— У вас что–то волосы заснежило… Андраковский вяло провел рукой по голове — ладонь осталась сухой.
И тут раздался торжествующий вопль:
— Ага! Вот они!
Маэстро вскочил, как пружина, вмиг превратившись в нервическое, дикое существо с расширенными зрачками. Катарсис зарычал и метнулся за какое–то укрытие, выставив бластер.
— Старина! — чуть не плача, закричал маэстро. — Я больше не могу! Спаси меня, ради бога!
— Уходи! — заорал Катарсис и пальнул в потолок. — Уходи отсюда, уходи в мастерскую! Бомбар, тащи его! Катарсис открыл беспорядочный, но ураганный огонь.
— Только не по детям! — тонко крикнул Андраковский, но тут Бомбар сгреб его, взвалил на плечо и поволок.
Они убегали, путая следы и все более запутываясь сами. Не выпуская маэстро, Бомбар прыгал в лестничные пролеты, карабкался по шахтам лифтов и трижды пролезал сквозь ледяные чрева рефрижераторов. В районе малой обсерватории их догнал Катарсис, но снова отстал, воздвигая баррикаду. Они пронеслись по пустой, как стадион, десантной палубе, где в выпуклых иллюминаторах ночными эскадрами горели звезды, проникли в черный, мрачный, глубокий трюм, набитый полумертвыми машинами, и протиснулись вдоль пластин большого аккумулятора, где Катарсиса так трахнуло током, что он разучился произносить гласные звуки. Но все уловки были бессмысленны.
— Значит, так, — сказал Даниил, когда Катарсис прекратил истребительную лавиноподобную пальбу и умчался вслед за маэстро. — Куда он крикнул–то? В мастерскую, да?
В отсеке было тихо, только звонко капал расплавленный металл. Милора и Артем осторожно выглянули из своих убежищ.
— Там и встретим, — решил Даниил.
Через полчаса дети вошли в мастерскую.
Никого.
В то же самое время Аравиль Разарвидзе, сидевший в своей яме, перестал скрипеть зубами и кричать в пустоту над головой, вытащил бластер и приметил один из углов шахты, чтобы расплавить лучом пол и выбраться на нижнюю палубу.
Дети прошлись по мастерской.
— И спрятаться–то негде, одни картины… — проворчал Даниил, оглядываясь.
— В каких мирах они столько награбили? — печально спросил Артем, переходя от одного полотна к другому.
— Тогда сделаем так, — решил Даниил. — Мы поставим у входа большую картину и прицепим к ней сзади инфразвуковую мину. Пираты придут — хвать за картину, тут–то она и сработает. Они сразу упадут в обморок, мы выскочим из засады и свяжем их. А, какова идея? Милора, давай быстро на катер за миной!
Милора, согласившись, молча вышла из мастерской.
— А картина–то ведь погибнет, — укоризненно сказал Артем.
— Выберем которая похуже, — ответил Даниил и прошелся по мастерской, прицениваясь. — Вот эту, например.
Он вынул старое полотно «Я нашел в своей груди маскон».
— Чушь какая–то, — резюмировал Даниил, еще раз оглядев картину. — Ничего не понятно.
И он потащил ее к проходу.
А пираты в это время, сами не зная для чего, устало брели к мастерской.
За пять минут до их появления вернулась Милора. Даниил быстро укрепил мину, завел взрыватель, и дети побежали прочь.
Лишь только они скрылись за поворотом, в коридор вошли Андраковский, Катарсис и Бомбар.
— Кжтс жв, — сказал Катарсис. — Здсь нет.
Он толкнул дверь.
Посреди мастерской одиноко торчала картина. Остальные были сдвинуты к стенам и навалены друг на друга. Катарсис и Бомбар посторонились, пропуская маэстро.
— Хозяйничали… — прошептал Андраковский, нервно передернув плечами, и направился к картине.
Он взялся за раму, и, едва он шевельнул полотно, рявкнул взрыв. Разорванная на лоскутья картина стаей птиц взлетела к потолку, а сам маэстро, разинув рот и вытаращив глаза, сел на пол и без звука повалился.
— Ы! — вскрикнул Бомбар от инфразвукового удара по голове.
Катарсис чуть присел от неожиданности и только дернулся на помощь маэстро, как услышал за спиной:
— Руки вверх!
В проеме входа стоял беспощадный Даниил. Катарсис медленно развернулся, и бластер со стуком выпал из его рук.
— Руки вверх, — повторил Даниил.
Катарсис понял, что это конец.
Самый настоящий.
Маэстро конвульсивно шевелился на полу.
— Руки вверх, — в третий раз сказал Даниил и улыбнулся — искренне и отнюдь не злорадно.
И вдруг за спиной Даниила на потолке с треском лопнул пластик, брызнул яростный луч, и раскаленная, оплавленная квадратная пластина, вывернувшись, полетела вниз. Черное как ночь, закопченное существо вывалилось из дыры, рухнуло на пол и тотчас вскочило, но за мгновение до этого Даниил развернулся лицом к неведомой опасности.
Катарсис остолбенел, а существо, взметнув хлопья сажи, завопило, словно паровоз:
— Шайтан подери все эти звездолеты вместе с пиратами, где все шиворот–навы..!
Катарсис икнул и в великолепном прыжке достал ногою дверь мастерской. Дверь отскочила от стены и, точно громовой аплодисмент Случаю, захлопнулась, сотрясая косяк. Катарсис рванул запор.
Даниил метнулся к двери и стал колотить в нее кулаками.
— Что вы наделали! — с отчаяньем крикнул он Аравилю. — Они опять ушли!..
— Послушай, дорогой! — взъярился Аравиль. — Я говорю, что хватит с вас пиратов! Домой на катер, бегом! Слышите, а?!
Катарсис под ругательства Аравиля побежал к Андраковскому. У маэстро из ушей текла кровь. В каком–то бреду, сжав в кулаке обрывок картины, он шептал, ворочаясь и силясь встать:
— Уходите, уходите, боже мой, как я хочу, чтобы вы ушли, глупые, неразумные дети Земли… Я не могу играть с вами в эту игру, это очень страшная игра, не надо играть в эту игру, кто научил вас этой игре?..
Катарсис присел рядом и, отлично выговаривая гласные, сказал:
— Они уходят, маэстро, успокойтесь, они уходят. Они больше не будут стрелять в вас и рвать ваши картины…
Глава 6. Пожар
Пираты крались за Аравилем Разарвидзе, который конвоировал детей к катеру. Они сами, своими глазами должны были увидеть, что дети покинули борт станции. Андраковский крался самым последним. Любой шорох, неловкое движение, бегущая тень на стене дергали за нервы несчастного маэстро, и все его тело казалось разлаженным механизмом: то тряслись руки, то вздрагивали плечи, то прошибал пот — покоя уже не было. Аравиль Разарвидзе смутно чувствовал, что пираты где–то рядом, но неведомая интуиция подсказывала ему, что пока ожидать нападения нечего. Дети же шагали угрюмо и мрачно, придерживая болтающиеся на ремнях тяжелые боевые бластеры.
Актом величайшего гуманизма в глазах пиратов выглядела посадка детей в катер. Последним в бокс вошел Даниил и, не оглядываясь, захлопнул дверь. Аравиль, не обидевшись, повернул штурвал. Заработали моторы. Пираты и Аравиль с трепетом наблюдали на дисплее, как механика выдвинула «Аввакум–2» из ангара в космос и дала хороший толчок. В душе Андраковского текли какие–то светлые потоки.
