«Это действительно неплохой городок. Я не могу винить его за чувства, которые он пробуждает во мне, странные, противоречивые чувства. Именно с этим местом связаны самые счастливые и самые горькие мои воспоминания. И первые, и вторые были так давно похоронены, изглажены из памяти наркотиками, вытеснены галлюцинациями и измененными состояниями сознания, что я заставила себя остановиться здесь, чтобы воскресить их. Я должна все вспомнить».
Салли сопровождали друзья. Пока она сидела на скамейке в парке и писала следующее письмо, Тол, Натан и Армут внимательно следили за ней с крыши здания Первого национального банка.
– Она еще не нашла, – сказал Натан. – Похоже, ей не хочется найти. Она прошла по всем улицам города, кроме нужной.
– Она хочет найти, но одновременно не хочет, и я не могу винить ее, – сказал Тол. – Но мы должны помочь ей. Если все пойдет, как мы задумали, нам надо будет держать этот свободный номер в мотеле еще только один день.
– Она собирается идти, – сказал Армут. Салли убрала блокнот в спортивную сумку и встала со скамейки.
Натан окинул взглядом небо над городом.
– Шпионы Разрушителя по-прежнему снуют вокруг. Они наверняка знают, где мы.
– Они просто не боятся нас, – согласился Тол. – Но я вижу в этом наше преимущество. Их крайняя самонадеянность играет нам на руку. – Потом он увидел, как Салли сворачивает на Шредер-авеню. – Ну же! Нет, Салли, не туда!
Они развернули крылья, сорвались с крыши вниз, пролетели над самыми автомобилями, неслышно свернули за угол и приземлились на тротуар по обеим сторонам от одинокой усталой путешественницы. Казалось, Салли колебалась, не зная, в какую сторону пойти.
«Нет, Салли, здесь ты уже была. Поверни назад», – сказал ей Натан.
Салли остановилась. «О Боже! По этой улице я уже проходила – страшная скука».
Она повернулась и пошла по Шредер-авеню в противоположном направлении, переходя через перекрестки, обгоняя других пешеходов и постоянно поглядывая через плечо.
Три воина неотступно следовали за ней.
Салли все время озиралась по сторонам. Нет, здесь она еще не проходила. Некоторые витрины казались ей знакомыми. «О! Вот цветочный магазин! Я помню его!»
И вот наконец ее взору явилась картина, которую она не видела (или не хотела видеть) уже десять лет. Впереди на ее стороне улицы висела большая прямоугольная вывеска: «Шредер-Мотор», а ниже – вывеска поменьше: «Номера с кухней – на день, на неделю, на месяц». Салли стала как вкопанная и уставилась на вывеску, не веря своим глазам.
Ничего не изменилось! Мотель по-прежнему здесь!
Тол приблизился к ней сзади. «Успокойся, Салли. Не надо бежать слишком быстро».
Она хотела броситься вперед, но не смогла. Не хотела воскрешать это воспоминание, но знала, что должна сделать это.
«Поскольку ты хочешь узнать правду, – сказал Тол, – ты должна воскресить это воспоминание, даже если это мучительно. Ты достаточно долго убегала от него».
Салли неподвижно стояла посреди тротуара, словно ноги ее приросли к земле. Она все яснее и яснее вспоминала это место. В прошлом она проходила по этой улице много, много раз. Заглядывала в этот цветочный магазин. Впереди на углу виднелась вывеска «Скобяные товары», но Салли вспомнила, что прежде там был галантерейный магазин.
Она снова двинулась вперед – медленно, жадно всматриваясь в каждую деталь окружения. Вот эти кусты появились здесь позже, прежде здесь был просто голый бордюрный камень. Автомобильная стоянка на противоположной стороне улицы перешла на другой вид обслуживания, но осталась на прежнем месте.
Гостиница «Шредер-Мотор» выглядела все так же: трехэтажное, Г-образное в плане здание на шестьдесят номеров, с местами для парковки машин вдоль фасада и задней стены. Это была не очень дорогая гостиница: без всяких выкрутасов, без бассейна. Вероятно, здание перекрашивали в течение последних десяти лет, но в этом Салли не была уверена. Вход в офис гостиницы выглядел так же, и по-прежнему к нему вела широкая крытая галерея.
Салли подняла голову и пробежала взглядом по ряду голубых дверей, выходящих на длинный балкон с железным ограждением. Да. Вон, в конце балкона номер триста два.
Почти десять месяцев здесь был ее дом. Так недолго и так давно!
Пройдя по крытой галерее к двери офиса, Салли подумала, что поступает не вполне разумно. Какую цель она преследует? Зачем копаться в прошлом? Все это совершенно ненужно.
Но она должна пройти через это. Должна увидеть все снова. В те дни многое ускользнуло от ее внимания.
Она открыла дверь.
«Этому было суждено случиться, – прозвучал в глубине ее памяти голос. Ее собственный голос. Теперь Салли вспомнила, как говорила эти слова. – Это веление моего высшего Я».
– Здравствуйте, – сказала милая женщина за конторкой. – Могу я чем-то помочь вам?
Салли все еще слышала свой голос, раздававшийся из далекого прошлого: «В конце концов, это не смерть; это просто трансформация».
Она осознала, что ей задали вопрос.
– Э-э-э… Да. Я хотела спросить, у вас есть свободный номер с кухней?
Леди заглянула в журнал.
– Гм. Вам повезло. Да, один постоялец выехал на днях Это на третьем этаже…
– Прекрасно. А… это случайно не триста второй номер? Женщина удивленно подняла брови:
– Да, совершенно верно. Вы должно быть останавливались здесь раньше?
Салли внимательно рассматривала женщину. Нет, они никогда не встречались прежде. Должно быть, это новая владелица гостиницы, или служащая, или еще кто-то.
– Случалось.
Женщина пододвинула бланк через стойку регистрации, и Салли заполнила его. Она назвалась именем Мерайя Бисселл и написала полностью вымышленный адрес в городе Готорне, штат Калифорния; потом пометила, что приехала на автомобиле «форд Мустанг-79» с калифорнийскими номерами, и написала вымышленный номер. Ей оставалось надеяться лишь на то, что женщина оценит по достоинству цвет ее банкнот и не станет требовать у нее удостоверение личности.
Цвет банкнот женщина оценила по достоинству, получив наличными плату за неделю проживания. Она выдала Салли ключ.
Лестницу теперь устилал новый зеленый ковер. В памяти Салли остался вытертый коричневый.
Она поднялась на третий этаж и пошла по балкону, выходящему на автостоянку и все ту же мастерскую Нельсона по изготовлению эстампов и гравюр, в которой все так же гудели печатные станки.
Салли положила руку на перила и взглянула на свою кисть. Когда она в последний раз видела эти перила, руки ее были закованы в наручники.
Из глубины памяти она вызвала образ полицейских машин, стоящих внизу с зажженными мигалками. Потом она вспомнила, как незнакомые постояльцы с любопытством выглядывали из окон, раздвинув шторы. Она снова почувствовала боль, которую причиняли ей большие руки, крепко державшие ее за локти и толкавшие вперед по балкону.
