Кроме того, она заявила, что если в ближайшее время не разрешить все обозначенные вопросы, Руси грозит гибель.
– Долг истинного патриота спасти Отечество. И ты, Бонифаций, займешься этим делом. Как мы и договаривались, ты будешь Фехтовальщиком и отправишься в Священный Поход. Поздравляю! – она резко повернулась ко мне и покровительственно улыбнулась.
Я протестующе поднял руки.
– Стоп, стоп, стоп! Мы никогда ни о чем таком с тобой не договаривались! Это идиотизм. Какой еще Священный Поход? Может, ты и была честной и благородной женщиной, но выстрел в голову явно сказался на твоих умственных способностях. Тем более, что ты приведение. А все приведения чокнутые.
– Кроме оскорблений и бессвязного лепета у тебя есть какие-либо серьезные доводы? Назови хотя бы одну заслуживающую внимания причину, по которой ты отказываешься быть Фехтовальщиком и спасителем Руси?
– Да я просто не хочу. Я не хочу быть никаким дурацким Фехтовальщиком!
– Я хотела услышать заслуживающую внимания причину, а не сопливый лепет. «Хочу – не хочу…»
– А что, мое мнение уже не играет никакой роли?
– Если ты заметил, в моей семье оно никогда не играло никакой роли…
– А не пошла бы ты ко всем чертям?! А? Старая ведьма!..
Я встал и распахнул дверь…
– Извини, извини, Бонифаций, ради всего святого извини! Ну, вырвалось! Случайно! Ты меня сам спровоцировал! Этот бесконечный поток брани и оскорблений! Ну, Бонн! Я же тебе жизнь спасла! Я ради тебя застрелилась! Думаешь, это было приятно? – неслось вслед.
Не обращая внимания на тещины вопли, я вошел в сауну, решительно хлопнув дверью.
Скотский пейзаж за время моего отсутствия ничуть не изменился. Все были на своих рабочих местах: и спящие за столом доктора наук, и валяющийся на диване пьяный директор зоопарка Зубрик, и плавающий в бассейне молочный поросенок… В соседней комнате завхоз Академии и аспирантка, судя по звукам, трахались со щенячьим восторгом.
Жизнь она, видите ли, мне спасла! Застрелилась из-за меня!.. Да провались оно все!
Это же надо было докатиться до такого счастья, чтобы стать зятем привидения!
Я немного постоял, глядя на плавающего поросенка.
Интересно, как часто старая карга меня гипнотизировала? Злобно сплюнул. Назвал себя бесхребетной бестолочью. Еще раз сплюнул. Взял из холодильника три бутылки легкого эля, прихватил со стола сигареты.
И вернулся на веранду.
7
– За холодненьким элем ходил, Бонн? Вот и умничка. Молодец, – щебетало привидение.
– Заткнись, а? Будь человеком. Дай подумать.
Капитолина Карловна тут же замолчала. Поправив челочку, она посмотрела на меня и печально вздохнула:
– Я бы сейчас тоже от эля не отказалась…
– Помолчи, сказал. Не дави на психику. Ты меня часто гипнотизировала?
– Святая Анастасия свидетель: только один раз, когда бандюганы в дом завалились. И все. Клянусь здоровьем Алисы и Вероники. Да и вообще, ты практически не поддаешься гипнозу. Я пыталась, пыталась, да все без толку. Ты так и не принес мне ни одного черепа… Все, кто поддавался, приносили мне в подарок черепа. Согласись, здорово, да? Этот забавный тест я еще в институте придумала.
– Так ты собирала эту жуткую коллекцию только для того, чтобы выяснить, кто поддается твоему воздействию, а кто нет?!
– Бонифаций, золотце мое, а для чего же еще? Я что, прибабахнутая некрофилка, по-твоему?
– Да нет, конечно, – соврал я.
Осушив бутылку, я закурил. Откупорил еще одну. Обреченно спросил:
– А что, кроме меня некому Русь спасать? Может, все-таки Марат, а?
Как выяснилось, Марат никак не может. У него совершенно другое предназначение. Мало того, до определенной поры Марату совершенно незачем знать о новой форме существования Капитолины Карловны.
– Главное, Бонифаций, у тебя прекрасные способности, да и гены знатные: дед-то твой эге-ге! Сколько подвигов натворил! Будет у нас на Руси династия Фехтовальщиков! Конечно, Фехтовальщик пока из тебя еще паршивый, ну да ничего – Маэстро подправит.
Стало, несмотря на идиотизм ситуации, обидно.
– Что значит паршивый?
– Ну, что ты, не кипятись, Бони, это я так образно выразилась. Я хотела сказать, начинающий. Извини.
– А кто такой Маэстро? И что сей господин во мне должен подправить? – спросил я, с наслаждением потягивая эль.
– О! Маэстро – это великий человек. Его еще зовут Добрый Эльф. Он святой странник и чудесный целитель, волею судьбы оказавшийся на Руси. Он даже несколько раз встречался со Святой Анастасией! Это для нас большая удача. Он будет учить тебя всему, что пригодится в Священном Походе. Он поможет тебе стать Фехтовальщиком. Я уже с ним обо всем договорилась, и он крайне заинтересовался тобой. Ты сегодня хорошенько выспись, отдохни, приди в себя… Побудь с семьей, поддержи бедных девочек, они так ужасно переживают мою смерть… И никому ни слова! Это очень важно.
– О'кей…
– Вот. А завтра с утра ступай в хижину Маэстро. Я объясню, где она находится. Ну что, договорились, Бони? Будешь Фехтовальщиком? Пойдешь в Священный Поход?
– Да, – ответил я.
И тут же поперхнулся элем.
Глава седьмая
Добрый Эльф
Через пять дней после самоубийства тещи
1
Разыскать обитель святого человека оказалось несложно: она располагалась в довольно известном фешенебельном местечке. «Хижина» являла собой внушительный трехэтажный особняк, обнесенный двухметровой чугунной оградой, и категорически не желала тушеваться среди респектабельных соседей.
Все подступы к штабу Доброго Эльфа были забиты разномастной людской гущей. Бездельники-пролетарии, замызганные бродяги, закоренелые интеллектуалы, суетливые бабульки, солидные буржуины и конченые тинейджеры. Все они зачарованно лупились в плотно зашторенные окна берлоги модного колдуна. Рвавшихся на аудиенцию к чародею строго процеживал диковатого вида кряжистый бородач.
Как я понял из лоскуточков фраз, носившихся над толпой, весь день Маэстро посвятил благородному делу исцеления неисцелимых. (Типичная, в общем-то, практика для матерых чародеев.)
Общественный ажиотаж подогревали и дополнительные факторы. Во-первых, мгновенно распространявшиеся известия об очередной победе нетрадиционной медицины над традиционными хворями. Во-вторых, ласкающая прижимистых новгородцев информация, что работал Маэстро задарма.
…Лекарь вкалывал на совесть – народ то входил, то выходил из калитки. В целом очередь продвигалась довольно споро. Рэкет свой Маэстро знал: возгласы а-ля «Чудо свершилось!» звучали каждые три-четыре минуты. Следовало признать – темп был хорош. Тем не менее, учитывая количество страждущих, шансов нормальным путем проникнуть в дом у меня не было: как выяснилось, все толпившиеся намеревались исцелиться. Или по крайней мере пройти профосмотр. Пришлось пробиваться сквозь частокол инвалидов, зарабатывая при этом тычки, достойные вполне здоровых людей. Особой бойкостью и мелким зверством отличались бабульки, крепко прессинговавшие по всем флангам.
