Она кивнула.
– Хорошо. Алекс пойдет с вами. Я отпускаю его на два дня. Ваша демонстрация, гуру Гупта, произвела на меня сильное впечатление. Следующие несколько недель я буду немного занята, но потом мне хотелось бы поучиться у вас – пройти глубокий и расширенный курс. Разумеется, я щедро заплачу, но только при условии, что буду вашей единственной серьезной ученицей.
– Серьезными ученицами могут стать и одна-две стриптизерши.
– И одна или две воровки? Один или два наемных убийцы?
– Ха-ха! Невидимые убийцы могут заколоть меня так, что я и не замечу. А невидимые воровки украдут все деньги, которые вы мне заплатите.
Фессания подалась к нему.
– Истинный успех приходит к Мастеру тогда, когда ученик превосходит его и ставит в тупик, не так ли?
– Какая глубокая мысль. Пожалуй, я приму вас в ученицы. Но при этом продолжу доводить до совершенства и стриптизерш.
– Ладно. Но никаких богачей, знати, жрецов или политиканов.
– Договорились. В любом случае я предпочитаю практиковать свое искусство в низах.
– Это чтобы не превратиться в придворного шарлатана? Цирковую обезьянку? И чтобы не золото обращать в грязь, а грязь в золото?
– О, вы действительно многое понимаете. Я определенно приму вас.
– А я хорошо вам заплачу. Деньги – лучше всего в драгоценностях – можете замотать в старую тряпку и спрятать, если хотите, в навозную кучу.
– Алекс, друг мой, вам повезло с госпожой.
– Да, Гупта, да. Повезло.
– А теперь, – сказала Фессания, – давайте зайдем к писцу, потому что Алексу нужна дощечка с разрешением находиться вне моего дома. В противном случае, прежде чем он научится становиться невидимым, кто-нибудь заметит у него клеймо и шрамы и донесет властям.
Гупта повел Алекса не на постоялый двор, а в примыкающий стриптиз-салон.
Поскольку речь идет о загадочном искусстве невидимости, события тех помноженных надвое двадцати четырех часов, которые Алекс провел в бывшей кожевенной мастерской, переименованной в «Глаз Гора», также должны оставаться невидимыми, тем более что все это время он пребывал в гипнотическом трансе, совершенно не сознавая, чему обучает его и что делает с ним Гупта. Посему повествование переносится к часу возвращения в дом Фессании, куда Алекс спешит с клочком бумаги, на котором записано неведомое магическое слово.
Тело болело в местах, вроде бы не имевших никакого отношения к порке. Ощущение было такое, словно над ним потрудилась бригада массажистов, причем ни один из них и пальцем до него не дотронулся. Результатом массажа стало то, что у него как будто появились новые мышцы, особенно в ногах и бедрах.
Подходя к дому, Алекс заметил нищего голодранца, который, скрестив ноги, сидел в начале улицы.
Присмотревшись, он понял, что нищий на самом деле не нищий, а оставшийся в живых телохранитель из башни, агент Аристандра!
Алекс бросил на него еще один взгляд – оказавшийся, наверное, лишним – и прошел мимо, повторяя про себя:
– Я раб. Всегда был рабом. Судьба моя рабство. Рабу рабская доля.
Тем не менее бродяга пошевелился.
– Эй, ты! Куда спешишь? – Не успела овца хвостом тряхнуть, как голодранец уже стоял перед ним. – Эй, ну-ка посмотри на меня!
– Отвали, попрошайка. У меня для тебя ничего нет.
– Что-то тут не так. Ты мне напоминаешь… Странно, рубцы на спине еще не заросли, а ты уже расхаживаешь как ни в чем не бывало. Опять смылся, а?
– Конечно, нет. У меня разрешение от хозяйки. – Алекс сунул руку за дощечкой, но пальцы наткнулись на нож, который оставила ему Фессания.
– Я же нищий, зачем ты показываешь мне свою увольнительную?
– Чтобы тебя не выпороли. Это, знаешь ли, больно.
– Нет, дело в другом. Ты знаешь, кто я. Замаскировался под раба, а? И кто же это тебя заклеймил? Что случилось? Почему ты не пришел во дворец? Почему притворяешься, что не узнаешь?
Нотка сомнения в голосе агента все же присутствовала, и это давало надежду.
– Послушай, я не тот, за кого ты меня принял. И что ты тут делаешь? Следишь за домом моей госпожи? Ты вор! Сейчас я закричу, сюда прибегут люди и тебя схватят.
– He трать понапрасну время, свое и мое. – Бродяга запустил руку под лохмотья и достал… нет, не нож, а глиняную табличку с надписью как клинописью, так и на греческом, и печатью Александра. – Видишь? Дворцовая полиция.
– Стырил, конечно.
– Чудной ты какой-то. Это же ты, а? Если бы не клеймо!
– Повторяю, я не тот, за кого ты меня принимаешь.
– А как насчет свитка?
– Какого свитка?
– Сам знаешь.
– Какая-то новая пьеса Софокла?
– Тебе лучше знать, что там на нем.
Судя по всему, сам бродяга ничего о свитке не знал, кроме того, что он существует. По-видимому, расследование, проводившееся в подвалах башни, зашло в тупик и уткнулось в глухую стену.
– Ты несешь чушь. Я все-таки расскажу про тебя госпоже.
Алекс повернулся и зашагал к дому, представляя, как в незащищенную спину летит предательский нож. Ничего, однако, не случилось.
– Эй, сторож!
Хромоногий привратник неуклюже выбрался из укромного уголка.
– Ну и ну! Вот и думай. Раб кличет меня так, будто это он здесь хозяин! Каков наглец.
– Ко мне…
Алекс хотел сказать, что к нему прицепился бродяга, но на углу уже никого не было – нищий исчез.
– Голосистый какой… можно подумать, важный господин! Давай проходи и не строй из себя…
Глава 6
в которой Красавица и Шазар пируют, невзирая на письмена на стене
Так как свадьба Мардука знаменовала собой ежегодное духовное возрождение и обновление города, то и веселье растекалось из храма, как вода из фонтана. Весь его обширный двор был заполнен танцующими приверженцами бога, радующимися бесплатному угощению пьяницами, мирными семейными группами, жарящимися на огне быками и свиньями, фазанами и павлинами, музыкантами, шатрами Иштар, палатками Сина, лавками Шамаша, свободными от службы солдатами, актерами, а также многочисленными обитателями Вавилонской башни: подвыпившими поэтами-китайцами, гибкими йогами-индийцами, финикийцами, поклонявшимися Мардуку под именем Баала, египтянами, италийцами, гуннами. Народу было так много, что храм напоминал стадион времен далекого будущего. По традиции только евреи Вавилона остались в стороне, отмечая свой антипраздник на набережной.
Делегация Фессании прибыла за час до назначенного на полдень начала церемонии. Сиесты в этот день не полагалось – в праздник обновления не до сна. Фессания шла рука об руку с Нингаль-Дамекин, обе в дорогих одеждах из розового шелка и раскрашенные едва ли не до неузнаваемости. Перед ними шествовали Пракс и конюх, вооруженные мечом и палицей. Арьергард составляли Аншар и Алекс. Спина у Алекса практически зажила, шрамы почти сошли. Под юбкой у него были спрятаны маленький свиток и магическое заклинание Гупты.
