– Привет, Джон. Отличная работа.
– Привет...
Раш вернулся к разговору с Питом:
– Таким образом, Лесли будет постоянно держать вас в курсе.
– Хорошо. Билл ждет сообщений.
Значит, семичасовой выпуск даст обзор наиболее ярких моментов выступления губернатора. Несомненно, Лесли и Мэл постоянно транслируют происходящее на площади Биллу в монтажную. Билл, самый быстрый монтажер на студии, сейчас записывает все на видеопленку, а потом в сотрудничестве с одним из сценаристов выберет наиболее пикантные и интересные для слуха и зрения эпизоды, чтобы смонтировать их и сделать «гвоздем» семичасовой программы. И если он действительно хочет заручиться полным вниманием зрителей, то не найдет материала лучше, чем...
– Передайте Биллу запись той потасовки, – сказал Пит. – Это действительно даст представление о...
– Да, – закончил мысль Раш, – об остроте стоящих на повестке дня вопросов, о накаленной атмосфере кампании. Это именно то, что необходимо для освещения первого шага губернатора.
– И именно то, о чем я хотел бы поговорить с тобой, вмешался Джон.
– Что?
– Этот материал, Раш. Я... я просто не уверен насчет него. Раш – на вид практически мальчишка с вечно свисающей на лоб светлой прядью – обладал колоссальными способностями режиссера. Он мог сделать живую, захватывающую программу, мог состряпать сенсацию из ничего, мог изобретательно бросать вызов общественному мнению, преступая границы дозволенного. Но не мог одного: понимать, а тем более терпеть жалкие опасения и нерешительность местного «таланта».
– А какие, собственно, проблемы? – Раш говорил вежливо, но без всякого интереса.
Джон замялся, пытаясь сформулировать ответ.
– Ну... это слишком грубо... в общем, мне кажется, это безвкусно.
– А мне кажется, эпизод имел место, – резко ответил Раш. – Эпизод имел место, и мы при этом присутствовали и таким образом получили интересный репортаж. Попробуй назови мне любую другую телестудию на этом рынке, к которой такой блестящий материал сам приплыл бы в руки.
«Ладно, – подумал Джон, – Я столь же невозмутим, как эти парни».
– Да, эта потасовка действительно блестящий материал. Но тот сумасшедший фанатик на заднем плане... вы постоянно снимали его, так ведь? Вы хотели, чтобы он находился на заднем плане?
Раш мгновенно сдал свои позиции и поднял руки.
– 0'кей, 0'кей... Дискуссия закончена... Никаких комментариев. Если у тебя какие-то проблемы с этим, поговори с Тиной. Я выполняю ее распоряжения. Мне понравилась идея в целом, и до сих пор нравится, и будет нравиться и впредь, но этот вопрос обсуждай с Тиной. Решай свои проблемы с ней.
И затем Раш вернулся к разговору с Питом, словно напрочь забыв о присутствии Джона.
Тина Льюис, деловая женщина в строгом костюме, сняла выполненные по индивидуальному заказу очки – при этом золотые браслеты на ее запястье зазвенели – и уставилась на Джона недоверчивым взглядом.
– Джон, бросьте. У нас осталось сорок минут до семичасового выпуска, а вы сообщаете мне о своем желании изменить центральный репортаж программы?
– Ну... – Джон был расстроен и зол. За последнее время, всего каких-то несколько минут, его первоначальные претензии из, казалось бы, вполне законных превратились в глупые и совершенно дикие. – Я не имел представления о том, что Лесли собирается снимать. Если бы я знал, я высказался бы раньше, а теперь... конечно, слишком поздно, и мои чувства уже не имеют никакого значения, и... Он вскинул руки, выражая покорность судьбе и повернулся, чтобы уйти из офиса Тины. – Мне нужно сделать анонс о следующем выпуске.
– Джон... – Она опустилась в кресло и положила локти на стол. – Мне жаль, что эта ситуация причиняет вам неудобства. Но когда происходят интересные события, наш долг сообщать о них. Вы это прекрасно знаете.
Джон повернулся и сделал глубокий вдох-выдох, чтобы взять себя в руки. Потом произнес медленно и отчетливо:
– Тина, я работаю в агентстве новостей уже двадцать четыре года. Пожалуйста, не надо приводить мне эти доводы. Я слишком часто сам приводил их. И прекрасно все их знаю.
Теперь у них началось состязание: кто дольше останется сдержанным и полностью владеющим собой профессионалом.
Льюис заговорила медленно, нарочито ровным тоном:
– Я не собираюсь приводить вам подобные доводы, мистер Баррет. Я слегка разочарована тем обстоятельством, что человек с двадцатичетырехлетним опытом работы по-прежнему не в состоянии отделять профессиональные интересы от личных.
– Это вы решили поместить его на задний план, – безжизненным голосом сказал Джон. – Вы могли снимать трибуну, флаги на площади, любой задний план из множества возможных, но вы решили показать его. Ведь так?
Тина поморщилась и потрясла головой с таким видом, словно впервые в жизни столкнулась с такой непроходимой глупостью.
– Джон, меня там не было, и, насколько я знаю, он не приглашал нас и не говорил: «Послушайте, я собираюсь проповедовать толпе неподалеку от въезда на Четвертую улицу, приходите и снимите меня для программы новостей!»
Джон наставил на Тину палец, каковой жест свидетельствовал о том, что он теряет самообладание:
– Вы находились в аппаратной. Вы давали указания оператору. Вы принимали решения.
Тина раздраженно вздохнула и сказала:
– Ладно. Вы оказались в неловкой ситуации. Это что, моя проблема? Или, может, это имеет хоть какое-то отношение к делу, которым мы занимаемся?
Взгляд Джона упал на настенные часы. Время, самый главный босс из всех существующих, приказывало ему уходить отсюда.
– Мне нужно сделать анонс. Последнее слово осталось за Тиной:
– Мне жаль, что мы не можем разрешить ваши трудности. Но, в самом деле, это ваша проблема, и вы единственный человек, который в состоянии как-то разобраться с ней, и на вашем месте я бы занялась этим.
Джон просто повернулся и вышел из кабинета.
Он прошел в гримерную, чтобы взглянуть на свое лицо в большое зеркало. Грим все еще лежал хорошо со времени последнего выпуска. Подправить следовало выражение лица. «Ну давай, парень, расслабься. Кому приятно видеть такое?»
Вернувшись в отдел новостей, Джон снял пиджак и повесил его на крючок как раз в тот момент, когда Пит Вудман вручил ему текст рекламного объявления. Он бегло просмотрел его, присев на табурет, стоящий сразу за фанерным задником студии новостей. Именно отсюда велись все прямые репортажи из информационного отдела. Это была очень удобная съемочная площадка, практически телевизионная студия одного человека: телекамера с дистанционным управлением, несколько прожекторов, телевизионный суфлер с дистанционным управлением.
Джон взглянул на монитор и с помощью пульта дистанционного управления передвинул камеру чуть вверх. Теперь его изображение оказалось в центре экрана. Телевизионный суфлер перед камерой был настроен и готов к работе. Джон вставил в ухо передатчик, чтобы услышать команду из аппаратной.
