— Жалко, — опечалилась Ольга. — Вы не смогли их уберечь? Почему?
— В те времена Вселенная не была столь совершенной. Землей захотели завладеть силы хаоса. Увы, завладели. Если ты внимательно почитаешь Библию, ты многое поймешь. Вместо любви, для которой была создана эта планета и все живое на ней, здесь укоренился страх. Именно страхом питаются те, кто мешает вам объединиться со всей Вселенной. Именно страх культивируют те, кто хочет сохранить все, как есть.
— А как же он, Творец? Ну, та самая Центральная точка? Почему он это допустил?
— Мы уже говорили о главном вселенском законе — не вмешиваться.
— Тогда все понятно, — загрустила Ольга. — Значит, урок, который мы проходим, это урок страха. И никакой вечной жизни нет. И все войны и убийства не случайны. И поэтому — побеждает зло.
— Более неправильно истолковать мои слова было невозможно, — усмехнулся собеседник. — Побеждая собственные страхи, вы строите новую реальность. Каждый из вас каждый день. Мысль материальна, помни! Те, кто несет свет, создают будущее земли.
— И я? Когда ночью светила в море?
— Наконец-то ты поняла!
Над головой, где только что светило горячее солнце, вдруг раздался мощный раскат грома. Еще один. И еще.
Гроза? — спокойно подумала Ольга. — Ну и пусть. А то очень жарко.
Гром продолжал отчаянно бить прямо в уши. Что-то мягкое и пушистое скользнуло по щеке. Мурка! — поняла девушка. — Иди ко мне, я тебя укрою. Кошки не любят дождя.
Но Мурка метнулась в сторону грома и противно мяукнула. Тут же Ольга услышала сдавленный дверьми надсадный крик: «Пожар!» и новую порцию грохота, словно в дверь колотили ногами.
Господи! — вскочила она с дивана. — Это же кричат с лестницы!
Соседка, не дав девушке как следует распахнуть дверь, двинула ее остреньким сильным плечом и ворвалась в коридор.
— Спишь, что ли? Сгорим ведь тут все! — и, не обращая внимания на застывшую в изумлении Славину, понеслась в комнату.
Цепко оглядела сбитый на диване плед, рванула в спальню, обозрела аккуратно застеленную кровать, резво шмыгнула на кухню.
— Любовь Ивановна, что случилось? — хлопала глазами Ольга, послушно повторяя ее маршрут.
— Что-что, горит где-то! Я думала — у тебя. А ты одна, что ли?
— Одна, а с кем еще? Заснула, видно, — стала оправдываться девушка, — вот и не слышала, как вы стучите…
— А звонок?
— Сломался, — покраснев, соврала Славина.
— А, ну ладно, — мгновенно успокоилась соседка. Недоуменно оглянулась. — А этот-то где?
— Кто? — покрутила головой Ольга.
— Ну… Этот… Пожарник, — нашлась старушка. — Со мной пришел…
— Не знаю, нет никого…
— Наверное, пошел другие квартиры проверять, — Любовь Ивановна еще раз подозрительно огляделась по сторонам и нехотя вышла.
Славина прошлась по квартире, принюхиваясь и стараясь уловить хотя бы намек на дым — ничего. Кошка неотступно следовала рядом, словно конвоировала. Под толстым халатом сильно саднило грудь. Ольга распахнула полы и увидела четкий угол, впечатавшийся в тело. И тут же вспомнились маяк, страшный шторм, тяжелая рукоятка и та же самая деревяшка на шее.
Она кочует за ней из сна в сон! И главное — никак не разглядеть, что же на ней написано. Что-то безумно важное, но что? И еще. Если это сон, откуда такие явные следы на теле?
Мурка отлепилась от ноги и прыгнула на диван. Прямо на громадный французский фолиант, который Славина перед тем, как заснуть, вознамерилась почитать.
— Кисуля, спасибо тебе, милая. Вот все и объяснилось. А ведь я уже решила, что это от той деревяшки из сна! Мерещится всякая чертовщина. То чужие голоса в голове, то видения дурацкие. А оказывается — все так просто…
Кошка странно выгнула спину, веером распушила хвост и угрожающе зашипела.
— Мурка, ты что? — удивилась Ольга, впервые увидев, как животное, всегда плюшево-нежное, так явно нервничает, даже злится.
Кошка снова издала гортанный клекочущий звук, словно пыталась сказать что-то важное и очень тревожное. И вдруг, широко распластав лапы и выпустив когти, сиганула куда-то вбок, за Ольгину спину.
— Мурчик, — обернулась девушка, — да что с…
Докончить фразу она не сумела.
— Оля, спокойно, — шагнул из коридора Рощин, отдирая от свитера кошачьи лапы. — Мне нужно всего десять минут.
* * *
Под соломенным навесом местного «ресторана» было сухо и, несмотря на продолжающийся дождь, душно.
Из-за угла выглядывали смешливые глазастые детишки, которые справедливо полагали, что белые люди, которые могут позволить себе пить кофе в «ресторане» и запросто менять вымокшую одежду на сухую, просто обязаны угостить их какими-нибудь сладостями.
Адам, понаблюдав за забавными ужимками чернокожих малышей, выудил из кармана непочатую упаковку жвачки, разорвал, рассыпал по столу пластинки и сделал приглашающий жест.
Дети серьезно и степенно подошли к столу, взяли по жвачке, а вот на обратный отход терпения не хватило, и детвора, громко хохоча, бросилась из «ресторана» прямо под дождь, на ходу разворачивая лакомство.
— Адам, а ведь ты так и не сказал, зачем сюда приехал, — вдруг вспомнил Максим.
— Разве? — поразился приятель. — Я же говорил — чтобы помочь своей родине.
— Не юли, а? — попросил Барт. — Не хочешь говорить, не надо. Просто все сегодняшние события очень напомнили мне то, мурманское путешествие, которое окончилось очень плохо. А ты сказал, что тоже интересуешься сейдами. Вот я и спросил.
— От тебя у меня секретов нет, — друг странно и долго посмотрел на Барта. — Вчера — были, а сегодня… Сегодня я снова понял, что ты — мой брат.
— А вчера сомневался? — усмехнулся Макс.
— Вчера сомневался, — серьезно подтвердил Адам. — Прости. Я думал, мне нужно прожить еще одну жизнь, чтобы снова начать верить русским. Даже тебе. А оказалось достаточно пары минут. Конечно, я тебе все скажу. Вот ты рассказывал про мурманских немцев, которые хотят открыть секреты управления сейдами. Я хочу того же.
— Зачем?
— Ты же знаешь, что тема тектонического оружия сейчас одна из самых ходовых? Его разрабатывают ученые во всем мире. СССР начал первым и достиг отличных результатов, но — развалился вместе с военными программами. Нет денег — нет исследований. Ты слышал такое имя — Керимов?
— Конечно. Под него создавали программу «Меркурий-18», кажется, больше двадцати исследовательских учреждений на нее работали.
— Около сорока. Но сейчас это не важно. Керимов — это отец тектонического оружия. Наш, мусульманин.
