Юсуп остановился, только услышав сухие щелчки пистолета, в котором закончились патроны. Выщелкнул магазин – тот оказался пуст. Оказалось, что в горячке боя он расстрелял полную обойму – все двадцать патронов.
Пересчитав монголов, которым уже не вернуться в родной Самарканд, и все еще дрожа от боевого азарта, он криво усмехнулся. Неплохой результат – шесть мертвых и умирающих на двадцать патронов, и это при том, что никакой боевой практики у Юсупа до сих пор не имелось. Так, стрелял «резинками» из травмата по бутылкам на пустыре, и все. Но не зря говорят, что из сероглазых получаются лучшие снайперы, – первый бой Юсупа стал тому подтверждением… Случись такое на войне, командир, пожалуй, и похвалил бы героического солдата. «А разве это не моя война? – вдруг пришло в голову Юсупа. – С того момента, когда убили человека, который говорил на чеченском языке, это и моя война тоже…» Его губы вдруг свело судорогой, лицо перекосило. Запоздалая реакция на убийство, понял он, пытаясь ладонью вернуть челюсть на место. Получалось, однако, плохо: руки тоже отказывались повиноваться.
Из ступора его вывел свист возле самого уха. Юсуп дернул головой и увидел еще дрожащую от напряжения стрелу – она вонзилась в стену дома буквально в пяти сантиметрах от плеча. Стреляли, видимо, издалека, опасаясь страшного оружия, и только это обстоятельство спасло Юсупа.
«Скорее в укрытие», – решил он и огляделся. Плетеный забор из лозы в полчеловеческого роста – это не защита. Турлучный дом с навесом – та же самая плетенка, только обмазанная глиной. А что за ним? Он перескочил поваленный телом унбаши забор, пригнувшись, зигзагами побежал дальше. Во рту пересохло, вот-вот в спину вонзится смертельное жало с красным оперением. Нет, успел, завернул за угол.
На глаза попалась яма, прикрытая крышкой опять-таки из плетенки. В нескольких метрах от стены, дальше – расчищенная площадка и забор. Крышка оказалась слегка сдвинута, яма манила черным провалом. Одним нырком он упал возле нее, заглянул внутрь, свесив голову. По всей видимости, это был древний аналог «холодильника» – на крюках висело мясо, в деревянных кадках лежали сыры. Юсуп попытался на глаз оценить глубину ямы – примерно по пояс. Если начнут искать, долго не просидишь, но просто перевести дыхание, перезарядить пистолет – вполне подходяще. А если вжаться в стену ямы, сверху могут и не увидеть. Юсуп облизнул губы, отогнал трусливые мысли. Нет, здесь не укрыться, это западня, пристрелят как дикого зверя в яме-ловушке.
Он снова метнулся к дому. Ни о каких замках и даже дверях и речи не шло. Толкнув плечом войлочный полог, ввалился внутрь, ожидая ударов спереди и выстрелов сзади. К счастью, дом оказался пуст. Несколько войлоков свалены прямо на глинобитном полу в углу, дощатые нары идут вдоль всей стены, да высокий деревянный ставень прислонен к опорному столбу, и все. Ну, и каменная плита посреди жилища – судя по спускающемуся сверху крюку, на котором болтается котел, и вытяжной трубе, уходящей в крышу, – очаг. Прямо на нем и еще на настенных полках расставлена кухонная утварь: деревянные чашки, ложки, пара глиняных кувшинов сероватого оттенка, и «вершина коллекции» – медный кувшин, весь покрытый вмятинами и зеленоватой патиной.
«Небогато жили предки», – оглядевшись, усмехнулся Юсуп. Спрятаться внутри дома оказалось негде. Оставалось превратить в крепость именно его. Ну что ж, можно попробовать. Главное, что он уже внутри и за обмазанными глиной стенами дома его не видно. Будь у противника автоматы, Юсупа расстреляли бы одной очередью, но лук совсем иное оружие, с ним цель нужно видеть. Единственным уязвимым местом оставалось окно – во всяком случае, Юсуп решил, что узкое прямоугольное отверстие в стене, идущее почти до самого пола и больше похожее на бойницу, оно и есть. Он подтащил стоящий рядом тяжелый ставень и прислонил его к проему таким образом, чтобы оставить лишь тонкую щель, через которую можно будет следить за улицей.
Сам же бухнулся на пол возле окна, но так, чтобы одновременно следить за входом, торопливо вытащил из кармана коробку с патронами, выщелкнул из рукояти пустую обойму, сноровисто стал снаряжать ее. Из восьмидесяти штук, захваченных в «оружейке», оставалось шестьдесят: двадцать в магазине, еще сорок – в трех коробках, одна из которых наполовину пуста. Мало, мало! Патронов может и не хватить – не то что на все время, но даже на этот бой. А ведь ему осталось в прошлом еще почти двадцать часов. И нужно не просто продержаться, но заявить о себе, добраться-таки до Тамерлана. Или отказаться от дальнейших планов и затихариться где-нибудь… Нет! Рано опускать руки. Юсуп тряхнул головой, борясь с собственным малодушием… Эх, покупая в Сколково патроны, он никак не рассчитывал на подобные сражения. Придется экономить. Вернее, быть более расчетливым при стрельбе.
С другой стороны, Юсупу больше было просто нечего противопоставить своим недавним спутникам. Стрелять из лука или из пращи он не умел, фехтование тем более не его конек, а рукопашный бой против сабли – все равно что комариное жало против ножа мясника.
Нет, зря не прикупил он в Сколково снайперскую винтовку! А ведь висела одна такая в оружейке. Причем по цене, сопоставимой с понтогонским «Стечкиным». И Юсуп даже думал предпочесть именно ее. Представлял, как залезает на крышу, словно какой-нибудь Леон-киллер, выцеливает проклятого Ельцина на открытом месте да и грохает всем на радость. И никаких «поясов шахида» – и сам Юсуп остается жив, и миссию выполняет. Но потом он представил себя на улицах еще советского Грозного с СВД через плечо – это ж до первого перекрестка с милиционером. Не подражать же и дальше Леону – не тащить же ее в футляре из-под контрабаса. Все равно никто не поверит, что он контрабасист.
А как сейчас пригодилась бы винтовка! Выставил бы дуло в окно да грохал монголов по одному через оптический прицел… Юсуп вытер вспотевший лоб, почесал в затылке. Вообще зря он заперся в мазанку, здесь его окружат и замочат рано или поздно. Стены не пробьют – толстый слой глины не мешки с песком, конечно, но и стрела не автоматная пуля. Тем более нужно еще выцелить как следует, понять, где точно находится Юсуп. А вот если через дверь попрут – тогда хана. Шанс отстреляться будет у него до тех пор, пока они навалом не пойдут. Одна надежда, что не найдется желающих лезть вперед, на верную смерть.
Юсуп вскочил, держа пистолет на изготовку, пробежался по периметру мазанки, протыкая стволом в нескольких местах небольшие дырки. Через них будет удобно следить за передвижениями противника. На улице ощутимо темнело – весна в самом разгаре, световой день еще короток… Нет, ждать атаки монголов равносильно самоубийству, в темноте они смогут подкрасться незамеченными. Значит, нужно атаковать самому. И как это сделать – выскочить с пистолетом в руках из двери, как Буч и Кэссиди в одноименном фильме, и напороться на выстроившихся в шеренгу лучников, которые за пару минут нашпигуют его стрелами?
«Так, а сколько их вообще осталось?» Юсуп решил посчитать. В кошуне тридцать человек. Шестерых, а включая памирца семерых, он уже вывел из строя. Араб не в счет. Значит, остается двадцать два. Юсуп скептически поджал губы – даже если он окажется снайпером и затратит на каждого по одной пуле, патронов в обойме все равно не хватит, двое останутся. Нет, нужно придумывать что-то еще.
