– Может быть, стоит прочесать ближайшие звезды? – сказал он. – Придется просмотреть самое большее несколько сотен звезд.
Тревайз пробурчал что-то вроде того, что метод тыка – занятие для дураков и что он предпочитает узнать о Земле как можно больше, прежде чем высаживаться на нее, даже если он ее найдет. Больше он ничего не сказал, и Пелорат, явно уязвленный, тоже умолк.
Поскольку Тревайз после еды как в рог воды набрал, Пелорат неуверенно спросил:
– Мы задержимся здесь?
– Переночуем, во всяком случае, – ответил Тревайз. – Мне нужно кое-что обдумать.
– Это безопасно?
– Даже если здесь и появится что-нибудь пострашнее собак, на корабле мы в полной безопасности.
– Как быстро удастся взлететь, если здесь есть что-то похуже собак?
– Компьютер находится в стартовой готовности. Я думаю, на взлет уйдет от двух до трех минут. Случится что-то непредвиденное – компьютер нас оповестит. Нам всем стоит как следует выспаться, Утром я решу, что нам делать дальше.
«Легко сказать – решу», – думал Тревайз, глядя в темноту. Не раздеваясь, он свернулся калачиком на полу отсека управления. Лежать было неудобно, но он был уверен, что в кровати ему сейчас все равно не заснуть, а здесь он, по крайней мере, может предпринять немедленные действия, если компьютер подаст сигнал тревоги.
Вдруг он услышал звук шагов и резко сел, стукнувшись головой о край стола, – голову не рассек, но ушибся здорово.
– Джен? – спросил Тревайз, потирая ушибленную макушку.
– Нет. Это я, Блисс.
Тревайз приподнялся и, нащупав, нажал кнопку на панели компьютера; в мягком свете возникла фигура Блисс в бледно-розовой накидке.
– В чем дело?
– Я заглянула в твою каюту и не нашла тебя. Однако твоя нейроактивность безошибочно привела меня сюда. Почувствовала, что ты не спишь, и вошла.
– Ладно. Чего тебе нужно?
Блисс села на пол у стены, обхватив колени руками.
– Не волнуйся. На остаток твоей невинности я покушаться не намерена.
– Мне это и в голову не пришло, – сардонически хмыкнул Тревайз. – Почему ты не спишь? Тебе это даже нужнее, чем нам.
– Поверь мне, – сказала Блисс тихо и очень искренне, – я жутко устала после этой сцены с собаками.
– Верю. Понимаю.
– И я хотела поговорить с тобой, когда Пел заснет.
– О чем?
– Когда он рассказал о роботе, ты заявил, что это все меняет. Что ты имел в виду?
– А ты сама не понимаешь? У нас три набора координат; три запретных планеты. Я хочу посетить все три, чтобы узнать как можно больше о Земле, прежде чем попытаюсь добраться до нее.
Тревайз немного пододвинулся к Блисс, чтобы можно было говорить потише, но тут же резко отпрянул.
– Слушай, я не хочу, чтобы Джен пришел и застал нас вот так. Что ему может взбрести в голову?
– Он не придет. Пел крепко спит, и я немного помогла ему в этом. Стоит ему пошевелиться, я это сразу замечу. Продолжай. Ты хочешь посетить все три планеты. Но что-то изменилось. Что?
– Я не намерен без толку тратить время на каждой планете. Если эта планета, Аврора, покинута людьми двадцать тысяч лет назад, значит, вряд ли здесь сохранилась какая-либо ценная информация. Я не желаю торчать тут недели, месяцы, тупо ковыряясь в развалинах, сражаясь с собаками, кошками, быками, – мало ли кто тут еще мог одичать и стать опасным! – в надежде найти обрывки необходимых сведений среди пыли, ржавчины и гнили. А вдруг на одной или на обеих других запретных планетах еще есть люди и нетронутые библиотеки? Словом, я поначалу хотел как можно скорее убраться отсюда. Мы были бы сейчас в космосе, если бы я так и сделал, и мирно спали бы в теплых постельках.
– Но?
– Но если на этой планете еще есть функционирующие роботы, они могут владеть важной информацией, которая нам может понадобиться. С ними иметь дело безопаснее, чем с людьми, поскольку, как я слышал, они должны подчиняться приказам и не могут причинить вред человеку.
– Значит, ты изменил свои планы и готов теперь терять время на этой планете в поисках роботов.
– Нет, Блисс. Не совсем так. Мне кажется, что роботы не могут просуществовать двадцать тысяч лет без ухода за ними. Хотя… раз ты видела робота с проблесками активности, ясно, что на мои логические представления о роботах полагаться нельзя. На невежестве далеко не уедешь. Роботы могут оказаться более крепкими ребятами, чем я о них думал. А может быть, у них есть определенный потенциал самосохранения.
– Послушай меня, Тревайз… только прошу тебя, пусть это останется между нами.
– Между нами? – удивленно и довольно громко переспросил Тревайз. – А от кого у нас могут быть секреты?
– Тс-с! От Пела, конечно. Так вот, тебе не стоит менять планы. Ты был прав. Здесь нет действующих роботов. Я ничего не обнаружила.
– Одного обнаружила, а это уже кое-что.
– Ничего я не нашла. Этот робот бездействовал. Давно бездействовал.
– Ты сказала…
– Я знаю, что я сказала. Пелу показалось, будто он видел какое-то движение и слышал звук. Пел – романтик. Он всю свою сознательную жизнь занимался сбором информации, а таким путем трудно сказать свое слово в науке. Он наверняка мечтает лично сделать важное открытие. Он обнаружил название планеты – «Аврора», это бесспорно, и он так счастлив – ты просто представить себе не можешь, как он счастлив. И ему отчаянно хотелось найти что-нибудь еще.
– Ты что, хочешь сказать, что он так жаждал совершить открытие, что убедил себя в том, что нашел функционирующего робота? А на самом деле что он нашел?
– Он нашел глыбу ржаного металла, в которой разума не больше, чем в камне, на котором она лежала.
– Но ты подтвердила его рассказ!
– Я не могла заставить себя лишить Пела радости открытия. Он мне так дорог…
Тревайз с минуту молча смотрел на Блисс. Наконец он спросил:
– Послушай, давай начистоту. Чем он тебе так дорог? Что ты в нем нашла? Я хочу понять. Честно и откровенно – хочу понять. Тебе он должен казаться стариком – безо всякой там романтики. Он – изолят, а ты презираешь изолятов. Ты юна и прелестна, наверняка на Гее есть молодые крепкие мужчины. С ними ты можешь поддерживать такие отношения, которые, будучи пропущены через Гею, могут унести к высотам экстаза. Так что же ты нашла в Джене?
– Разве ты не любишь его? – пристально посмотрела Блисс на Тревайза.
– Я? Люблю, конечно, – пожал плечами Тревайз. – По-братски.
– Ты знаешь его не так уж давно, Тревайз. Почему же ты любишь его этой своей братской любовью?
