— Эй, ребята, хватит трепаться, — Карина кинула окурок в снег, — лучше послушайте.
Мужики замолчали, но ничего не услышали.
— Вроде как воет кто, — пояснила Карина.
— Может, это Дик? — обрадовался Белов. — Как с утра махнул через калитку, так с тех пор и не возвращался. Дик! — громко крикнул Белов, подойдя к самому забору. — Диииииик!
Он постоял у забора минуты три, потом повернулся:
— Наверное, послышалось. Ладно, ребята, пойдемте за стол, хозяйка такие пирожки готовит, пальчики оближете!
Васинцов крепко пожал Белову руку:
— Ладно, Борис, рад знакомству! И посидели классно! А хозяйка у тебя — просто чудо! Если бы Милку не любил, точно бы отбил!
Карина шутливо хлопнула Васинцова по голове перчаткой, а Галина смущенно улыбнулась:
— Может, все-таки останетесь у нас, Коля сегодня в ночь, так что целая комната свободна.
— Хозяйка, не тревожься, доберемся в лучшем виде, — заверил Корич. — Все равно завтра увидимся, зверя вашего вычислять будем. А доберемся нормально, и хулиганов мы почти не боимся, потому как при оружии! Что касается ночлега, ваше начальство не поскупилось и разместило нас в лучшей гостинице вашего милого города, со стриптизом на первом этаже и очень милыми горничными. И я уже с одной познакомился…
Они помахали веселой компании рукой, Галина взяла Белова под руку и они пошли к дому.
— Хорошие ребята, правда? — сказала она. — А Карина с этим капитаном такая красивая пара…
— Почти как мы с тобой, — ответил Белов и… Он не услышал и не увидел его. Он его почувствовал. Очень четко и очень близко.
— Беги, беги, Галя, — крикнул Белов, толкая молодую женщину вперед, к дому, а сам отпрыгивая в сторону. Сейчас он отчетливо понял, что так же поступил молодой бизнесмен Мешков, почувствовав опасность. Толкнуть вперед женщину и самому кинуться на врага, чтобы дать ей возможность спастись. Но Мешков не знал, с чем он имеет дело, а Белов знал очень хорошо. И он начал стрелять в налетающую на него тушу, стрелять быстро, но точно, потому что он был уверен — перезарядить пистолет шанса у него не будет. Огромное и тяжелое навалилось на него, что-то острое ударило в бок, потом еще раз, больно резануло по щеке. Он успел увидеть желтые, горящие ненавистью глаза и в лицо ему дыхнуло ужасно зловонно, щеку, шею обожгло болью.
Кто-то считал:
— Раз, два, три… пять, вот еще две.
— Нет, это не твои, видишь, какое входное отверстие, это Корича.
— Ну да, конечно, Корича, те, что Корича, — в спине, все пять, а это мои…
Белов открыл глаза и увидел над собой знакомое лицо. Галина. Галина плачет. Какое лицо у нее странное, когда она плачет. А это кто в белом колпаке, повар? Зачем здесь повар? Ах нет, это врач, конечно же, врач. И не колпак это, а шапочка. Ведь он ранен, иначе зачем ему эта пластиковая маска на лице.
— Ну ты как, прокурорский? — Белов скосил глаза и увидел лицо мужчины. Это, наверное, Васинцов, тот самый капитан из Москвы. Откуда он здесь, Белов же ясно видел, как они остановили такси и все втроем уехали.
— Держись, Борис, все кончилось. Завалили мы его!
— Ген, Ген, поди сюда, у него шерсть, кажется, вылезает и когти отваливаются…
Что было дальше, Белов не услышал. Ему внезапно стало как-то тоскливо и равнодушно. Санитары подняли носилки и осторожно вдвинули их в чрево «уазика» с красными крестами на боках.
— Здесь он, получается, и жил…
Белов огляделся. Строительный вагончик, переделанный в сторожку лесобазы. Умывальник, сделанный из пластиковой бутылки, чайник на плитке, «электорокозел» на кирпичах, топчанчик, застланный шинелью с сержантскими погонами. Стены были заклеены плакатами, сплошь хардроковая «классика»: «Лед Цеппелин», «Дип Пепл», «ЭйСи-ДиСи», наша «Ария» с автографом поседевшего Кипелова. В углу под колченогим столом линолеум был отогнут, из образовавшейся дыры торчали брусья деревянной лестницы — вход в нору.
— Темно здесь, — крикнули снизу, — посветить бы…
— А че толку светить, нора как нора, — буркнул Васинцов, но все-таки фонарик вниз подал.
Вот здесь он и жил, дембель союзной армии, сержант-спецназовец, комиссованный из-за контузии. Гонял бандитов по горам Кавказа, получил медаль за храбрость, а вернулся — ни семьи, ни жилья, ни денег. Днем связывал бревна проволокой на лесобазе, а ночью…
— Товарищ капитан, мы ж хотели как лучше, — оправдывался лысенький очкарик, замдиректора базы. — Ну разве ж было бы у нас общежитие, разве ж мы ему не дали бы? Он же парень хороший такой… был. Песни пел. А так и переночевать ему есть где, и база вроде под присмотром. Хотя че тут воровать-то… Он в военкомат три раза ходил, комнату ему в общаге обещали, да разве они дадут. А парень вроде такой хороший… был.
Старик замолк и вроде как всхлипнул.
Белов еще раз огляделся. Вот здесь жил человек, который днем стягивал огромные бревна проволокой, а по ночам играл в «Самоваре» на гитаре, пел в электричках и превращался в зверя. Зверя, убивающего и насилующего. Почему, с какой стати? Ведь ничем от обычных людей не отличался, разве что во время торков плача не каялся, как другие, а скрипел зубами.
— Пусто там, — объявил Корич, вылезая наверх, — только кости бараньи и пакеты из-под копченых сосисок.
— Ну давай, друган, заезжай в гости, всегда ждем. — Васинцов крепко пожал Белову руку, и они обнялись. — Пирожков, как у Галины, не обещаю, но отменную пиццу гарантирую, — пообещала Карина.
— А моя Танька такой плов делает, что окрестные собаки сбегаются на запах и захлебываются слюной, — заверил Корич.
Механическая девушка из динамиков сообщила, что до отправления поезда осталось пять минут, «грифы» побросали окурки и загрузились в вагон. Карина на прощание чмокнула Белова в щеку и чуть измазала помадой повязку на его шее.
— Что, болит? — спросила Галина, когда поезд тронулся.
— Немножко, — ответил Белов. Он соврал, раны, оставленные когтями и зубами зверя, загноились и врачи опасались заражения. Он и из больницы-то не отпросился, а сбежал. Не мог же он не проводить этих «грифов» — своих спасителей, а ведь сначала они ему совсем не понравились.
Галина ушла из больницы, когда нянечка в коридоре уже гремела ведрами с ночной приборкой.
— Ну что ты, Барсик, я теперь по ночам ходить не боюсь, вы же его, зверя этого, убили…
Глава 7
ПРОРЫВ
— Послушайте, а это обязательно было морочить нам голову столько времени и играться в секретность? Мы же здесь не дураки и давно сообразили, что охраняем, — возмутился Кайметов.
Бригадир маленькой гильотинкой срезал кончик сигары и неожиданно кивнул:
— Глупость, конечно, но таковы правила, и поверьте, не я их придумал. К примеру, даже моя жена не знает, где я работаю, и получает от меня денежные переводы из Алжира. Почему из Алжира? Она до сих пор уверена, что я обеспечиваю материальное благосостояние нашей семьи на берегу Средиземного моря во французском легионе. И знаете, на переводе рублей в евро, а потом обратно в рубли наша семья теряет уйму денег, учитывая мой немалый оклад, но приходится с этим мириться.
