Углубившись в катакомбы крепости, мы чудом обнаружили открытую дверь в потайную комнату и спрятались, ожидая помощи царских гвардейцев.
Во время обстрела на пристани я и моя верная Дездемона были ранены. Ранения не очень сильные, но, ввиду отсутствия медицинской помощи нам становилось хуже с каждым днем. Великий князь Арнольд, слава богу, не пострадал.
Но бедное дитя простудилось, начался сильный жар. Лекарства из аптечки облегчения не приносили. На вторые сутки Дездемона предприняла попытку найти людей и попросить помощи, пусть даже у пиратов. Мы нашли второй потайной рычаг снаружи. Я осталась с сыном. Через некоторое время вернулась перепуганная Дездемона. Она видела, как царские гвардейцы вместе с пиратами безжалостно расстреливают всех наших друзей, не щадя детей и младенцев.
Господи! Что же это творится?
Я пишу это письмо по прошествии третьего дня нашего пребывания в крепости.
Сегодня утром сын Арнольд умер у меня на руках. Храни Господь его невинную душу!
Мы с Дездемоной тоже близки к смерти. Более двух суток нам не выдержать. Мы часто смотрим в окошко, надеясь увидеть дружественные войска. Но тщетно. Вокруг крепости бродят только пираты и гвардейцы-предатели.
Муж мой любимый, великий князь Владимир!
Володенька, как бы я хотела увидеть и обнять тебя! Но, видимо, не судьба. Прощай, мой милый!
Заклинаю, пусть тот, кто прочтет это письмо, отомстит за нашу гибель, за гибель всех невинных, убитых в этой крепости, и сурово накажет врагов Руси!
Великая княгиня Елизавета».
Вот оно, значит, как выходит. Никакой этот козел не великий князь, а простой каннибал-дегенерат с манией величия. Жулик. Самозванец. И ведь какую слезливую историю о своем похищенном детстве наплел. Я даже расчувствовался. А как раз во время этого рассказа он меня и буравил глазами, в транс вводил. Гипнотизавр недоделанный.
Интересный мне попался документ. Очень. Этим козырем все колоды разом побить можно. Собственноручное предсмертное письмо великой княжны Елизаветы! Большой силы бумага.
Да, а ведь еще и про гвардейцев-предателей написано. Этого в рассказе генерала Отто не было. Почему? Да и вообще, судя по словам княжны, никто особо их не берег. Вон, сбежала-то она под обстрелом родных кораблей.
Так, Маэстро, как всегда, прав оказался. Я всегда в нужное время в нужном месте. И что же дальше? Письмо с собой брать никак нельзя. Чересчур рискованно. Пусть документ лежит тут. Под присмотром Дездемоны.
– Ты ведь Дездемона? Да?
– Да, Дездемона.
– Слушай меня, Дездемона, внимательно. На Руси плохие времена настали. Я письмо великой княжны никак взять с собой не могу. Кто знает, что со мной случится. В крепость я с врагами прибыл. Рисковать не буду. Текст я запомнил. И передам кому надо.
А потом вместе с друзьями вернусь сюда. Мы возьмем письмо. Похороним малыша Арнольда, княжну и тебя. Все честь по чести. Если же я погибну, то… Нет, я все равно отомщу за вас. По мере сил. А если меня немного ранят, то сюда мои друзья придут. Они у входа в катакомбы так и крикнут: «Дездемона! Мы друзья Бонифация!» А ты их встретишь и проводишь. Договорились?
– Договорились! Мы друзья?
– Да, Дездемона, мы друзья. А пока, на всякий случай, для страховки. Покажи, где этот потайной рычаг, чтобы дверь снаружи открыть.
– Да.
Мы вышли за дверь. Луч фонаря отклонился в сторону и замер в нише, метрах в четырех справа от двери. Я подошел. Из пола, почти вплотную к стене, торчал толстый железный прут, метра полтора в высоту. Он был наклонен вправо.
– Ага. Значит, если его двигаешь направо, то дверь открывается. А если налево – закрывается. Да? А с той стороны я, кажется, такой же рычаг видел, у стены, слева. Все верно? А еще в двери, со стороны комнаты, засов есть. Он сейчас открыт. Так?
– Да. Все верно. Все так. Засов открыт.
– Давай я попробую дверь закрыть…
– Давай.
– Я со всей силы руками уперся в рычаг, ногами в стену, стал двигать его влево. Ничего сложного. Все, видно, смазано толстым слоем масла, точно пригнано. Да и конструкция толковая. Дверь медленно поползла обратно и бесшумно закрылась. Ни щелочки, ни зазорчика.
Я посмотрел на часы. Шестнадцать часов двадцать минут. Поздновато. Пора уходить. А то людоеды уже заждались. Переживают. Зубами скрежещут.
– Так, Дездемона, мне пора. Ты все время тут живешь?
– Тут.
– А почему на волю не выходишь? Боишься, да?
– Да.
– Не переживай. Я к тебе в гости приведение своей тещи пришлю. Ее Капитолина Карловна зовут. Она тебя от всех страхов мигом избавит. Будешь везде летать, природой любоваться. Нечего молодой симпатичной девчонке в этих катакомбах торчать! А то когда я к тебе еще сюда приду… Согласна?
– Согласна! Везде летать, природой любоваться! Я… Я к тебе в гости приду!
Оба-на! Это уже перебор. Мне только влюбленного привидения не хватало! Но, не подавая вида, я вежливо ответил:
– Приходи, конечно. Жена и дочка будут рады.
– Жена? – капризно спросила Дездемона.
Ого! Совсем скверно. Она меня уже к собственной жене ревнует. Но, в принципе, это понятно. Молодая деваха тут уже сорок лет без мужика мается. Застоялась. И вдруг я. Красивый, молодой. С фонариком и компасом. Надо срочно что-то делать.
– Да, жена. Любимая. А у меня друг есть, прекрасный парень. Дездемона – его самое любимое имя. Этот парень хороший знакомый самой Святой Анастасии. Он бывший летчик. Его Маэстро зовут. Идет?
– Летчик? Знакомый самой Анастасии? Маэстро? Идет!!!
– Ну вот и ладушки… Слушай, Дездемона, тут такое дело… Не в службу, а в дружбу. Я хотел жене и дочке подарок сделать. Несколько брилиантиков. Ты случайно не в курсе, тут нигде ничего такого не валяется?
– В курсе. Валяется.
– Покажешь? Да?
– Да.
Через пятнадцать минут я выходил из подвалов морской крепости. Во внутреннем кармане моей куртки лежала гладкая золотая шкатулочка, величиною в две пачки сигарет. Она была целиком набита бриллиантами размером с крупную горошину.
3
– Где вас черти носили, господин Бонифаций? – удивленно спросил людоед Арнольд. – Мы уже начали волноваться, не случилось ли с вами чего дурного…
– Бродил по крепости, заглянул в катакомбы. Немножко поплутал, но вышел к свету.
– А что вас так заинтересовало в этих подвалах?
– Думал найти парочку драгоценных каменьев.
– И как, успешно?
– Увы, ваше высочество, увы…
