Досидит убийцей! Дальше что? Строева? Противоречивые показания, жалобы на незаконные методы воздействия. Пудреница? Поговорит с адвокатом и заявит, что потеряла ее за неделю до убийства. Калмыков? Он жив и здоров, испугался невесть чего, об убийстве Федосова не осведомлен! И что остается? Только ваши документы!
— Остаются Зубов и Ермак! Когда мы их возьмем, даже вы не сможете назвать факты домыслами!
Сизов прищурясь, в упор рассматривал подполковника, и тот на миг ощутил себя бестолковым, не знающим дела стажером, допустившим очередной промах. На импортном пульте селекторной связи вспыхнула красная лампочка и мелодично пропел сигнал вызова: «уа-уа-уа…» Мишуев поднял трубку, ткнул пальцем в клавишу соединения с дежурной частью и сразу же напряженно застыл.
— Когда он это сообщил? Кто-нибудь знакомился с телефонограммой? Как нет, когда половина управления о ней знает! — закричал Мишуев, давая волю раздражению, которое долгое время загонял внутрь. — Эти фамилии у меня на столе! Ни черта не соблюдаете режим секретности! Будем наказывать!
— Он с силой бросил трубку, резко развернулся к Сизову. — Два часа назад Веселовский сообщил по ВЧ, что отпечаток пальца в машине оставлен Зубовым! А Ермак — его ближайший друг и постоянный подельник. Если вы узнали об этом раньше меня, дежурный будет наказан за халатность и ротозейство.
Все равно непонятно, к чему городить огород со Строевой и Калмыковым?
Неужели так велико желание закопать непосредственного начальника?
Мишуев улыбнулся с нескрываемой издевкой.
— Ай-ай-ай, бывший наставник, нехорошо! Учили-то вы меня совсем другому…
Сизов некоторое время молчал, с прежним прищуром глядя на подполковника.
— Жаль, так ничему и не научил. Порядочность и честность не привьешь, но и элементарной оценке обстановки не выучил. Какая разница, кто вышел на «сицилийцев»? Главное, что они расскажут про Яблоневую дачу, и ты провалишься в ту яму, которую сам для себя копал!
Хотя Мишуев не обратил внимания на сизовское «ты», он уже не чувствовал себя стажером.
— Если расскажут…
Утром следующего дня Сизова вызвал Крутилин. В приемной он столкнулся с Веселовским — тот уже выходил из кабинета полковника, и вид у него был победный.
— Как живете-можете, Игнат Филиппович? — с небрежной легкостью спросил он. — Скоро будем брать «сицилийцев», готовьтесь!
Если это была шутка, то на серьезный лад.
У Крутилина находился Мишуев, сидел за приставным столом, нервно вертя в пальцах красивую импортную ручку с электронными часами.
Полковник просматривал бумаги, зажатые в скоросшивателе с синей картонной обложкой. Подняв голову, кивнул вошедшему, указал на стул, перевернул очередной лист. Сизов сел напротив Мишуева, положил перед собой потертую кожаную папку, на которую подполковник покосился с некоторой тревогой. Несколько минут в кабинете царила тишина. Наконец Крутилин перевернул последнюю страницу досье.
— Так. — Он поднял голову и перевел тяжелый взгляд с Сизова на Мишуева и обратно. — Подделка подписи — это полная… — он сдержался, — полная ерунда. Безрезультатная поездка — тоже. Из рапорта видно, что определенная информация получена, хотя официальных показаний этот, как там его, не дал. Жалоба парикмахерши… Ладно, об этом потом. А сейчас скажите-ка мне, майор, на каком основании вы работаете с людьми, проходящими по старым делам? Вызываете их, допрашиваете, воспроизводите показания на месте?
Мишуев старательно закивал.
— Они ведь никак не подстегиваются к розыску «сицилийцев»? — продолжал Крутилин. — Значит, ваши действия незаконны.
Сизов распустил разболтанную «молнию», порылся под настороженным взглядом Мишуева в кожаном нутре папки, отыскал и извлек бланк областной прокуратуры с отпечатанным текстом и размашистой подписью Трембицкого, протянул полковнику.
— Вот письменное задание следователя, которое я выполнял.
Крутилин внимательно прочел документ, взглянул на Мишуева.
— Почему я ничего не знаю? — раздраженно спросил тот. — Я никаких заданий следователя не визировал!
— В данном случае ваша виза не требуется, — спокойно пояснил Сизов. — Я вхожу в оперативно-следственную группу, созданную приказом прокурора области и генерала. Трембицкий — руководитель группы. В качестве такового он напрямую дает задания всем членам бригады.
Мишуев открыл рот и снова закрыл. Крутилин посмотрел на него, усмехнулся и захлопнул досье.
— Теперь по сути жалобы и о результатах вашей работы.
Рука Сизова снова нырнула в папку, и на свет появились сразу три документа. Старик по одному выложил их перед Крутилиным.
— Рапорт. Установочные данные фигурантов розыска. План оперативно-розыскных мероприятий, — коротко комментировал майор, не глядя на начальника отдела особо тяжких. — А по жалобе чего говорить — и так все понятно.
На каменном лице Крутилина промелькнула тень интереса. Он взял бумаги, внимательно посмотрел на Сизова, потом не менее внимательно на Мишуева. Тот не сводил глаз с авторучки, будто считал выпрыгивающие на электронном циферблате секунды.
Полковник погрузился в чтение. В кабинете наступила тишина. Дочитав, Крутилин задал Старику несколько вопросов, которые выдавали в нем профессионала, глубоко знающего сыскное ремесло, пометил что-то на календаре, взвесил на ладони мишуевский скоросшиватель.
— Хемингуэя читали? — неожиданно спросил он. — Про корриду?
Подполковник ошарашенно пожевал губами.
— Давно как-то… Студентом.
— Что там главное? — Крутилин слегка подбросил синюю папку, будто давая понять, что в ней и кроется ответ.
Мишуев хмуро покачал головой.
— Не помню. Когда это было…
— Главное — последний удар! — Выпуклые льдистые глаза азартно блестели. — Все остальное: танцы перед быком, пики в загривок, взмахи плаща — это подготовка. Без завершающего выпада — обычный балаган, которому грош цена!
Мишуев недовольно дернул подбородком.
— При чем здесь коррида?
— А при том! — Полковник еще несколько раз подбросил скоросшиватель, уронил на стол и прихлопнул ладонью. — Можно планировать, докладывать, отчитываться, заверять, и хрен всему этому цена! Надо задержать преступника, и тогда становится ясно: кто прав, кто виноват, кто умный, кто дурак, кто правильно работал, кто нарушал, кто пахал, а кто болтал… Вот здесь, — полковник так же небрежно ткнул пальцем в синюю обложку, — нет ничего про то, как взять «сицилийцев». А здесь все именно про это. — Он за уголок поднял схваченные скрепкой листки Старика. — В связи с этим возникает вопрос о двух подходах, двух методах работы, — продолжал Крутилин.
Мишуев вновь считал секунды.
— Кстати, вы не изменили мнения о дальнейшей организации розыска? — Голос полковника приобрел опасную мягкость.
