Я кивнул в знак согласия и, прислонившись спиной к чудом оказавшемуся не залитым кровью деревцу, занялся набросками. Впервые в своей жизни я не испытывал удовольствия от рисования. Мертвая голова кабарги смотрела на меня затянутым мутной пленкой глазом, и мне казалось, что она внимательно наблюдает за моими действиями. Карандаш быстрее обычного летал по бумаге. А пошлые мысли в голове выстраивались в очередь, чтобы сообщить мне очередную глупость типа: а не пойти ли тебе, Вячеслав, после службы в помощники к судмедэкспертам. Я только и успевал отмахиваться от них. И, видимо, я в эти минуты действительно мотал головой. Потому как оказавшийся поблизости Стриж ни с того ни с сего справился о моем самочувствии.
Офицеры продолжали осмотр. Синицын по колено залез в воду и теперь что-то высматривал в густых зарослях осоки.
— Что там, лейтенант? — окликнул его Галкин, заметив, что Синицын, словно хорошо выдрессированный охотничий пес, замер в напряженной позе.
— Пока еще не знаю, но там что-то есть.
Он переступил с ноги на ногу и, по-стариковски кряхтя, полез в кусты. Заинтригованные недомолвками лейтенанта, мы приблизились к воде.
— А-а-а-а! — протянул Синицын, извлекая из осоки часть кабарги, оказавшуюся грудиной.
Мясо потемнело, и вода с него капала уже не смешанная с кровью.
— Очень интересно, — заглядывая между разверзнутых ребер, произнес лейтенант, — а сердце-то, сердце-то отсутствует.
Мы склонились над ужасной находкой Синицына.
— Может, утонуло? — предположил я.
— Да нет, — пожал плечами Стриж, — оно бы наверняка всплыло. И тут же сам спросил лейтенанта: — А в кустах больше ничего нет?
Тот отрицательно покачал головой.
— Хм, — задумчиво произнес Галкин.
— Майзингер, — посмотрел на меня капитан Стриж, — мне это только кажется, или мы и в самом деле не видели, чтобы существо успело что-то сожрать?
— Я видел только, как оно разделалось со своей жертвой, — ответил я. — А потом вы стали стрелять, и оно ретировалось.
— Значит, с собой утащило… — скребя подбородок, предположил Галкин.
Мы продолжили поиски чего-нибудь интересного, надеясь еще найти пропавшее сердце животного. Но провозившись на берегу до обеда и изрядно измазавшись в оленьей крови, так больше ничего и не обнаружили. Уставшие и голодные, мы вернулись в лагерь. Воронян вместе с Кащеем готовили шулюм. Из походного котла струился великолепный, будоражащий воображение проголодавшихся, запах. За время нашего отсутствия Кащей успел наловить в лесу рябчиков. И теперь со знанием дела помешивал густое варево, раскрывая старшему сержанту все новые и новые секреты охотничьей кухни. Воронян внимательно слушал своего «наставника», а его хитрые кавказские глаза при этом таинственно светились. Что касалось новых рецептов, он никогда не отказывался от возможности обогатить свои знания в этой области.
— Стриж, Щеглицкий, Майзингер! — раздался громкий голос майора Галкина, — Давайте прямо сейчас, до обеда, ко мне!
Когда мы расселись в палатке майора, тот достал записную книжку и стал заносить в нее наши показания. Как и стоило ожидать, они походили друг на друга, что те две капли воды. Но ничего странного в этом и не было. На экранах монитора все мы видели одно и то же.
— Значит, — задумчиво произнес майор, — вначале появилась кабарга…
— Это не совсем так, — подал голос Стриж. — Минут за сорок до появления оленя, кто-то или что-то на большой скорости пересекло наш лагерь.
Глаза Галкина удивленно округлились.
— Точной информацией на этот счет мы, к сожалению, не располагаем. Движение было очень быстрым. Мы толком ничего не увидели.
И только здесь я вспомнил о странной окаменевшей одежде там, в лесу. У меня аж дух захватило. Я поразился, что начисто забыл об этом. Хотя тут же и засомневался, а видел ли я все это в действительности. А очередной фрагмент воспоминаний вообще лишил меня дара речи. «Ведь на меня прошлой ночью было совершено самое что ни на есть нападение!» — пронеслось в голове. Это походило на какой-то страшный сон. Я впервые в жизни потерял контроль над собственной памятью! События двенадцатичасовой давности всплывали перед моим внутренним взором с таким трудом, как если бы они имели место в моем раннем детстве.
— Товарищ майор, товарищ майор! — боясь снова все забыть, затараторил я. — Я видел такое…! Вы мне просто не поверите!
И я стал торопливо, беспрестанно запинаясь рассказывать о том, что мне пришлось пережить ночью в лесу.
К моему невероятному сообщению все отнеслись на удивление серьезно. Хотя мне бы уже стоило к этому привыкнуть. Ведь для того когда-то и было создано это подразделение, чтобы внимательно изучать и очень серьезно относиться к любым феноменам.
— Что же это была за одежда? — поинтересовался Галкин.
— Тельняшка и армейские штаны.
Наступило молчание. Майор что-то быстро записывал в книжку. Капитан Стриж опустил голову на грудь и прикрыл глаза. А Щеглицкий кусал нижнюю губу.
— Придется тебе, рядовой Майзингер, денек-другой без ботинок походить, — продолжая писать, сказал Галкин. — Ну да ничего, я тебе новые привезу. А эти мы в качестве улики конфискуем.
После этих слов мы все дружно посмотрели на майора.
Подняв на нас глаза, он пояснил:
— После обеда мы с Астафьевым уходим в деревню. Кащей нас проводит. А оттуда мы с лейтенантом постараемся добраться до райцентра.
— А… — попытался что-то сказать Стриж.
— А вы, капитан, продолжаете наблюдение. И быть начеку!
— Товарищ майор, — обратился к Галкину Щеглицкий, — за кем же нам теперь наблюдать?
— За озером… и его обитателями. Мы здесь работать только начали, товарищ старший прапорщик!
— А как же этот? — удивился Стриж.
— Капитан! — будто не услышав вопроса, проговорил Галкин. — Ты мне лучше собери все записи прошлой ночи! — И потом обратился ко мне: — Майзингер, сможешь показать нам то место в лесу, где ты споткнулся?
Как мы уже и догадывались, никакой окаменевшей одежды в лесу не оказалось. Хотя я безошибочно привел Стрижа и Галкина к тому месту, где умудрился избежать нападения. А потом, по едва заметным следам, туда, где здорово ударился плечом. Сразу после обеда Астафьев ушел собираться. Майор отвел Кащея в сторонку и о чем-то негромко с ним беседовал. Стриж тем временем раздавал указания, кто и когда заступает на дежурство. Выслушав распоряжения на свой счет, я отправился в лес за дровами для костра. Капитан пожелал, чтобы запаса последних хватило на всю ночь. А посему я уже настроился на многочасовую прогулку. У крайней палатки я, однако, замедлил шаг. Мне показалось, что я услышал, как кто-то тихо ругается. Я обернулся. Галкин продолжал разговаривать с Кащеем. Воронян мыл посуду в озере, а остальные уже вовсю возились у импровизированного пульта. Я обошел палатку и тут увидел лейтенанта Астафьева. Позеленевший от напряжения, он раз за разом сплевывал. Я уже было собирался спросить, все ли у него в порядке, как его на моих глазах вырвало. Тогда, стараясь не привлекать его внимания, я поспешил скрыться в густой тени деревьев.
