– Давай-ка перенесем его на платформу. – Мужчины подняли рельс за концы и торопливо направились к погрузочной платформе. Положив рельс, они запрыгнули на нее. Чак бросился в помещение склада. Буквально через несколько секунд старый автокар с пыхтением выполз на свет дня, и Джон опустился на колени рядом с рельсом, внимательно следя за тем, как Чак медленно подводит автокар ближе.
Он остановил машину над самым изгибом в середине бруса. Левый зубец вилки коснулся одной царапины, правый немного не достал до второй.
Чак соскочил с автокара, чтобы взглянуть.
– Ну и что ты думаешь? – спросил Джон.
Чак взялся за правый зубец и легонько дернул его в сторону.
Он стал точно на вторую царапину. Все совпало до миллиметра.
Тихим голосом Чак произнес длинное непристойное ругательство, выражающее крайнюю степень удивления.
– Я позвоню в полицию, – сказал Джон.
11
Боб Хендерсон – симпатичный мужчина, чуть грузноватый, но старающийся сбросить лишний вес, – имел любимую жену и трех сыновей, тренировал бейсбольную команду Малой лиги и по воскресеньям ходил в церковь. Он одевался аккуратно, не курил, говорил внятно и неспешно. Другими словами, он ничем не напоминал следователя из отдела убийств. Традиционному образу соответствовала единственная черта: он настолько привык к своей работе, что, похоже, уже ничему не удивлялся.
– Да, – сказал он, глядя на длинный погнутый рельс. – Вполне возможно.
Хендерсон, Джон и Чак Кейтсман стояли на погрузочной платформе, рассматривая находку, сделанную Джоном и Чаком.
Хендерсон присел и еще раз внимательно взглянул на вмятину на рельсе, которую оставила – или могла оставить – вилка подъемника.
– Сколько людей работало на автокаре со дня несчастного случая? Пока мы будем называть это несчастным случаем, если вы не против.
Чак уже понял, к чему ведет следователь.
– Я, Джимми, возможно, Бадди Хендерсон поднялся на ноги.
– Иначе говоря, Со времени несчастного случая машину использовали регулярно. Чак горестно согласился:
– Да.
– И, полагаю, вы вывели автокар на платформу, чтобы посмотреть, совпадают ли зубцы подъемника с царапинами на рельсе?
Этот факт и Джону, и Чаку было особенно тяжело признать. Чак ответил:
– Да.
– Ладно, мы все равно снимем отпечатки пальцев, но вряд ли найдем что-нибудь. Если бы тогда мы знали то, что знаем сейчас...
– А как насчет заключения медицинского эксперта? – спросил Джон. – Разве он не обнаружил телесные повреждения, которые не вполне отвечали версии о несчастном случае?
– Мы проверим заключение еще раз. Но, помнится, медэксперт не пришел к определенному выводу. Ваш отец... извините, мне тяжело спрашивать об этом. Что-нибудь пропало из магазина после несчастного случая? Я хочу найти возможный мотив.
Чак отрицательно покачал головой:
– Мы не заметили никаких следов вторжения, и мы ведем строгий учет всех товаров.
– Никаких наличных денег не пропало?
– Сейф был в целости и сохранности.
– Так... а враги? Помогите мне. Кто мог желать смерти милому старому торговцу слесарно-водопроводным инструментарием – и почему?
– Ну... – сказал Джон. – Он был не просто торговцем. Он был также и бескомпромиссным... э-э... религиозным человеком.
– Какую религию он исповедовал?
– Христианин... фундаменталист. Он был активистом движения против абортов и, возможно, завел себе врагов в противном лагере.
О, черт. Это прозвучало страшно глупо, о чем свидетельствовало и выражение лица Хендерсона.
– Это что, настолько необычно?
– Ну... – В конце концов Джон потряс головой. – Да, в самом деле, это неубедительно.
– Да, неубедительно. – Хендерсон взглянул на часы. – Ладно... Я снова открою дело. Но проделайте для меня небольшую домашнюю работу, идет? Подумайте, поройтесь в памяти, поспрашивайте вокруг, найдите человека, который знает что-нибудь, способное пролить свет на эту историю. Сейчас у нас нет подозреваемого, нет даже предположений относительно возможной личности подозреваемого, нет мотива, практически нет ничего. Покажите мне, в каком направлении двигаться. Дайте мне точку опоры. Неважно какую. А сейчас мне пора идти.
– Спасибо.
– Не стоит благодарности. Не трогайте автокар. Я пришлю сюда кого-нибудь.
С этими словами он удалился, и Джон почему-то почувствовал себя обойденным вниманием, незамеченным...
...Забытый... брошенный. Уже днем, сидя за компьютером и редактируя сценарий пятичасового выпуска, Джон все еще продолжал размышлять обо всем этом, снова и снова прокручивая в уме одни и те же неотвязные мысли. Интересно, так ли чувствует себя официантка Рэйчел Франклин?
– Джон?
Ну надо же, чтобы в этот момент подошла именно Тина Лыоис.
– Да, Тина. В чем дело?
Тина решительно пододвинула кресло и устроилась на нем в элегантной позе.
– Джон, сюжет о твоем отце обсуждался на утренней летучке, и я считаю нужным поговорить с тобой.
«Уж кто-кто, а ты-то...» – ощетинился Джон внутренне.
– И что с моим отцом?
Сейчас Тина держалась довольно мягко. Это было абсолютно на нее не похоже.
– Все мы знаем, тебе пришлось трудно, и, конечно, решение, принятое нами в работе над сюжетом о митинге губернатора, было... В общем, это было неудачное решение. Я признаю это. Извини.
Джон сохранил дружелюбный вид, но не поверил ни единому ее слову, и его мало волновало все это.
– 0'кей.
– Так вот, сегодня обсуждался возможный сюжет о смерти твоего отца и вопрос о том, стоит ли нам заниматься им. Если мы дадим сообщение, то несколько запоздало, и фактически нам нечего показать. У нас нет видеозаписи самого несчастного случая, нет кадров с места происшествия с полицией, «скорой помощью» и пожарными – ничего для телезрителя.
– Да, вы правы.
– Но я веду вот к чему: мы действительно сошлись во мнении, что нам следовало принять во внимание твои чувства. Мы не хотим, чтобы ты думал, будто смерть твоего отца не имеет для нас никакого значения, будто мы просто проигнорировали ее. Но в то же время мы усомнились в необходимости снова копаться в делах, которые лучше оставить в покое и которые могут тебя расстроить.
– Я ценю вашу заботу, – солгал Джон.
– Но позволь мне задать один вопрос...Ага. Джон почувствовал, что Тина подходит к истинной цели разговора.
– Появились ли в деле о смерти твоего отца какие-нибудь новые обстоятельства? Проводилось ли полицейское расследование... что-нибудь, что сделало бы сюжет интересным для зрителя? Потому что, если для тебя это важно, мы готовы дать сообщение в выпуске.
