- Ага, так оно всегда и бывает, - сказал, жуя, мистер Бритц, механик гаража. - Видели когда-нибудь списки в Агентстве по поиску пропавших? Такие длинные, - пояснил он. - Сами не знают, что случилось с большинством из них?
- Кому еще гарнир? - Бабушка раскладывала на равные части цыплячье нутро. Дуглас наблюдал, размышляя о том, что у цыпленка два вида внутренностей: созданные Богом и созданные Человеком.
А как насчет трех видов внутренностей?
А?
Почему бы и нет?
Разговор продолжался о таинственных смертях тех-то и тех-то, и, ах да, помните неделю назад, Марион Варсумиан умерла от сердечного приступа, а может, это не связано? Или связано? Вы с ума сошли! Прекратите, почему нужно говорить об этом за обедом? Так.
- Никогда не узнаешь, - сказал мистер Бритц. - Может, у нас в городе вампир?
Мистер Коберман перестал есть.
- В 1927 году? - сказала бабушка. - Вампир? Продолжайте.
- Ну да, - сказал мистер Бритц. - Их убивают серебряными пулями. Или еще чем-нибудь серебряным. Вампиры ненавидят серебро. Я когда-то где-то читал. Точно.
Дуглас взглянул на мистера Кобермана, который ел деревянными ножом и вилкой и носил в кармане только новые оловянные пенни.
- Глупо рассуждать о том, чего не понимаешь, - сказал дедушка. - Мы не знаем, что собой представляют хобгоблин, вампир или тролль. Это может быть все что угодно. Нельзя распределить их по категориям, и увешать ярлыками, и говорить, что они ведут себя так или эдак. Это глупо. Они люди. Люди, которые совершают поступки. Да, именно так: люди, которые совершают поступки.
- Простите, - сказал мистер Коберман, встав из-за стола и отправившись на свою ночную работу.
Звезды, луна, ветер, тиканье часов, звон будильника на рассвете, восход солнца, и снова утро, и снова день, и мистер Коберман шагает по тротуару со своей ночной работы. Подобно крошечному заведенному механизму с внимательными глазами-микроскопами Дуглас следил.
В полдень бабушка ушла в бакалейную лавку.
Дуглас, как всегда, начал орать перед дверью мистера Ко-бермана. Как обычно, ответа не последовало. Тишина была ужасающей.
Он сбегал вниз, взял ключ, серебряную вилку и три куска цветного стекла, которые он спас. Он вставил ключ в скважину и медленно отворил дверь.
В комнате стоял полумрак, занавески опущены. Мистер Коберман в пижаме лежал поверх постельного белья, грудь его вздымалась. Он не шевелился. Лицо было неподвижно.
- Привет, мистер Коберман!
Бесцветные стены отражали равномерное дыхание человека.
- Мистер Коберман, привет!
Дуглас пошел в атаку, начав стучать в мяч. Он завопил. Нет ответа.
- Мистер Коберман! - Дуглас ткнул серебряной вилкой в лицо человека.
Мистер Коберман вздрогнул. Он скорчился. Он громко простонал.
Реакция. Хорошо. Блестяще.
Дуглас вынул из кармана кусок синего стекла. Глядя сквозь синее стекло, он очутился в синей комнате, в синем мире, не похожем на мир, который он знал. Такой же непохожий, как и красный мир. Синяя мебель, синяя кровать, синие потолок и стены, синяя деревянная посуда на синем бюро, и синее мрачное лицо мистера Кобермана, и руки, и синяя вздымающаяся, опадающая грудь. Еще...
Широко раскрытые глаза мистера Кобермана буравили его голодным, темным взглядом.
Дуглас отпрянул и отвел от глаз синее стекло.
Глаза мистера Кобермана были закрыты.
Снова синее стекло - открыты. Синее стекло прочь - закрыты. Снова синее - открыты. Прочь - закрыты. Странно. Дрожа от возбуждения, Дуглас ставил опыт. Синее стекло - глаза, казалось, пялились голодным, алчным взглядом сквозь сомкнутые веки. Без синего стекла казалось, что они крепко сжаты.
Но тело мистера Кобермана...
Пижама на мистере Кобермане растаяла. Так на нее подействовало синее стекло. А может, она растаяла потому, что была на мистере Кобермане. Дуглас вскрикнул.
Он глядел сквозь живот мистера Кобермана прямо внутрь.
Мистер Коберман был геометричен.
Или что-то вроде этого.
Внутри его виднелись необычные фигуры странных очертаний.
Минут пять пораженный Дуглас размышлял о синих мирах, красных мирах, желтых мирах, сосуществующих подобно кускам стекла большого окна на лестнице. Одно за другим, цветные стекла, всевозможные миры; мистер Коберман сам так сказал.
Так вот почему разноцветное окно было разбито.
- Мистер Коберман, проснитесь! Нет ответа.
- Мистер Коберман, где вы работаете по ночам? Мистер Коберман, где вы работаете?
Легкий ветерок шевельнул синюю оконную занавеску.
- В красном мире или зеленом, а может, в желтом, мистер Коберман?
Над всем царила синяя стеклянная тишина.
- Подождите-ка, - сказал Дуглас.
Он спустился вниз на кухню, раскрыл большой скрипучий ящик и вынул самый острый, самый, длинный нож.
Тихонечко он вышел в коридор, снова взобрался по лестнице вверх, открыл дверь в комнату мистера Кобермана, вошел и закрыл ее, держа в руке острый нож.
Бабушка была занята проверкой корочки пирога в печке, когда Дуглас вошел в кухню и положил что-то на стол.
- Бабушка, это что?
Она мельком взглянула поверх очков.
- Не знаю.
Это что-то было квадратным, как коробка, и эластичным. Это было ярко-оранжевым. К нему были присоединены четыре квадратных трубки синего цвета. Оно странно пахло.
- Ты когда-нибудь видела такое, бабушка?
- Нет.
- Так я и думал.
Дуглас оставил это на столе и вышел из кухни. Через пять минут он вернулся с чем-то еще.
- А это ?
Он положил ярко-розовую цепочку с пурпурным треугольником на конце.
- Не мешай мне, - сказала бабушка. - Это цепочка. В следующий раз у него были заняты обе руки. Кольцо, квадрат, треугольник, пирамида, прямоугольник и... другие фигуры. Все они были эластичные, упругие и, казалось, сделаны из желатина.
- Это не все, - сказал Дуглас, кладя их на стол. - Там их еще много.
Бабушка сказала:
- Да-да, - далеким, очень занятым голосом.
- Ты ошибаешься, бабушка.
- В чем?
- В том, что люди одинаковые внутри.
- Не болтай ерунды.
- Где моя свинья-копилка?
- На камине, где ты ее бросил.
- Спасибо.
Он протопал в общую комнату за свиньей-копилкой.
