— Нет, не похожи. Не очень, — сказал Ахмед.
Макфлай отхлебнул обжигающий, горький кофе, прищурил глаза и блаженно улыбнулся. Сквозь неплотно прикрытые веки он видел, что хозяин внимательно следит за его реакцией. Потом откусил свежую лепешку и опять изобразил наслаждение. Староста удовлетворенно отвел взгляд. Ритуал был выдержан. Можно было переходить к делу.
— Спроси его, какие древности есть поблизости, — сказал он Ахмеду. — Какие старинные легенды он знает? — И зачем-то пояснил: — Старые сказки часто помогают выбрать места раскопок…
Старик заговорил. Макфлай понял, что никаких достопримечательностей поблизости нет. Потом речь пошла о каком-то чудовище, пожирающем всех подряд. Он вопросительно посмотрел на переводчика.
— Железный Змей прилетел с неба и сожрал целое войско, — начал Ахмед, но тут раздался резкий сигнал штабного «Хаммера».
Почти одновременно со двора послышался топот шагов, и в гостиную вбежал рядовой Прикквистер. У него был вид студента или даже аспиранта, не хватало только круглых очков в стальной оправе. А винтовка в руках явно не подходила к его облику.
— Капитан Маккойн дал команду «по машинам»! — выдохнул он, запыхавшись. — Вроде бы есть связь с десантниками! Взвод отправляется ровно через минуту!
Макфлай беззвучно выругался, положил очередную надкусанную лепешку и встал. Он знал, что капитан Маккойн не мыслит отвлеченными категориями: минута для него — это ровно шестьдесят секунд. С сожалением посмотрел он на полочку с глиняной посудой ручной лепки, изготовленной никак не позже середины прошлого века, на низкий ящик в углу, где по восточной традиции наверняка бережно хранится какая-нибудь прадедовская пищаль времен османского сопротивления с перламутровой инкрустацией на тяжелом прикладе или кремневый пистоль с медным набалдашником на рукоятке… Для него, археолога, любая хижина здесь является островом сокровищ, пещерой чудес, страной Оз, Эльдорадо, Лас-Вегасом, всеми борделями Роттердама… О-хо-хо, чем только не является! Только разве объяснишь это им, воякам? Не объяснишь. Легче Ахмеда выучить кембриджскому произношению… Ну и ладно. Остается надеяться, что впереди ожидает множество других пещер.
Бозонель, Франция. Научный центр
Человек может играть в футбол, ничего не зная о законе всемирного тяготения и свойствах скелетных мышц. Может петь, не ведая о частоте колебаний голосовых связок. Может водить машину, не понимая принципов действия двигателя внутреннего сгорания. Может прожить долгую и счастливую жизнь, не задумавшись ни разу о теории относительности и квантовой механике. Человек устроен хорошо. Если он нормальный человек, хомо сапиенс, большинство населения планеты Земля, ее соль.
Но есть люди, устроенные иначе. Их не так уж и много, всего несколько тысяч. Они разбросаны небольшими горстками по университетским городкам, исследовательским институтам, научным центрам — это своего рода особый этнос, нация физиков-экспериментаторов, физиков-фундаментальщиков, лучших из лучших в своей области знания. Они говорят на разных языках, живут в разных странах, обладают чувством юмора и независимым характером. Да, еще по статистике у них высок процент разводов и бездетных пар. Они не могут прожить долгую и счастливую жизнь хотя бы потому, что окружены загадками, как параноик окружен призраками и чудовищами. Ну да и ладно, дело не в этом.
Похоже, в последние годы у этого рассеянного по всей планете этноса появилась своя столица. Место, куда физики тянутся всей душой, как мусульмане в Мекку, как евреи в Израиль. И многим из них удается туда попасть. Это расположенный в западной части Европы научный центр, однажды прозванный неким злобным околонаучным журналистом «Witch Copper» — «Ведьмин Котел». Сокращенно — WC, то есть ватерклозет, или по-простому — уборная. Что только в этом котле (или в уборной) не варилось! Здесь ловили и сортировали нейтрино, создавали антиматерию, здесь в конце ХХ века изобрели всемирную сеть — Интернет… Каждый из проектов центра вызывал бурю дискуссий, скандалов и даже что-то вроде истерий планетарного масштаба. Что неудивительно, поскольку люди, работающие здесь, мало похожи на обычных хомо сапиенс, и задачи они перед собой ставят самые смелые и — лучше слова не подберешь — фундаментальные.
Ирак. Усиленный взвод на марше
Колонна, подобно гусенице, растянулась на дороге, ведущей на запад. Впереди двигался бронетранспортер «Лейви», за ним, как привязанный, шел штабной «Хаммер», потом грузовик песочного цвета с грязно-серыми разводами камуфляжа, белой армейской звездой на дверцах и брезентовым верхом, потом еще один «Лейви», тупорылая массивная туша топливозаправщика и, наконец, покачивающий на рытвинах вверх-вниз стопятимиллиметровой пушкой танк «Абрамс». И бронетранспортеры, и огромный джип, и автоцистерна, и танк были, как и грузовик, раскрашены серо-желто-белыми пятнами пустынного камуфляжа, поэтому гусеница хорошо сливалась с местностью.
В передвижном штабе Салливан вел переговоры с конечным пунктом их маршрута:
— «Балтимор» на связи! Как слышите?
— Я «Хьюстон», слышу вас хорошо.
— В десять ноль-ноль прошли отметку 40. У нас без происшествий. Что у вас?
— Тихо пока. Общаемся с местными. Требуем у начальства «ночь победителей»… (Смех.)
Короткая пауза. Что хотел сказать незнакомый «Хьюстон»? Напомнить, что победу в Ираке одержала 82-я воздушно-десантная дивизия, а бригаду морской пехоты перебросили уже потом, когда все было кончено, для выполнения полицейских функций — подавления вспыхнувших в Фаллудже волнений? Или он ни на что не намекает, а просто шутит? Радист решил, что лучше выбрать второй вариант объяснения.
— С погодой что? На базе всю авиацию зачехлили, обещают сильную бурю.
— Нет, у нас пока еще не завертелось. Но на западе вполнеба черный столб стоит, к полудню здесь будет. А вечером и вас накроет.
— Никак сам старина Саддам на нас проклятия шлет, а?
— Хорошо, что проклятия, а не штурмовики. Но, кроме проклятий, у него ничего не осталось! (Смех.)
— Объект осматривали?
— Да тут все на виду. Одни руины… Может, скрытый вход где-то есть, подземелья — не знаем. Пока не нашли ни атомной бомбы, ни фосгена с ипритом…
[3]
Но взяли все под охрану, как положено…
— Ничего, с нами как раз несколько специалистов, которым за эти поиски немалые деньги платят.
— Вот и хорошо. Когда вас ждать?
— Завтра после полудня, если все нормально пойдет.
— Удачи вам, «Балтимор».
— И вам удачи. Следующая связь после отметки 55.
— Вас понял, «Балтимор». Связь после 55. Кстати: лейтенант Морган распорядился насчет праздничного обеда в честь победы. И в честь вашего прибытия тоже. Срубите нам по паре пива, морпехи. За десантом не заржавеет.
— Пива нет, остался чистый бурбон.
