Звук: «Все наши дети растут, словно цветы в саду, и порой Господь решает сорвать один из них для Своего букета. В Хиллари Господь нашел прекраснейший цветок из всех. Нам будет недоставать ее. Нам будет недоставать ее улыбки, ее смеха, ее любви к жизни...»
Быстрая перемотка вперед. Священнослужитель быстро шевелит губами, дергая головой налево, направо и вниз, к своим записям.
Следующий кадр. Губернатор с семьей в первом ряду.
– Останови здесь, – сказал Джон. Лесли отпустила клавишу перемотки и нажала клавишу воспроизведения. Священнослужитель продолжает речь; губернатор Хирам Слэйтер сидит рядом с женой и двумя оставшимися детьми.
– Хорошо, назови всех еще раз по именам. Кто есть кто? Был вечер понедельника после семичасового выпуска новостей. Джон, Лесли и Карл сидели в гостиной Джона и просматривали видеопленки, которые Лесли отобрала из архива студии – черновой материал о похоронах Хиллари Слэйтер.
– Это, понятное дело, Эшли Слэйтер – жена Хирама Слэйтера.
– Она здорово переживает, – заметил Карл.
– Так оно и было. В тот вечер, когда они нашли Хиллари, ее пришлось отвезти в больницу и напичкать транквилизаторами. – Лесли вопросительно взглянула на Джона. – Об этом мы ничего не сообщали, верно?
Джон помотал головой.
– Мы вообще не вдавались в такие подробности – и поступали совершенно правильно.
Лесли нажала клавишу «пауза».
– Эта девочка – Хэйли Слэйтер. Вторая дочь, пятнадцать лет, в настоящее время студентка-второкурсница Академии Святой Троицы. Они с братом учатся в ней сейчас.
Джон отметил это с интересом:
– Ага... это что-то новое. Я не помню, чтобы они посещали католическую школу.
– Они не посещали. В прошлом году все трое детей учились в частной школе Адама Брайанта. Многие сенаторы и высокопоставленные чиновники отправляют туда своих детей, когда начинается сессия законодательного органа. Это хорошая школа, никакой показухи, надежные академические знания. В общем... сразу после смерти Хиллари губернатор забрал Хэйли и Хайятта из школы Брайанта и отдал их в Академию, вот так, быстро.
– Запомним.
– А это Хайятт. Ему, кажется, двенадцать. Сметливый парнишка. Я как-то брала у него интервью. – Лесли повторно нажала на клавишу «пауза», и запись пошла дальше. Они внимательно рассмотрели присутствующих – множество высокопоставленных лиц и большое количество неопознанных друзей и родственников.
– Конец пленки, – сказала Лесли.
– Ты говорила, у тебя есть запись с друзьями Хиллари, – напомнил Джон.
– Сейчас. – Лесли вынула из видеомагнитофона кассету с записью похорон и полезла в сумку за следующей. Она поставила ее и нажала клавишу «пуск».
Видео. Школа Адама Брайанта, вид с улицы.
Лесли пояснила:
– Этот сюжет я помню. Его делала Джойс Петрочелли. Пока идут кадры школы, можете представить себе голос Джойс за кадром; она читала текст вроде следующего: «Учащиеся школы Адама Брайанта скорбят о смерти подруги, и всем нуждающимся оказывается психологическая поддержка...»
– Верно, я помню сюжет, – сказал Джон. – Теперь нам нужно попробовать отыскать ту самую подругу, которая звонила в «службу спасения» – так что смотрите и слушайте внимательно.
На экране появилась симпатичная светловолосая девушка с несчастным лицом; она говорила в микрофон, видневшийся у нее под подбородком:
– Она была... она была действительно замечательная. Мне будет не хватать ее.
Джойс Петрочелли, находившаяся за кадром, спросила:
– Вас многое связывало?
– Ну, в общем...
– Это не она, – сказал Карл.
– Да, не она, – сказал Джон.
Лесли нажала клавишу быстрой перемотки вперед и держала до тех пор, пока на экране не появилось другое лицо – молодой человек. Она снова перемотала пленку до следующего лица. Молодая негритянка.
– Это так печально... мы с нетерпением ждали выпускных экзаменов... Я хочу сказать, у нее впереди была вся жизнь... – Девушка начала плакать.
– Вряд ли это она, – сказала Лесли.
Джон посмотрел на Карла. Карл отрицательно покачал головой.
Быстрая перемотка. Круглолицая девушка с кудрявыми каштановыми волосами.
– Хиллари всегда была такая веселая. Она не заносилась и ничего такого, хотя и была дочерью губернатора – она просто вела себя, как все мы. Она была чудесная.
Не то. Быстрая перемотка.
Еще два юноши.
Потом снова девушка – с короткими белокурыми волосами, нервно ломающая пальцы.
– Ну... мы вместе с Хиллари пели в хоре, она замечательно пела...
Карл подался к экрану, и Джон тоже. На лице Лесли отразилось сомнение.
– Это просто ужасно, понимаете? Сегодня она с нами, а завтра ее нет. И просто не знаешь, что думать, что говорить...
– Нет, – сказала Лесли.
– Нет, – согласился Джон.
Но на этом запись кончалась. Они не нашли Подругу 911.
– Что еще? – спросил Джон.
– Еще три пленки, – сказала Лесли. – Я достала наш сюжет о Мемориальном фонде Хиллари Слэйтер и пару сюжетов, сделанных в дополнение к основному. М-м... вот этот о правильном хранении лекарств, а это сюжет Дэйва Николсона о том, как держать в порядке домашнюю аптечку.
Последние два Джон отмел решительным жестом.
– Нет, дополнительные сюжеты нам не нужны, если только в них не упоминается о Хиллари.
– Не упоминается. И еще я взяла... – она посмотрела на Джона, словно спрашивая его согласия, – запись, сделанную на митинге губернатора, с твоим отцом.
Джон внутренне напрягся и сказал:
– Хорошо, прокрути ее. Может, мы сумеем понять, о чем он говорил.
Это были знакомые кадры – до боли знакомые. Вот Лесли стоит перед камерой, а на заднем плане виден Папа, возвышающийся над толпой. Лесли явно ждет реплики, после которой она должна начать свой репортаж с места события.
– Странно, правда? – сказала Лесли. – Я еще даже ничего не говорю, а они там на студии записывают все с самого начала. Думаю, Тине Льюис нужен был этот материал – вот и весь разговор.
Как и в тот день, Джон почувствовал острое желание выругаться, разве что теперь он постарался сдержаться. Папа говорил, но они практически не слышали слов.
– Э-э... сделай чуть погромче, пожалуйста. Лесли прибавила звук, и слова Джона Баррета – старшего стали различимы.
»...Губернатор, я прошу вас, обратитесь к своему сердцу и измените свою политику, ибо если вы этого не сделаете, Господь сделает это за вас...»
Карл, зачарованный видом и голосом старика, пророчествующего с бетонной чаши, подался вперед и напряженно всматривался в экран.
