Лисса снова и снова натаскивала своих учеников, объясняла, подбадривала, показывала, подсказывала. Потом настал черед научить их работе с тремя роботами. Кто знает, не придется ли им потом иметь дело с различными манипуляторами и соединенными с кораблем Первым, Вторым и Третьим искусственными интеллектами?
— Пора сделать перерыв на обед, — устало сказала Лисса. — Встретимся снова через полчаса. У вас все отлично получается. Вообще-то вам даже больше не нужна моя муштра.
— Сержант, вы говорите почти как человек, — пошутил Элиф.
Лисса засмеялась.
— И у меня есть на то причина. Помните — в следующий раз меня с вами не будет, но, если честно, я вами довольна. Старайтесь действовать так же, как действовали сейчас, хорошенько сосредоточьтесь, и вы будете готовы сразиться даже с обезумевшими сборщиками налогов.
Она ушла, ощущая спиной направленные на нее теплые взгляды. Да, она нещадно гоняла ученых, но они понимали, зачем это нужно. Вассалы Дома Виндхолм знали, что от сеньоров всегда требуют больше, чем от них самих.
Космос казался теплым и ярким. Летя по коридорам корабля, Лисса насвистывала мотив старой непристойной песенки о двух любовниках в скафандрах.
Она думала, что Эскер сидит сейчас за видеомонитором и играет с корабельным компьютером в трехмерные го или смотрит одно из громких, крикливых музыкальных шоу, записи которых он занес в корабельную базу данных. Однако его не оказалось на месте. Лисса задала вопрос кораблю, и «Дагмар» ответил:
— Капитан в электронном отсеке.
— Что ему там понадобилось? — вслух подумала Лисса.
Она не рассчитывала на ответ. Команде корабля не полагалось прибегать к корабельной автоматике, чтобы шпионить друг за другом. Вален недавно дал Лиссе ко всему полный, капитанский доступ, такой же, какой имелся у него самого. То было всего лишь проявление любезности с его стороны и вряд ли имело какое-то практическое значение. Лисса совсем забыла об этом жесте капитана и очень удивилась, когда «Дагмар» ответил на ее вопрос:
— Вероятно, пишет какую-то программу. Я не могу сказать наверняка, потому что он пользуется персональным компьютером, не подсоединенным к моей сети, и заслоняет клавиатуру и дисплей от моих сенсоров. Хотите, чтобы я провел визуализацию?
— Нет-нет. Мне просто нужно с ним поговорить. Я пойду к нему. — И Лисса направилась в электронный отсек.
Эскер уже научился управляться с нулевой гравитацией. Он ссутулился, обвив ногами опорную стойку, а компьютер был пристегнут к его коленям — миниатюрный лэптоп, достаточный для несложной работы. Когда Лисса вошла, Эскер быстро вскинул голову и поспешно закрыл крышку лэптопа. Лисса улыбнулась.
— Добрый день. Чем занимаетесь?
Эскер сглотнул.
— Э-э… М-м… Экспериментирую. Я не хочу показывать свою работу никому, пока ее не закончу.
— А почему вы не воспользовались компьютерной системой «Дагмара»? Вы бы закончили в десять раз быстрее, не говоря уже о тупиковых вариантах, в которые вас может завести эта слабая машинка.
Эскер вспыхнул, потом побледнел. Как он осунулся за последние несколько смен! Он стал молчаливым, замкнутым, всех сторонится. Лисса почти соскучилась по его злобным, язвительным замечаниям.
— Когда моя программа будет готова и я буду ею доволен — тогда и введу ее в общую базу.
«А если у тебя ничего не получится, никто об этом не узнает, даже «мозг» корабля — ведь ты сотрешь все записи. Бедный, одинокий дьявол».
Лисса решила, что лучше больше не касаться этой темы.
— Как хотите. Боюсь, в двенадцать тридцать вам придется оставить свое занятие и присоединиться к остальной команде.
Эскер мрачно зыркнул на нее.
— Почему?
— Они готовы практиковаться вместе с вами.
— А где будете вы?
Лишь после паузы он добавил:
— Миледи…
— Где-нибудь. — У нее по коже пробежали мурашки веселого озноба. — Я дала физикам основные инструкции и больше не буду путаться у них под ногами. Это ваша команда. Приучите их работать вместе с вами.
— Понятно, — сказал Эскер. — А вы сами тем временем будете «где-нибудь»…
— Послушайте, — сказала Лисса как можно спокойнее. — Тренировка займет у вас совсем немного времени. Я надеюсь. Мы не должны опоздать к началу большого события. Однако, когда вы закончите подготовку, мы проведем еще пару тренировок и отдохнем — и только потом отправимся к месту назначения. Мы проделаем все маневры при включенной гравитации, чтобы люди нормально себя чувствовали и восстановили тонус мышц. Капитан Вален считает — и я с ним согласна, что нам лучше прибыть на место действия, находясь в полной форме. И тогда у вас будет время закончить свой проект, если захотите.
«Конечно, ты захочешь. Последнее время ты почти не спал, правда?»
— Капитан Вален… — Эскер посмотрел на свой компьютер. — Хорошо, миледи. А теперь, если вы не против, я запишу промежуточный результат, а уж потом приступлю к своим обязанностям.
— Конечно.
«Если бы я могла поделиться с тобой своим счастьем… Но ты, наверное, даже не представляешь, что такое счастье. Нет, скорее всего, не представляешь. Так стоит ли мне расстраиваться из-за тебя?»
— Желаю удачи, — сказала Лисса и вышла.
Элиф, Тесса и Ноэль почти закончили обед, а сузаянец, очевидно, только собирался приступить к еде. По молчаливому соглашению он обедал отдельно — при такой физической разнице совместное питание всей команды могло бы повлечь за собой кое-какие проблемы.
— Вы не собираетесь присоединиться к товарищам? — спросил женщину Медноруд.
Лисса из вежливости задержалась рядом и сказала:
— Я пообедаю позже. Сперва мне нужно повидаться с капитаном.
Сияющие глаза сузаянца блеснули.
— Вы голодны.
Лисса рассмеялась — немного нервно, как показалось ей самой.
— Неужели ваша чувствительность к эмоциям простирается так далеко? Да, я не прочь перекусить, но это не к спеху.
Голос прибора-переводчика зазвучал тише и стал похож на мурлыканье сузаянца:
— Почтенная госпожа, позвольте дать вам совет. Возможно, вам стоит быть… осмотрительнее. Чувства, которые к вам испытывают, стали сильней.
Лисса смутилась.
— Что вы имеете в виду?
Дрожь, пробежавшая по длинному телу Медноруда, вероятно, соответствовала людскому пожиманию плечами.
— Я чувствую эмоции, а не мысли. И в отношении существ другой расы мои возможности ограниченны… Я воспринимаю основные эмоции, оттенки от меня ускользают. И все же я ощущаю радость и яростную горечь, и даже дружелюбное, хотя и отчасти смешанное с похотью любопытство. Это позволяет мне догадаться о том, что, скорее всего, сейчас интересует окружающих.
