Андрей слетел вниз по лестнице. Хлопнула за его спиной дверь. Андрей быстро пошел по переулку, так и не сообразив, откуда донеслись так испугавшие его слова. Вернее всего — из нижней квартиры.
У армянской церкви Андрей остановился. Все вышло так по-мальчишески. Мимо прошел, не посмотрев на Андрея, горбун с тяжелой палкой. Больше никого вокруг не было. Из церкви доносилось пение.
Андрей пошел обратно к дому Иваницких, но уже без прежней решимости, потому что не был уверен, осмелится ли вновь подняться на второй этаж. Он даже стал уговаривать себя, что приехал сюда не только ради Лидочки, а хотел увидеть зимнюю Ялту, чудесное синее море. Сейчас он пойдет на набережную, сядет там на скамейку у мола и будет смотреть, как швартуется белый пароход.
С такими невеселыми мыслями Андрей, с каждым шагом идя все медленнее, добрался до дома Лидочки, и тут его окликнули:
— Андрей? Вы что здесь делаете?
Лидочка догнала его.
— Я за вами иду от самой церкви и никак не могу поверить, что это вы. Это в самом деле вы?
Андрей остановился, совершенно спокойно (по крайней мере потом Лидочка утверждала, что он вел себя не только спокойно, но даже холодно) поклонился ей и сказал, будто и не расставался:
— Здравствуйте, Лида. Я приехал.
Андрей знал, что перед ним Лида, он видел Лиду, в переулке было солнечно, но далеко не сразу он сообразил, как Лида одета и как причесана, бледная она или загорелая, — он видел лишь почти мистический факт: Лида стоит перед ним и с ним разговаривает.
— Андрей, я так рада вас видеть! — воскликнула Лида.
— Я тоже.
— Вы в Ялте по делу?
— Нет.
— А почему вы оказались здесь? Я имею в виду — почему вы здесь — я здесь живу, вот совсем рядом — видите двухэтажный дом?
— Я знаю.
— Откуда?
— Мне Маргарита дала ваш адрес.
— Маргарита? А где вы ее видели?
— Я ее вчера видел. Она в Симферополе.
— Вот этого я от нее не ожидала. Она в Симферополе, а ничего мне не сказала. И не приехала.
— А я приехал.
— Проводите меня до дома. Это не займет много времени. А если желаете, мы можем зайти ко мне. Мы с вами так давно не виделись, целую вечность. Помните, как мы к рыбаку плавали?
Нет, Лидочка совершенно не осознавала, что происходит. Она встретила Андрея точно так, как, наверное, встречает на набережной здешних приятелей. И надо было объяснить ей, что это совсем не так, что он не хочет провожать ее до подъезда, а что он не отпустит ее никуда в те два часа, что отмерены ему судьбой.
— Лида, — сказал Андрей, впервые видя, что у нее каштановые ресницы, а на радужке правого светло-зеленого глаза есть черная точка, как родинка, и удивляясь тому, что не видел этого раньше. — Я приехал к вам ради вас, я вас искал. Я приехал, потому что узнал ваш адрес.
* * *
Лидочка уже все поняла, поняла, что он в самом деле приехал ради нее, но нужных слов не нашла, потому что сама была растеряна и даже испугана, и спросила:
— Вы к нам надолго?
Андрей помедлил с ответом, потому что сказать о двух часах было как признаться в меркантильности, в далеком и трезвом расчете. Но сказать было необходимо — иначе время пройдет так быстро, что он не успеет ничего сказать, прежде чем уйдет автобус.
— Автобус уходит с площади в четыре, — сказал он. — Мне завтра на поезд. Я к вам убежал. И никто не знает.
Она не обиделась, чего боялся Андрей.
— Вы так далеко ехали из-за меня? Из Москвы?
— Из Симферополя. Я утром выехал, а вот теперь вас нашел.
— Я так рада, что вы приехали, — сказала она, и Андрей понял, какое слово более всего подходит к Лидочке. Она лучезарная. У нее лучезарные глаза. В глазах по лампочке, и они горят.
— У вас глаза светятся, — сказал Андрей.
— Ну что вы говорите! А вы надолго? Ой, что я говорю — у вас же автобус уходит! Хотите, я вас провожу, да?
— У нас еще есть время. Целых два часа. Мы можем пойти куда-нибудь.
— Тогда вы подождите, я папку домой занесу. Я на уроке рисования была.
Тут Андрей понял, что у Лидочки в руке большая папка, а он ее не заметил. Андрей забрал папку, Лидочка, как и положено, твердила: «Ну что вы, она совсем не тяжелая», а на самом деле боялась, что мама увидит из окна, как она идет с незнакомым студентом.
Потому у самого угла Загородной Лидочка попросила Андрея подождать, пока она положит папку и скажет маме, что уходит, но Андрей не понял, разумеется, ее истинных опасений и твердил, что донесет папку до самой квартиры.
Настояв на своем, Лидочка убежала, оставив Андрея переживать счастливую встречу, а затем волноваться и чуть не сойти с ума, потому что ее отлучка затянулась минут на пятнадцать. Воображая черт знает что, Андрей не мог понять простой вещи: сначала надо было прийти домой и сделать вид, что ничего не произошло. Рассказать о том, что было на уроке, и в ответ выслушать мамин рассказ о том, как опасно жить в Ялте, потому что в городе развелось много подозрительных людей, а один такой сегодня целый час крутился возле дома и что-то высматривал. Потом надо было случайно вспомнить, что Лида обещала отнести Ларе Шушинской учебник Иловайского и вообще замечательная погода и нечего сидеть дома, но мама тут испугалась, вдруг этот странный человек все еще ходит вокруг дома и, может быть, мама проводит Лиду до Шушинских, потому что она сама собиралась в ту сторону. Лида уже догадалась, что подозрительный человек — не кто иной, как Андрюша, и это было очень смешно, но мамины разглагольствования надо было выслушивать с серьезным видом. Потом следовало пробраться в мамину спальню и осторожно, чтобы мама ничего не услышала и не подглядела, чуть-чуть, честное слово, чуть-чуть подкрасить губы и еще чуть-чуть попудрить нос, что дома категорически осуждалось. И только затем, подождав, пока мама отвернется, пройти на цыпочках к входной двери и оттуда, уже открыв дверь, крикнуть маме:
— Ну я пошла, скоро вернусь!
И захлопнуть дверь и убежать, прежде чем мама сообразит, что Лида уже убежала.
Правда, мама на всякий случай подошла к окну и посмотрела в переулок — нет ли там подозрительного молодого человека. К ужасу своему, она увидела, что именно он стоит неподалеку от дома и глазеет на их окна. Только мама собралась бежать вниз на спасение дочери, как Лида показалась из подъезда и на бегу стала махать руками подозрительному типу, показывая, чтобы он уходил. Тот сначала не понял, а потом стал отступать. Лида добежала до него, потащила за руку прочь, взглянув, конечно, на свое окно, и маме пришлось отпрянуть от окна, так как подглядывать неловко. А раз уж Лидина мама имела некоторый житейский опыт, то она позволила себе улыбнуться и вернулась к шитью. Она знала, что поклонники порой ведут себя подозрительно для родительского глаза. И это понятно, потому что любой поклонник в душе своей вор, он надеется похитить самое дорогое в жизни — Лидочку.
