Книга Ментовская работа, страница 31. Автор книги Данил Корецкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ментовская работа»

Cтраница 31

Смертник прохрипел и покачал головой.

— В помиловании вам отказано, приговор будет приведен в исполнение немедленно! — грубо сказал Григорьев, не сумев выдержать отстраненно-безразличного тона, и, подняв голову, с вызовом посмотрел на смертника.

Попов напрягся.

— Не надо, — просипел Удав. — Это не я… Оговорил себя, заставили… Сейчас всю правду скажу… Ловите тех, настоящих…

Голова у него тряслась, по щекам лились слезы. Раздался звук — будто, придерживая пробки, кто-то открыл несколько бутылок шампанского. В подвале завоняло испражнениями.

— Обосрался, сволочь, — холодно сказал Викентьев, и Валера Попов понял, что именно он будет исполнять приговор. — Значит, жить хочешь… А те, кого убивал, — не хотели?

— Не я-я-я, ва-а-а, — бессвязно мычал Удав. У него вдруг началась сильная икота, так что дергалось все тело.

У Попова закружилась голова. Больше всего на свете ему захотелось оказаться за много километров от страшного подвала и начисто забыть о событиях сегодняшней ночи. Но это было невозможно. Поэтому он хотел, чтобы все кончилось как можно скорее.

Сергеев развернул икающего Удава, и вцепившийся в ватную руку Попов повернулся вместе с ним, оказавшись перед проемом, ведущим в еще одну, совершенно пустую комнату. Он понял, что Удава надо завести туда. Зажатый между третьим и четвертым номерами смертник не сопротивлялся, но, когда переступил порог и под ногами запружинили опилки, он уперся.

— Подождите, хоть минутку дайте! Минутку пожить! Что вам стоит?!! — Удав почти визжал.

Сергеев рывком сдвинул его на метр вперед, и Попов качнулся следом, с трудом удержавшись на ногах. Перед глазами все поплыло.

— Двадцать шесть! — сказал Сергеев, но Валера его не понял, и тот раздраженно крикнул:

— Отстранись подальше!

Не выпуская ватную руку, Валера шарахнулся в сторону, в тот же миг раздался негромкий треск, словно кто-то чихнул или откашлялся два раза подряд. Удав повалился вперед и дернул ногами. Резиновая калоша отлетела к стене, по гладкой розовой подкладке было видно, что она почти новая. Попов перевел дух. Все! Трупов он навидался, а самое страшное — позади. Хотя… Он понял, что боится обернуться и увидеть Викентьева. Да и всех остальных… Удав дернулся еще раз.

— Готово, — деловито сказал знакомый голос. — Иди, дохтур, удостоверяй…

Периферическим зрением Попов увидел обтянутую защитной тканью руку, которая сноровисто, одним движением задрала куртку Удава и замотала ею простреленную голову. Медленно-медленно, чтоб не выплеснулись подступающие к горлу внутренности, четвертый номер обернулся.

Сейчас Иван Алексеевич Ромов не был похож на добродушного старичка, да и вообще не выглядел стариком. Морщинистая обвислая кожа разгладилась и обтянула скулы, нижняя челюсть мощно выступала вперед, будто в ней заново выросли крепкие зубы, способные играючи дробить мозговые кости из борща, наголо очищать от изоляции провод полевой связи и намертво зажимать клинок десантной финки. И взгляд восстановился давешний — прямой, жесткий, с многозначительным прищуром. В правой руке он держал какой-то странный предмет, и Попов вглядывался в него с болезненным любопытством, как хирургический больной, пытающийся рассмотреть инструменты, которыми будут кромсать его тело и копаться во внутренностях.

— Чего там смотреть, — брезгливо отозвался клетчатый толстяк. — Не видел я их, что ли? Если тампон нужен, скажи…

— Лучше, конечно, поставить, — рассудительно сказал Иван Алексеевич.

— Я ведь два раза дал, чтоб наверняка…

Приготовив ватно-марлевый тампон и резиновый жгут, Буренко обошел исполнителя, по-хозяйски отстранил Попова и склонился над тем, что еще пару минут назад являлось осужденным Кадиевым по прозвищу Удав.

Попов вдруг очень отчетливо ощутил, что необратимость процедуры обеспечила не официальная бумага с огромной печатью, которую могла отменить другая, не менее важная, а неожиданно помолодевший Наполеон с его непонятным инструментом, потому что последствий их совместных действий не могла изменить никакая сила в мире.

— Что это у вас за машинка? — не удержавшись, спросил Попов.

— Спортивный «марголин», малокалиберный, — охотно пояснил Ромов. — Помнишь банду Филина? Они к нему глушитель сделали. А Фаридов придумал из него работать, первых мы «филинов» и исполнили. Очень удобно, и шума меньше, и почти не брызгает… А это я уже сам додумался: защитный экранчик на зажимах, а тут окошечко из плексигласа, чтобы целиться… Видишь, немного все-таки попало. — Наполеон пальцем стряхнул капли с прозрачного пластика. — А раньше — прямо в рожу…

Натянутый на проволочный каркас кусок плотной ткани весь был в плохо замытых пятнах. Внутренности Попова рванулись наружу. Он бросился вверх по лестнице, легко распахнул стальную дверь, отбросил Федю Сивцева, задавшего идиотский вопрос: «Нам можно спускаться?», выбежал из бокса и с кашлем, гортанными выкриками и хрипами блевал под стену «уголка» добрых семь минут.

Из-за забора за ним пристально наблюдал человек, вооруженный «наганом». Он ненадолго отлучался к будкам сторожевых собак и так же внимательно следил, как они вдруг начали беспокоиться: прыгать на стену, рычать, а потом вдруг тоскливо завыли, задрав вверх хищные волчьи морды. Собственно, такое поведение специально дрессированных псов послужило первым толчком к размышлениям. Потом он заметил, что беспокойство собак совпадает с приездами на смежную территорию заброшенной ремзоны хлебного фургона, наблюдение стало целенаправленным, и если бы подполковник Викентьев заглянул в дешевый отрывной блокнот, который человек постоянно носил в заднем кармане, он пришел бы в ужас: там был зафиксирован совершенно секретный график работы спецопергруппы «Финал» за последние полгода. Среди множества догадок, бродивших в голове владельца блокнота, была одна, которая находила подтверждение сейчас, когда он наблюдал за выворачивающимся наизнанку Валерой Поповым.

Вышедший следом во двор Сергеев деликатно выждал, пока у четвертого номера пройдет приступ рвоты, потом завел коллегу в гараж к раковине с водой, дал таблетку транквилизатора и сам проглотил такую же.

Когда они вернулись в подвал, там уже все подходило к концу. Сивцев и Шитов упаковали аккуратный сверток из специального плотного брезента, будто приготовили ковер для химчистки, переворошили и сбрызнули водой опилки… Ромов спрятал свой инструмент во вмурованный в стену сейф и сидел на табуретке, сложив на коленях натруженные, с выделяющимися венами руки. Викентьев заканчивал составлять акт: «… сего числа в соответствии с приговором Красногорского облсуда осужденный Кадиев подвергнут смертной казни путем расстрела. Исполнитель приговора — Ромов И. А. Факт смерти Кадиева удостоверен судебномедицинским экспертом Буренко. Надзор за исполнением приговора осуществлялся старшим помощником прокурора Тиходонского края Григорьевым. Подписи…»

Буренко на удивление аккуратным почерком выписывал справку о смерти. Диагноз: «кровоизлияние в мозг». И это была правда, хотя и не вся, ибо указывался конечный диагноз, а причина — две пули, пробившие основание черепа, — опускалась как не подлежащая разглашению.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация