Но в коридоре никого не было…
9
Коридор прыгал перед глазами так, словно реальность готова была порваться на тысячи пикселей и мегабайт информации. Ярость кипела внутри, туманя разум и затмевая глаза. Слава пружинящим шагом шагал по коридору. Хозяин топал следом, на преемника смотрел скорее с интересом, чем с обидой.
Интересно, о чем думает эта старая хитрая сволочь? Может быть, мозгует, как ловко поимел его, Вячеслава? Да уж, поимел так поимел. Забавно думать о своей самостоятельности. Забавно считать, что сам принимаешь решения. Невесело только потом узнавать, что вся твоя самостоятельность – это чья-то хорошо спланированная и проведенная шахматная партия.
Кулаки сжались сами собой. С такой силой сжались, что пальцы побелели, а ногти до крови впились в ладони. Ну, ничего, я вам покажу, как в кукловодов играть.
И тут же на смену ярости пришла паническая мысль: а что если и теперешние его решения спланированы, спрогнозированы и спровоцированы? И снова бессильная злоба и дикая ярость, от которой хотелось убивать.
А бывший спокойно шел позади него. Не пытался убегать, а умиротворенно ухмылялся и с исследовательским любопытством смотрел на Славу. Смотрел так, словно ему занятно было наблюдать за низшим существом, каждое движение которого заранее известно и ничего нового ждать не следует. Так, должно быть, смотрит энтомолог на бабочку или муху цеце. Да, он знает, что эта тварь может укусить и укус будет смертелен. Но если укусит, это не будет неожиданностью. Для него вообще здесь не будет неожиданностей. Он ведь знает про окружающий мир, про место мухи в этом мире, даже про саму муху больше, чем могут вместить в себя мушиные мозги.
Слава кинул на хозяина беглый взгляд через плечо и наткнулся на то же самое выражение. Покровительственное выражение, все понимающий взгляд. Убивать таких покровителей!
От нового припадка ярости спасла смена декорации. Коридор почти закончился, Слава остановился возле двери в президентский покой. Распахнул ее, пропустил бывшего в комнату и вошел следом.
Араба здесь не было, зато на полу сидела Юлия и, бессмысленно глядя перед собой, вертела в руках трубку.
– Где Ахмед? – от порога спросил Слава.
– Мамед, – поправил хозяин.
Слава с ненавистью глянул на бывшего президента, затем сердито зыркнул на Юлию.
– Где?
– Что? – она словно очнулась ото сна.
– Где этот чертов араб? – голос прозвучал глухо и грозно, словно рыкнул некормленый неделю запертый в клетке лев.
– Не знаю, – затрясла головой сумасшедшая баба. – Они уходили вместе.
– Кто это «они»? – не понял он.
Юля молча кивнула на бывшего. Тот по-прежнему сохранял невозмутимый вид.
– Пойдем, – сухо распорядился Вячеслав.
Женщина поднялась на ноги. Сделала несколько шагов к двери. Слава стоял, задумавшись, будто что-то пытался вспомнить. И она снова остановилась.
– Вот еще что, – выдавил он. – Сколько ключей от этой комнаты?
– Два, – отозвалась Юлия. – Один у него, один у меня.
Слава протянул вперед руку. Ладонь глядела в потолок, словно ее хозяин стоял на паперти. Хозяин понял его сразу, без слов. Молча вытащил ключ и, безразлично хмыкнув, опустил его на протянутую ладонь, женщина последовала его примеру.
– Этаж здесь высокий, – предупредил Слава. – Попробуешь бежать – башку расшибешь. Дверь я запру. Можешь считать себя под домашним арестом.
– Бежать? – усмехнулся хозяин. – С чего бы? Я почти счастлив. От меня теперь ничего не зависит, могу сидеть, отдыхать и не напрягаться. Ухожу на пенсию. А закрыта дверь или открыта – мне без разницы.
Слава почувствовал, как снова закипает ярость, и задушил чувство в зачатке.
– Кормить только не забывайте, – закончил старик.
– Не забуду, – сквозь зубы процедил Вячеслав.
– Вот и славно, – бывший разулыбился, показав беспредельщику не по стариковски крепкие зубы. – Еще бы шута сюда и совсем славно было бы.
– Шут – это тот несчастный ученый? – уточнил Слава. – Перебьешься! Что надо было сделать с человеком, чтобы у него так снесло крышу?
– Он отказывался продолжать разработки оружия, – отсутствующим тоном сообщила Юлия и кивнула на бывшего: – Этот велел припугнуть умника. Мои ребята из охраны порядка и припугнули. С первого раза не подействовало, пришлось пугнуть более жестко. Это тоже не подействовало, тогда…
Она запнулась и посмотрела на бывшего, словно ожидая от него поддержки.
– Перестарались, короче говоря, с пугалками.
– И это правовое государство? – Слава пристально поглядел на Юлию.
– Да, – бесстрастно отозвалась та.
– Пошли, – распорядился Вячеслав и пропустил женщину вперед.
Дверь прикрыл поплотнее. Ключ провернулся в замке до упора. Вячеслав подергал ручку, проверяя, хорошо ли запер. Результатом остался доволен. Кивнул стоящей рядом Юле и пошел прочь.
Шагов через десять его догнал приглушенный запертой дверью нечеловеческий вой. Слава поежился, прислушался, но вой сошел на нет. Сзади теперь доносился только хриплый смех. Смех человека, который, наплевав на средства и способы, достиг цели, отдал долги и ощутил себя свободным.
10
В дверном замке что-то скрежетнуло. Эл повернула голову и посмотрела на замок, словно тот ожил и готов был броситься на нее, вцепиться в горло.
– Что это?
– Нас заперли, дочь разбойника, – охотно пояснил Вася.
От этого объяснения полегчало. Вообще в последнее время становилось легко не оттого, что происходит что-то хорошее, а оттого, что объяснили что происходит. Каждое понимание, плохого ли хорошего, приносило успокоение. Странно.
– Скажи, – повернулась она к барду, – а кто нас мог запереть?
– Известно кто, – он по-птичьи склонил голову. – Либо батька-президент, либо доктор. Больше некому.
Больше и вправду некому. Вот только зачем им двоим их запирать?
Снова вспомнился пляж, бунгало, пальмы. Эл и бывший президент… нет, не Эл, а тогда еще Леночка и отец, ее отец, играли в мяч. Было весело, светило солнце. И теплый ветер ласкал тело, путался в волосах…
Нет, отец не мог запереть ее. Не мог посчитать обузой, не мог настолько закопаться в собственных политических играх, чтобы отмахнуться от дочери. Да и Слава не мог, ведь…
– Скажи, как люди могут быть такими разными? Как хороший человек может стать подонком? Вот Слава, он же спас меня. Как же теперь он может…
– Хороший человек, плохой человек. – Вася сосредоточенно заперебирал струны гитары, в такт словам. – Ты узко мыслишь, дочь разбойника. Нет ни плохих, ни хороших людей. Это сказка. Миф. Все люди одинаковы. Не в том смысле, что похожи, а просто одинаково способны на разные поступки. На плохие и хорошие, понимаешь, о чем я? И каждый поступок может быть оценен как плохой и как хороший. Был замечательный анекдот на эту тему. Мужчина думает: «опять не дала, вот блядь!» Женщина думает: «Этому дала, этому дала, а этому не дала. Ну разве я блядь?» Понимаешь, все зависит от того, с какой колокольни смотреть. А мораль…
