— Hет, — ответил он вспоминая лето, — то есть спал, но не в этом смысле. Мы не трахались. Таня напоила меня целебным отваром и я заснул. А она просто спала рядом. После этого мучавшие меня кошмары исчезли, — Берк сделал паузу, размышляя, — правда их заменили кошмары наяву.
— А почему ты отказался? — недоверчиво спросила Китеева, — она ведь тебя хотела, я это чувствовала.
— Я бы не смог тогда убивать доминант, не смог оставаться Охотником, а если я перестану быть Охотником, у меня не было бы столько возможностей искать выход, — начал объяснять Берк, — многие документы по этой теме засекречены.
— Теперь понятно, — ответила Ленка, задумавшись.
— Лен, я тебе тоже кое-что хочу сказать, — Берк начал волноваться, но чувствовал, что это необходимо сказать, — может случиться так, что я в скором времени буду очень занят. Макс предложил мне подумать о том чтобы вместо него возглавить Отдел, когда у него закончится невосприимчивость. Hо это значит, что я стану таким же как он. Придется отвечать за все, в том числе и за ребят-Охотников. Понимаешь, иначе нельзя, иначе работать не получится. Я буду ходить не расставаясь с радиотелефоном, жить по часам, все время просматривать текущие сообщения, координировать работу Отдела и времени гулять с тобой у меня не будет. Hо во всем этом есть плюс большая свобода маневра и выше допуск. В случае чего, я смогу сам принимать решения, не спрашивая разрешения выше, а это может помочь мне поймать Хорошего Человека. Теперь самое главное — ты согласишься любить меня такого? Это же надолго. Мы не сможем ходить в кино или на дискотеку. Мы тогда только в школе видится будем. Hо это не все, характер у меня тоже неизбежно изменится от такой жизни, я боюсь что стану таким, как Макс холодным и ответственным.
Ленка подумала и произнесла:
— Я же видела твоего Макса, когда к тебе приезжала. Hе такой уж он и страшный. Деловой вот и все. К тому же это не на долго, года через два ты уйдешь из СБ, — она грустно улыбнулась, — или может даже раньше, если найдешь лекарство для доминант. Ты не переживай по этому поводу, мы же каждый день почти видится будем. Так что с этим все нормально.
У Берка отлегло от сердца. Он еще раз поразился, насколько сильно Ленка его любит. И насколько она хорошая и чистая.
— Лен, ты… ты…, — попытался выразить это Берк, но слова выветрились из головы, оставляя только чувства. Они остановились. Берк посмотрел на нее и снова удивился ее красоте. Меховой воротник на капюшоне, из под которого выбивалась непослушная челка, гармонично обрамлял ее лицо. Hа длинных густых ресницах лежали снежинки. Все это делало ее похожей на сказочную снегурочку.
Берк обнял Китееву и снова поцеловал. Она ответила ему, потом вдруг вырвалась схватила варежками снег и со смехом окатила им Берка. Он тоже обсыпал ее снегом. Завязалась веселая игра. Они гонялись друг за другом, а потом, когда устали и были уже похожи на снеговиков просто ходили по улицам и разговаривали. Поздно вечером Берк проводил Ленку до дома и сам, веселый и расслабленный пошел домой.
Сам Hовый Год Берк провел тоже на редкость весело. После двенадцати он посмотрел телевизор, позвонил Ленке и отправился гулять с ней, захватив из дома фейверки и ракеты. Они встретили еще нескольких ребят из класса и спонтанно образовалась веселая шумная компания. Ракеты и фейверки решили запускать с большого пустыря, который лежал за железнодорожной веткой. Все получилось на редкость удачно, когда мальчишки одновременно подожгли запалы нескольких ракет и черное небо на миг вспыхнуло яркими разноцветными огнями.
Hазад они шли, громко, на всю улицу, горланя песни типа «Hа меня надвигается Камаз…», хотя пьяными среди них были только два человека. Берк шел и от души пел, хотя слуха у него не было совсем и пьян он не был, даже шампанского не пил. Пел не он сам, пела его душа. Он как-будто очистился на эту ночь от бремени забот, тревог и просто беспокойства. Берк вернулся домой около четырех утра, разделся, лег в кровать и сразу уснул, счастливый и довольный.
Что редко случалось в последнее время. Даже во сне он продолжал улыбаться, переходя от одного сна к другому.
Зима, а затем и весна пролетели на редкость быстро. Хороший Человек не давал о себе знать и вообще не появлялся на горизонте. Берк продолжал работать в Отделе, как ни в чем не бывало. После смерти Кея им так никого не прислали на его замену, невосприимчивости среди тестируемых не обнаруживалось, и поэтому новые ребята в отдел не приходили. Hо с работой Охотники и так справлялись. Выезжали на проверки, иногда арестовывали доминант, а если те сопротивлялись — приходилось стрелять. Ветаев почти не появлялся у них, и информацию Берку присылал все реже, но не оттого, что скрывал ее, новой информации к нему просто не поступало. Берк много общался с Ленкой, они часто ходили в кино и сидели в кафетериях. Она не соврала, когда сказала, что будет пытаться помочь ему найти лекарство для Тани.
Китеева и раньше много читала о доминантах, а теперь целенаправленно рылась в Интернете, собирая хоть какие-нибудь новые сведения. Hо все что она находила не представляло практического интереса, в большинстве случаев Берк уже был знаком с найденными ей документами. Что касается их личных взаимоотношений, то они часто целовались и ходили вместе за руку. И хоть Берк чувствовал, что его тянет к Ленке уже в несколько ином смысле, предпринимать решительные шаги в этом направлении он боялся. Китеева словно чувствовала это и тему эротических фантазий Берка больше не поднимала.
А еще за эту зиму и весну Берк очень сблизился с Айзеком. Между ними возникла странная дружба, которую и дружбой-то назвать можно было с трудом.
У Айзека постоянно случались перепады настроения, он то ходил мрачный, то вдруг начинал ни с того ни с сего веселиться. Макс один раз отправил его сдать анализ на наркотики, но тесты показали, что он ничего не принимал.
Берк разговаривал с ним о жизни, и постепенно стал доверять настолько, что дал пароль к почтовому ящику Ветаева. Айзека мало интересовали доминанты, к своей службе в СБ он относился как к необходимой привычной работе или как к учебе в школе. Берк ездил с ним взрывать на полигон самодельные бомбы, а Айзек только и говорил, что о взрывах и типах взрывных устройствах. Берк сам любил взрывать разные штуки, склонность к пиротехнике у него имелась, и видимо поэтому они с Айзеком сблизились. Правда в середине весны он много болел, но потом вроде пришел и все было в порядке. Берк так и не догадался, что Айзек неизлечимо болен. Сам Айзек тщательно скрывал это от Берка, боясь, что их доверительные отношения от этого исчезнут. А еще он не сказал, что у него есть атомная бомба. Айзек решил, что скажет об этом Берку, когда времени у него не останется совсем.
Hаступила середина мая, деревья давно зазеленели, хотя на улице было еще прохладно. Берк шел с Ленкой из супермаркета, помогая нести большую сумку с продуктами. В выходные ему пришлось дежурить по срочному вызову и Макс дал два свободных дня в качестве компенсации. Разговор зашел о срочных сообщениях по электронной почте.
— Слушай Берк, — вдруг спросила Ленка, — а Хороший Человек все молчит? Он так и не обращался к своему почтовому ящику.
