Фиам улыбнулся.
— Чтобы попросить вас об одной маленькой услуге. М не нужна информация, — он взял химический пистолет, лежащий рядом с контейнером, и какое–то время изучающе рассматривал его. — Это устройство, — проговорил, наконец, он, — кажется, разработано вами.
— Это так, — сказал Мантелиш.
— Что в нем особенного?
Мантелиш фыркнул.
— При попадании распыляемого аэрозоля вызывает немедленную смерть жертвы, и абсолютно безопасно для использующего его, даже при самом небрежном обращении.
— Да, на этикетке написано то же самое, — согласился Паэс Фиам. — Диапазон от одной трети до метра. Очень интересно! — он положил пистолет назад на стол. — Я нахожу немного странным, профессор, что, будучи человеком столь высоких моральных принципов, которые обнаружились в вас во время нашей прошлой встречи, вы посвящаете свое время созданию столь компактного, но смертоносного оружия!
Мантелиш снова фыркнул:
— То, чем я занимаюсь, зависит не от меня, а от работодателей, с которыми я имею дело. Я не отдам подобное оружие в руки всяких проходимцев. Таких, как вы.
КомСеть наконец замолчала. Фиам сдержанно улыбнулся и сказал:
— Мы не всякие проходимцы, профессор Мантелиш. Мы, волей случая, исключительно талантливые и высокопрофессиональные проходимцы. Что подтверждает нынешняя ситуация.
— Что вы имеете в виду? — ледяным тоном поинтересовался Мантелиш.
— Я, по счастливой случайности, находился в космопорте Сеуса, — произнес Фиам, — как раз в то время, когда вы делали рекламу препарату бессмертия тангов. Разве можно было упускать такую удачу? И я немедленно стал действовать, чтобы выяснить, куда вы направляетесь. Мы с Велком проследили до вашего убежища без особых проблем, в процессе удостоверившись, что на «хвосте» больше никого не было, — он похлопал ладонью по контейнеру: — А это — как раз то, за чем мы явились! Уж не обессудьте, профессор, но контейнер мы заберем с собой.
— И сделаете непоправимую глупость, — сказал Мантелиш. — Как я сказал в новостях, до сих пор остается сомнительным, что препарат можно синтезировать в лабораторных условиях. Но даже если это возможно, скрупулезные исследования займут годы и годы. Я…
— Хватит, профессор! — Фиам поднял руку и кивнул Велку. — Ваши заявления, возможно, и стали бы откровением для множества зрителей, ничего не понимающих в биохимии. А мы в ней немного разбираемся и хотим удостовериться, что вы не пытаетесь ввести нас в заблуждение.
— Я… и ввести вас в заблуждение? — возмущенно воскликнул Мантелиш.
— Вы прекрасно знаете, что можете это сделать. Но и мы не лыком шиты — сейчас Велк закрепит на ваших ногах детектор лжи. Пока он будет это делать, сидите спокойно — мне будет сложно промахнуться с такого расстояния, — Фиам достал из кармана маленький прибор и положил перед собой на стол: — Это индикатор уровня лжи. Чрезвычайно надежная вещица. Всякий раз, когда она покажет, что вы говорите неправду, Велк будет вас бить. Мой приятель так и не простил, что год назад вы не открыли дверь прежде, чем вышвырнули его из лаборатории. Так что советую говорить правду, профессор!
— У меня нет ни малейшего намерения лгать вам, — с достоинством произнес Мантелиш.
Паэс Фиам дождался, когда Велк установит устройство, и продолжил:
— Итак, профессор, вы считаете, что в настоящее время препарат тангов не представляет никакой коммерческой ценности…
Мантелиш кивнул:
— Совершенно верно! Эта жидкость на столе — все, что на сегодняшний момент получено в мире тангов, — не настолько ценна, чтобы оправдать риск, на который вы пошли, чтобы похитить препарат. Панацея, возможно, продлит жизнь одного человека на достаточно большой период времени, и все. И какой потенциальный клиент поверит вам на слово, что лекарство подействует, или что оно подействует именно так, а не причинит ему вред и тем более не убьет за пару месяцев?
— В мире существует огромное количество потенциальных клиентов — людей, обладающих могучей жаждой жизни, — произнес Фиам, наблюдая за показателями датчика. — Отвечая на этот вопрос, вы были на грани, профессор. Но суть не в этом. Вопрос: у препарата есть какие–нибудь отрицательные побочные эффекты?
— Панацею — в строго определенных пропорциях — принимали шесть членов экспедиции, включая меня. В течение четырех последних месяцев никаких побочных эффектов мы не заметили, а ожидаемы и положительный эффект постепенно прошел. Это все, что я могу сказать, — ответил Мантелиш.
— И препарат действительно оказал омолаживающее действие на людей?
Мантелиш поколебался, но был вынужден признать:
— Небольшое, но вполне заметное. Как мы и ожидали.
Фиам улыбнулся.
— Понимаю. Следующий вопрос: что еще вы ожидали в связи с испытанием препарата на людях?
— Что доза, назначенная человеку, полностью переработается организмом приблизительно через четыре месяца. И еще: для того чтобы добиться эффекта омоложения, курс лечения препаратом необходимо повторять с интервалом в четыре месяца, — неохотно сказал Мантелиш.
— Если делать все именно так, когда наступит омоложение?
— В пределах десяти лет, — сказал Мантелиш, — субъект должен ощутить, что его биологический возраст не увеличился, а наоборот, уменьшился лет на пять. Процесс омоложения медленный, но устойчивый. Сами танги выбирают тот биологический возраст, который им нравится больше всего, и несколько лет используют препарат. И, конечно, невозможно уменьшить биологический возраст, если вы уже давно не юноша.
— Понимаю, — снова сказал Фиам. — И как панацею тангов нужно употреблять?
— Танги пьют экстракт, — ответил Мантелиш. — Человеческий организм противится этому. Мы нашли более подходящий способ — внутримышечные инъекции.
— Есть разница, какой препарат колоть — этот, что в контейнере, или какой–нибудь другой?
— Абсолютно никакой.
Паэс Фиам снова похлопал по контейнеру, улыбнулся и сказал:
— Содержимое готово к употреблению?
— Да.
— Нужны ли какие–то особые меры для того, чтобы сохранить его в полноценном виде, например, при транспортировке?
— Он самосохраняется, — сказал Мантелиш. — Считается, что в его составе не найти существенных отличий даже, предположим, через сто лет хранения. Но как я уже сказал, нельзя на сто процентов быть уверенным в том, что он безопасен. Испытание на шести подопытных кроликах ни в коей мере не может дать полные и окончательные результаты. Так, например, седьмой может отреагировать на инъекцию крайне негативно. Но что гораздо страшнее — нежелательные последствия могут проявиться лет через пять, десять или пятнадцать…
— Без сомнения, — согласился Фиам и причмокнул: — Будьте осторожны, профессор, при выборе ответа на мой следующий вопрос. Вы сказали, что препарат в этом контейнере должен значительно продлить жизнь одного человека. Сколько это в стандартных годах?
