Ричард и Сьюзан переглянулись.
– Если это полиция, – сказал Ричард, – тем лучше. Надо скорее с этим покончить.
Сьюзан подошла к двери и сняла трубку домофона.
– Алло?… Кто? – Она нахмурилась, а затем повернулась к Ричарду и посмотрела на него исподлобья. – Поднимайтесь, – неприязненно добавила она и нажала кнопку. – Твой друг, мистер Джентли, – сказала она, вновь сев за стол.
День у электрического монаха выдался на славу, и он радостно пустился галопом. То есть он радостно пришпорил лошадь, а та – безрадостно – пустилась галопом.
Этот мир монаху пришелся по душе. Он в него просто влюбился, хотя не знал, что это за мир и кому он принадлежит. И тем не менее он как нельзя более подходил для того, кто обладает такими исключительными и экстраординарными способностями, как монах.
Его талант оценили. Весь день он только и делал, что подходил к людям, завязывал с ними разговоры, выслушивал их проблемы, а потом тихо произносил три волшебных слова: «Я вам верю».
Эффект неизменно был потрясающим. Не то чтобы в этом мире люди никогда не говорили друг другу эти слова, однако они редко произносили их с той проникновенностью и искренностью, на которую был запрограммирован монах.
В собственном мире его воспринимали как должное. От него требовалось верить и не путаться у людей под ногами. Как только кто-то выступал с новой идеей, вносил предложение или даже придумывал новую религию, его тут же отправляли к монаху. А монах садился, выслушивал, безропотно во все верил, и дальнейший интерес к нему сразу терялся.
Здесь же, в этом в остальном безупречном мире существовала одна-единственная проблема: стоило ему произнести свои волшебные слова, как разговор быстро скатывался к деньгам, а у монаха их, разумеется, не было. Недостаток, который омрачил ряд весьма многообещающих знакомств.
Может, ему удалось бы достать немного денег – но где?
Монах натянул поводья, лошадь моментально и с благодарностью остановилась и принялась пощипывать травку у обочины. Она понятия не имела, зачем понадобился весь этот галоп, он ей был неинтересен. Интересовало ее лишь обилие еды под ногами. И лошадь решила наилучшим образом воспользоваться случаем и как следует перекусить.
Монах пристальным взглядом окинул дорогу. Она о чем-то ему напомнила. Он проскакал немного выше и посмотрел еще раз. Лошадь, остановившись, тотчас вновь принялась за еду.
Да. Монах был здесь минувшей ночью.
Он четко помнил это место. Ну, или почти четко. Во всяком случае, он верил, что четко помнил, а это главное. Вот здесь он брел, совершенно сбитый с толку, а сразу за поворотом, если он не ошибается, стоит какое-то придорожное заведение, где ему удалось залезть в багажник машины, принадлежавшей приятному мужчине – тому самому, что впоследствии так странно среагировал на выстрел в упор.
Может, там ему дадут немного денег? Что ж, сейчас увидим. Он вновь заставил лошадь прервать пирушку и поскакал к заправочной станции.
Там он заметил довольно бесцеремонно припаркованный автомобиль, явно прибывший сюда не с такой прозаической целью, как заливка горючего в топливный бак. Выглядел он чересчур важно, чтобы стоять в сторонке. Остальным желающим заправиться приходилось немало помучиться, пытаясь его обрулить. На белом с синими полосами автомобиле горделиво красовались полицейские эмблемы и мигалки.
У терминала монах спешился, привязал лошадь к бензоколонке, подошел к будке кассира и заглянул внутрь. Там спиной к нему стоял человек в темно-синей униформе и фуражке с козырьком. Пританцовывая, он крутил пальцами в ушах, чем производил сильнейшее впечатление на кассира.
Монах наблюдал за происходящим с благоговейным трепетом. Человек, так проникновенно что-то доказывающий, определенно должен быть богом. Любой приверженец сайентологии удивился бы, насколько легко и непринужденно уверовал в нового бога монах. Он уже хотел было пасть ниц, как человек в униформе обернулся, вышел из будки, заметил монаха и остановился как вкопанный.
Монах сообразил, что бог ожидает от него совершения акта поклонения, и принялся усердно пританцовывать и крутить пальцами в ушах.
Бог пристально посмотрел на него, а затем вдруг грубо схватил, повернул спиной к себе, распластал на капоте и тщательно обыскал на предмет оружия.
Дирк ворвался в квартиру небольшим приземистым торнадо.
– Мисс Вэй! – приветствовал он, схватив Сьюзан за руку и сняв свою несуразную шляпу. – Невыразимо рад знакомству с вами, жаль только, что происходит оно при столь трагических обстоятельствах, поэтому примите мое глубочайшее сочувствие и самые искренние соболезнования. Поверьте, ни за что на свете я не посмел бы явиться к вам в час скорби, если бы не серьезность и значимость вопроса, ради которого я сейчас здесь. Ричард! Я разгадал, в чем фокус. Он просто уникален!
Дирк метнулся через гостиную, сел за обеденный стол и положил перед собой шляпу.
– Тебе придется извинить нас, Дирк… – холодно произнес Ричард.
– Нет, боюсь, это вам придется извинить меня, – возразил Дирк. – Задача решена, и решение поразительное: его мне подсказал семилетний мальчишка на улице. Однако в том, что решение верное, сомнений нет. Ни единого! «И в чем же оно?» – спросите вы, то есть спросили бы, будь у вас шанс ввернуть словечко. Поскольку такого шанса у вас нет, я задам этот вопрос сам и сам же на него отвечу: не скажу, потому что вы мне не поверите. Лучше вместо ответа я вам продемонстрирую наглядно и прямо сейчас.
Будьте уверены, это все объясняет. Объясняет, в чем фокус. Объясняет найденную тобой записку – я должен был сам догадаться, когда услышал о ней, но у меня не хватило ума. Кроме того, это объясняет, каков был отсутствующий третий вопрос, точнее – и в этом суть – каков недостающий первый вопрос!
– Что еще за недостающий вопрос? – Воспользовавшись паузой, Ричард спросил первое, что пришло в голову.
Дирк посмотрел на него как на слабоумного.
– Разумеется, тот, что задал Георг Третий, – сказал он.
– Кому задал?
– Что значит – кому? Профессору! – раздраженно ответил Дирк. – Ты что, меня не слушаешь? Все же очевидно! – воскликнул он и забарабанил пальцами по столу. – Настолько очевидно, что увидеть решение сразу мне помешал сущий пустяк – убеждение, что такое совершенно невозможно! Как говорил Шерлок Холмс, исключите все невозможное, и то, что останется, даже самое невероятное, будет истиной. Тем не менее невозможное исключать я не стану. А сейчас – идем!
– Нет.
– В чем дело? – Дирк сердито посмотрел на Сьюзан, которая неожиданно – по крайней мере неожиданно для него – оказала сопротивление.
– Мистер Джентли, – голос Сьюзан звучал резко и холодно, – зачем вы ввели Ричарда в заблуждение и заставили думать, что его ищет полиция?
Дирк нахмурил брови.
– Его искала полиция, – отозвался он. – И до сих пор ищет.
