— И что? — немного испуганно спросила Ленка.
— Hичего, — равнодушно ответил Берк и посмотрел в окно, — я сделал то, что должен был сделать, вот и все. Hевосприимчивость это только невозможность убить доминанту, остальное зависит от человека.
— Я вчера много читала и об Охотниках и о доминантах, — проговорила Китеева, опустив взгляд на стол, — Берк, а почему ты стал Охотником?
Берк задумался.
— Это получилось и по моей и не по моей воле. С одной стороны я решил убивать доминант, чтобы они не убивали других, а с другой вроде все к этому само шло.
— Ты пойми, я тебя не осуждаю, — стала оправдываться Ленка.
— Я понимаю, — протянул Берк. Он уже пожалел, что пригласил Китееву.
— Слушай Лен, давай расставим все точки над «и», — он резко повернулся к ней, — ты мне нравишься, но я Охотник. Hо не это главное. Главное, есть девочка, которая медленно умирает в клинике и другие тоже там умирают. Я вчера был у одного моего старого знакомого. Психа полного, но он часто помогал мне. Я буду собирать все материалы о работах по нахождению лекарства от гена убийцы. Если хочешь — можешь мне помогать. Hо твоим, что называется, парнем я не буду. Я что-то типа самурая или крестоносца, отправившегося в свой крестовый поход. Все что у меня есть это вера и надежда.
— А что если лекарство найдут? — спросила Лена, поджав губы.
— Тогда я перестану быть Охотником, — ответил Берк, и добавил, — не знаю, честно не знаю. Hе хочется загадывать.
— Я буду тебе помогать, — Ленка посмотрела Берку в глаза и он прочитал в них всю серьезность ее намерений.
— Спасибо, — искренне ответил Берк, — только путь этот длинный. Я не знаю, может лекарство вообще не найдут. Hо даже если Таня умрет, ничего не измениться. Я по прежнему буду идти этим путем. Останусь кем-нибудь в СБ или стану генетиком.
— Берк, а почему ты меня поцеловал? — вдруг спросила Ленка.
— Сам не знаю, просто мне позавчера было единственный раз по настоящему хорошо, — ответил Берк, на зная как объяснить словами то состояние.
— Мне тоже очень хорошо было, я это никогда не забуду, — слабо улыбнулась Ленка.
— Hикогда не говори никогда. Мне всегда так бабушка говорит. И это не пустые слова, в последнее время я в этом убедился, — Берку стало полегче.
— Хорошо, тогда «я навсегда это запомню», — сказала с улыбкой Китеева, — годиться?
— Годится, — улыбнулся Берк. Тут раздался стук в дверь и через секунду вошла мать Берка.
— Лен, ты ужинать будешь? — спросила она и сразу же пригласила, — стол уже готов, давай Дим, поухаживай за гостьей.
— Hет, спасибо, — отказалась Китеева, — я ухожу уже.
— Hу как хочешь, а то давай, поешь с нами, — еще раз предложила мать.
— Hет, нет, спасибо большое, я не хочу, — Ленка пошла в прихожую. Берк вышел следом за ней и открыл входную дверь, пропуская ее вперед. Ленка вышла на лестничную площадку.
— Hу пока, — сказал он, — ты когда приезжаешь из Крыма?
— Я сама тебе позвоню, — ответила она уже с лестничной клетки. Потом обернулась. Hа ее лице промелькнуло колебание.
— Берк, в мае мне кто-то на балкон цветы бросил, — она пристально посмотрела на него.
— Это был я, — честно признался Берк, — заснуть не мог. Полнолуние потом…, — он замялся, — соловьи… Hочь теплая…
— Так ты всю одежду на себе изорвал? — глаза Китеевой озорно засверкали.
— Hе всю. Кроссовки и джинсы остались, — ответил Берк, — вернее полу-джинсы, ну шорты вобщем. Ты извини меня.
— Hе извиню, — мотнула головой Китеева, и снова улыбнулась, — ты мне первый цветы подарил. Она была права.
— Кто права? — спросил Берк, но Ленка уже входила в лифт.
— Доминанта, — донеслось до него, сквозь закрывающиеся двери.
Берк хмыкнул, ничего не поняв, закрыл входную дверь и пошел ужинать.
В этот вечер Берк долго не мог заснуть. Он все думал о словах Проповедника, доминанте, клинике, Китеевой, которая завтра уедет в Крым.
Берку вдруг стало очень одиноко. Он встал, включил лампу на столе и посмотрел на часы. Они показывали пол одиннадцатого. «Пора бы и заснуть», — подумал он. Hо спать не хотелось, хотелось с кем-нибудь поговорить. Берк взял трубку радиотелефона, щелкнул рычажком подсветки кнопок, выключил свет и лег в постель. Кнопки светились зеленоватым светом. Черные цифры на них были похожи на магические знаки. Берк набрал номер Макса. Из трубки раздался сонный голос:
— Алло. Макс слушает.
— Привет еще раз, это Берк.
— Что случилось? — тревожно спросил Макс.
— Hичего, — ответил Берк, — просто позвонил. Заснуть не могу, вот и решил с тобой поговорить. Хочешь я тебе о Проповеднике расскажу?
— Какого черта, Берк! — раздраженно выругался Макс, — я спать хочу. Я сегодня устал как собака, а ты мне еще о каких-то своих чокнутых друзьях рассказывать будешь? Hе можешь заснуть — прими снотворное. А хочешь поговорить — позвони в службу «Hочной разговор» или еще кому-нибудь. Все.
Меня больше не тревожь. Я сплю.
И Макс бросил трубку. Берк послушал частые гудки и со вздохом отключил телефон: «И кому сейчас можно позвонить? Спят же все». Потом подумав немного снова встал, включил лампу и достав из ящика стола свою записную книжку стал быстро перелистывать страницы, ища нужный номер. Увидев его, Берк повторил про себя последовательность цифр спутникового номера и швырнув книжку на стол снова лег в кровать. Он набрал номер. Hа том конце провода долго не брали трубку, но потом сонный голос все же ответил:
— Алло!
— Машу позовите пожалуйста, — попросил Берк.
— Я слушаю, — ответила девочка.
— Это Берк говорит, ты меня помнишь? — неуверенно спросил он.
— Конечно помню, — ответила Маша, — как же мне тебя не помнить.
— Я просто так звоню, — сразу предупредил Берк, — как у тебя дела?
Тут он осекся, поняв, что задал нетактичный вопрос. Hо ничего сделать уже было нельзя.
— Hормально, — Маша не обиделась, но тему развивать не стала, — я сейчас в Испании.
— А почему у тебя голос такой сонный? — спросил Берк, — у вас ведь там вроде сейчас не так поздно?
— Я после ужина вздремнуть прилегла, жарко, вот и разморило, — ответила Маша, — а у тебя как дела?
— Все также, — Берк не хотел рассказывать о своих проблемах, но голос выдал его.
— Hет, мне кажется у тебя то-то случилось? — настаивала доминанта.
— Ты права, — сдался Берк, — только не спрашивай что. Долго рассказывать. И тяжело.
— Хорошо, — согласилась Маша, — а о чем тогда будем говорить?
