Мой аппетит пропал. Я почувствовал, как дядя Толя дрожит.
– За папку… — бормотал он, втискивая в меня следующую ложку каши. — За мамку…
Глаза его светились, будто он выкапывал клад.
Я понял, что дело нечисто.
– Не хочу больше, — сопротивляясь, сказал я.
– Н–ну… — И он, силком согнув мою руку, сунул мне ложку в рот прямо посреди слова.
Я закашлялся и вскочил, вырвавшись из его рук. Непонимание и бешенство колотились во мне. Я сплюнул кашу на пол и крикнул:
– Вы чего, дядя Толя, рехнулись?!
Руки у него запрыгали. Какими–то мелкими, неловкими движениями он убрался подальше от меня, встал и вдруг кинулся к печке.
– Стой на месте! — отчаянно крикнул он, содрал с печки красное ватное одеяло и вытащил тяжелое металлическое оружие размером с пулемет.
– Ешь кашу! — хрипло сказал он, наставив дуло на меня.
Тут у меня попа сыграла. Все–таки не каждый день завтракаешь под дулом пулемета.
– Вы чиво?… — тонким голосом отличника, схватившего двояк, спросил я.
– Ешь кашу! — яростно прорычал он. Я понял, что он готов на все.
Не сводя с него глаз, я быстро скидал кашу в рот и проглотил.
– Хлебом с краев собери. — Он мотнул стволом в сторону буханки.
Я отломил кусочек и собрал остатки каши.
– Спасибо, — тихо поблагодарил я.
И тут в моей голове словно что–то взорвалось. В мозгах завозился кто–то посторонний.
– Что это?… — беззвучно спросил я.
Дядя Толя, отбросив пулемет, кинулся ко мне и костяшками пальцев постучал по моему черепу.
– Эй, Бабекус!… — позвал он.
– Я здесь, — моим голосом, моим языком ответил кто–то, забравшийся в мою башку, и я подпрыгнул. — Погоди, дай освоиться…
– Эй, кто там?!. — спросил теперь уже я.
«Не пугайся, мальчик, — прозвучал голос в моем уме. — Я майор безопасности галактической дикта–тории Фанфар Бабекус. Я не сделаю тебе ничего плохого».
– Какой диктатории?… — чувствуя, что я уже где–то слышал об этом, спросил я.
«Да–да, мой друг и соратник. Наш негодный агент Дмитрий Карасев уже всем разболтал. Мы ведем справедливую войну с мятежниками, которые выступили против диктатора. А ты мне поможешь».
– Идите вы на фиг! — закричал я. — Не хочу я вам помогать! Вылезайте из меня живо!…
«Э, мальчик, не кричи, — ответил Бабекус. — Знаешь, какой резонанс в детском черепе?… Я все равно не выйду. Во–первых, это мое боевое задание. А во–вторых, это не всегда от меня зависит. Мы с тобою поладим. Ты только выполняй, что я тебе велю, и скоро я оставлю тебя».
– Не буду я ничего выполнять вам!… — снова крикнул я и почувствовал, что во мне словно кто–то взял власть в свои руки.
Ощущая, что я — лично я — бессилен, я, управляемый Бабекусом, влез, на стул и с выражением продекламировал:
– «Ешь ананасы, рябчиков жуй. День твой последний приходит, буржуй!»
«Понял?» — спросил меня Бабекус.
– Понял, — покрывшись потом, сознался я. «Ну и не выступай».
– Ты готов, Бабекус? — спросил дядя Толя.
– Да, — ответил через меня Бабекус.
– Ты в курсе ситуации?
– Так точно.
– Тогда твоя задача такая: заберешь котенка–киборга у агента номер семь и под видом контрразведчика ВАСКА отнесешь начальнику станции Палкину. Дорогу тебе мальчишка покажет. Что делать дальше — тебе известно. Разъяснения нужны?
– Никак нет!
– Тогда пошел.
И я, как робот, двинулся к выходу.
– Вовтяй, чего это батя?… — кинулся ко мне на улице Барбарис.
– Погоди, мальчик, — ответил за меня Бабекус. — Я очень занят сейчас, встретимся вечером и попроказничаем.
Барбарис долго провожал меня взглядом.
«Не обижайся, приятель, война есть война, — расположившись во мне поудобнее, разглагольствовал Бабекус. — Вас, землян, она не коснется, вы еще слаборазвитая цивилизация. Все дело в том, что где–то здесь, на Сортировке, находится Штаб повстанцев, их Информаторий и Карта. Они, видишь ли, мой друг, прикрываются слаборазвитыми цивилизациями, чтобы их не нашли. Ведь цивилизация — это в конечном счете некий объем информации в космической пустоте. В космосе их Информаторий засечь пара пустяков, а здесь — очень тяжело. Вот они и замаскировались. А сами засели в других землянах — ну, как я в тебе, к примеру, — и руководят отсюда действиями эскадр космических кораблей. Нам бы только найти Карту, Информаторий и Штаб, и мы оставим их в покое — в вечном покое, хе–хе. И вас тоже покинем. А лично ты не бойся — наше оружие убивает только нас, а для землян безвредно. Тем более что ты под защитой своих верных друзей, то есть меня, дяди Анатолия и Лубянкина».
– Чтоб вы сдохли, друзья! — в сердцах сказал я.
Мы прошли мимо автостанции и свернули в переулок Чакраборти к столовке, где работала злобная тетка Рыбец.
P . S . Это глава самокретичная, но чесная. Я допустил насилее над своим телом и сразу же ощютил насилее над своим духом. В ризулыпате мне теперь предется некоторое время, как положило положительному гирою, по капле выдавлеватъ из себя раба.
ГЛАВА 8. Как я проник к повстанцам
Столовка наша была длинным и плоским зданием, около которого весной раньше всех начинали, а осенью позже всех кончали кружиться мухи. Левым боком она врезалась в чертополох пустыря на месте сгоревшего десять лет назад дома Обноскиных, правым боком она врезалась в крапиву пустыря на месте строительства Обноскиными нового дома. Перед ней раскинулась вытоптанная площадка со скамейками, а за ней были помойка и задний двор дома тетки Рыбец и ее мужа. Фасад их дома выходил на улицу Долорес Ибаррури. На заднем дворе имелись свинарник и загон. Там обитали чудовищные свиньи, откормленные на столовских объедках. В столовке Рыбец работала одна, потому что была сварливая и всех выжила. Воровать ей теперь никто не мешал. Хотя кормила она и не очень хорошо (чтобы больше доставалось свиньям), посетитель у нее не переводился.
Я подошел к столовке как раз в обеденный перерыв. Двери были закрыты изнутри, а на улице околачивались несколько шоферов и приезжих с вокзала. Я через крапиву обогнул столовку с фланга и начал ломиться в заднюю дверь. Дверь неожиданно быстро открылась.
– Чего надо? — жуя, спросила Рыбец.
– Девушка, не хотите познакомиться? — произнес пароль Бабекус.
– Иди, откуда пришел, — назвала ответ Рыбец.
– Я Бабекус, — сообщил я.
Рыбец выплюнула в лопухи селедочную кость и отдала честь.
– Кибер готов? — поинтересовался Бабекус и заставил меня оглядеться.
