– Согласна.
– Но кроме всего прочего, – вмешался Джон, – это дело заставляет поднять несколько серьезных вопросов. Сколько женщин проходит через клинику каждую неделю? Сколько несовершеннолетних девушек? И что вообще нам известно о врачах, медперсонале и санитарно-гигиенических нормах клиники?
– Практически ничего, каковое обстоятельство меня тревожит, – сказала Лесли. – Насколько мы знаем, по всей стране ежедневно проводится более четырех тысяч успешных операций аборта, а мы просто имеем дело с отклонением единственным гнилым яблоком на яблоне. Но можем ли мы утверждать это с уверенностью? Сколько еще гнилых яблок на яблоне? Как выяснить это? Кроме того, и одно – уже слишком много. Послушайте, все, что знает Мэрилин Вестфол, она собрала по крохам, разговаривая с женщинами, которые либо делали аборт, либо работали в той клинике. Но вся эта информация представляет набор обрывочных сведений, ничем не подтвержденных, и надо просто попытаться отыскать какие-то установленные факты. Клиника может прикрываться законами о праве граждан контролировать деторождение – и всегда оставаться неуязвимой. Мама покачала головой.
– Моей вины тут нет. Я не голосовала за принятие этих законов и не голосовала за Хирама Слэйтера.
– А я голосовала и за законы, и за Слэйтера, – призналась Лесли.
– Ты говоришь так, словно сожалеешь об этом, – рискнул предположить Джон.
Лесли сухо улыбнулась.
– Скажем так: я просто наблюдаю и слушаю.
– Как восприняла все это Дин Брювер? Лесли глубоко вздохнула.
– Она держится молодцом. Ей приходится тяжело, им обоим тяжело, но они хотят все знать.
– Надо проследить, чтобы Макс не очень разбушевался.
– Но кто эти врачи? – спросил Карл. – Мы наверняка можем выяснить.
– Конечно, можем, – сказала Лесли. – Но интересно, что даже Мэри не имеет ни малейшего понятия, кто они. Все делается с такой скоростью, что девушки практически не видят их лиц. Никаких отношений «врач – пациент», никакого знакомства, ничего. И, придерживаясь этой политики, клиника старается сократить до минимума всю бухгалтерию, платя врачам наличными, без каких-либо платежных ведомостей.
Но если нам нужно установить связь клиники с Энни Брювер, то я подумала о четырех возможных способах. Первое: на каждого пациента заводится карта запись о проведенной операции, о ее ходе, результатах и так далее, – и у каждой карты есть маленький отрывной купон. После операции доктор ставит свою подпись на карте и купоне, отрывает купон и кладет в карман. Таким образом, к концу дня он накапливает целую пачку купонов, по предъявлении которых получает плату. Это один способ установить связь между доктором и пациентом.
– Значит, если карта Энни еще существует, она может служить уликой, сказал Джон. – Если девушка зарегистрировалась под своим настоящим именем.
– Нет, не под настоящим, – сказала Лесли. – Но Мэри знает ее вымышленное имя: Джуди Медфорд.
– Джуди Медфорд, – повторил Джон и записал имя в блокнот.
– Многие девушки прибегают к вымышленным именам. Клиника ничего не имеет против, если пациентка постоянно пользуется одним и тем же именем. Кстати, Мэри зарегистрирована в клинике под именем Мадонна.
– Значит, надежда еще остается, – сказал Карл.
– А? – спросила Лесли.
Джон кивнул. Они с Карлом обсуждали этот вопрос.
Карл пояснил:
– Вот представьте себе: Макс Брювер является в клинику испрашивает, делали ли они аборт его дочери Энни Брювер, и поднимает там такой шум, что им приходится вызывать полицию, чтобы выпроводить его оттуда. Если бы вы заведовали клиникой и узнали, что одна из пациенток умерла, а ее отец приходил по вашу душу, как бы вы поступили?
Мама не замедлила с ответом:
– Я бы избавилась от всех записей. Я бы избавилась от всего, что имеет какое-то отношение к Энни Брювер.
Лесли и Джон не поспешили согласиться с Мамой. Лесли возразила, довольно сдержанным тоном:
– Но это было бы... весьма нечестно. Однако Джон просто поднял брови и посмотрел на нее, подталкивая к следующей мысли.
– Ты полагаешь, они так и сделали, Джон? – спросила Лесли.
Джон поджал губы, поводил взглядом по столу, словно в поисках ответа, а потом сказал:
– Если рассчитывали таким образом спрятать концы вводу.
Карл закончил мысль:
– Но если они не знали, под каким вымышленным именем скрывалась Энни Брювер...
– Они не знали, какую карту следует уничтожить, – сказал Джон. – А значит, здесь у нас остается шанс. Лесли вернулась к своим записям.
– Ладно, тогда способ номер два: каждая женщина, каждая девушка ставит подпись под неким стандартным документом, заверяя таким образом свое согласие на операцию. Понимают они это или нет, информирует ли их документ о возможных опасностях или нет, но они обязаны подписать его, чтобы сделать аборт. Третий способ: в клинике, вероятно, составляется расписание операций на каждый день. Если они сохраняют эти записи, тогда Энни Брювер, она же Джуди Медфорд, значится в них. И четвертое: возможно, где-то в бухгалтерских ведомостях есть запись о получении трехсот пятидесяти долларов от Энни. Она ведь заплатила наличными, так?
Джон кивнул.
– Я звонил Максу с этим вопросом, и он сказал, что с банковского счета Энни было снято триста пятьдесят долларов в четверг перед операцией.
– Хорошо... таким образом, у нас имеется четыре возможных документа, которые могут подтвердить факт пребывания Энни в клинике.
– Если нам только удастся раздобыть эти записи...Лесли покачала головой:
– Здесь потребуется помощь адвоката, Джон. Джон порылся в картотеке памяти в поисках имени.
– Я знаю адвоката, с которым можно проконсультироваться: Аарон Харт. Может быть, он сумеет добиться для нас судебного постановления или чего-нибудь вроде этого. – Потом он бегло просмотрел свои записи и сказал, не обращаясь ни к кому в отдельности: – Но какие факты мы можем предоставить ему? Теперь мы точно знаем, что Энни сделала аборт в Женском медицинском центре 24 мая и умерла двумя днями позже, 26 мая...
– Смотря что понимать под словом «точно». Наша свидетельница Мэри снова спряталась в кусты.
0-хо-хо. Нам остается надеяться, что мы сумеем как-нибудь вытащить ее обратно. Но кроме Мэри у нас есть еще переписанные от руки выдержки из заключения патологоанатома, которые позволчют предположить, что Энни умерла в результате недобросовестно проведенного аборта. Доктор Мередит говорит, что нам потребуется подлинный документ вместе с показаниями самого патологоанатома.
– И потом, есть еще Рэйчел Франклин, которая может подтвердить, что ей выдали фальшивые результаты теста на беременность.
– И мы только что узнали о трехстах пятидесяти долларах, снятых с банковского счета Энни, – добавил Карл.
