: в конце концов, она может поправить что-нибудь, хотя бы неприцельно позвать удачу. Но Элик не стал раскрывать душу. Только нахмурился, сунул руки в карманы, и сказал сухо: «Значит, так. Ситуация круто меняется. Что там Ивану пират наплетёт, не суть важно. Прости, Тишенька, не буду много рассуждать — соврать боюсь. Сам половины не понимаю. Одно точно знаю — охрану надо усилить и время визита сократить от греха. Вот когда пожалеешь, что с телепортацией пролетели, как же свои спецы нужны и взять неоткуда… С одной стороны, митинг этот недоделанный на пользу — можно у губернатора экстренных мер требовать. С другой стороны, побаиваюсь я местных СБ-шников. Сам Лауреску наш, но ниже всякие люди могут быть».
