— Между Северском и Кротово. Денис посмотрел на Мамонта.
— Такая вот получается картина. Непонятная, правда. Сюрреализм какой-то.
— Сюрреализм бывает интересным, если правильно посмотреть. С одной точки глянешь: женская задница. А с другой — портрет Линкольна, — пробурчал Мамонт, развернул к себе карту, взял линейку, приложил, что-то сосредоточенно промерил. — Точно, здесь!
— Что «здесь»?
Тот глянул исподлобья.
— Там есть особо режимные объекты. Точнее, были. Полигон под Кротово помнишь, где боевой лазер испытывали?
Денису в нос ударил тошнотворный дух горелого человеческого мяса, он вскочил, с трудом сдержав тошноту.
— Кончай!
— Ладно, не буду, раз ты такой нежный. А кроме лазерного полигона, еще пара объектов неподалеку… Но сейчас их все позакрывали. Отсутствие денег и избыток миротворческих намерений…
— А при чем здесь твои объекты? — насторожился Денис. — Как они могут быть связаны с моим вагоном?
— Да никак! — майор вновь сложил карту. — Просто к слову пришлось.
— Лучше скажи, что ты про вагон думаешь?! — раздраженно вскинулся Денис.
Мамонт пожал плечами:
— Что тут думать, все и так ясно…
— Ясно?! И что тебе ясно?!
— Пассажиров, сам говоришь, пересадили…
— Я не так говорю…
— А вагон перекрасили и продали какому-нибудь толстосуму.
— Продали?! — изумился Денис. — Вагон?!
— А чему ты удивляешься? — Мамонт еще раз пожал плечами. — Есть же личные самолеты, почему не завести личный вагон? Может быть, вскоре пропадет тепловоз, потом еще вагон, потом еще… А какой-нибудь олигарх станет кататься на своем поезде.
Наступила тишина. Потом Денис покачал головой:
— Я в это не верю. Зачем тогда проводников убивать? — И упрямо сказал: — Мне нужен вертолет! Облет покажет, что к чему… На машине я кучу времени угроблю, там и дороги не везде есть. Пешком, что ли, по путям ходить?
Мамонт задумался:
— В общем-то идея хорошая. Правильная. А Давыденко твой — что он-то говорит?
Денис махнул рукой:
— Жмется. Да и нет у него вертолета.
— Ну а под каким соусом ты собираешься взять вертолет у нас? «Контора», думаешь, не жмется? У нас все служебные «аудюхи» на 92-м бензине ездят, хотя положено на 95-м…
— Бедные вы, бедные, — посочувствовал Денис. — Лично я брать ничего не буду. Брать будешь ты. Напишешь рапорт: пропажа вагона с пассажирами, так и пиши — с пассажирами, сильней подействует, — с большой долей вероятности может явиться следствием преступления террористической направленности, в связи с чем прошу выделить в распоряжение моего отдела вертолет для проверки данной версии путем облета маршрута движения поезда «Тиходонск — Москва» и контроля прилегающей территории…
— Хорошо излагаешь, — восхитился Мамонт. — А что — и напишу! За этим действительно могут стоять террористы… Какие-нибудь долбаные УТГ…
Подмосковье. Малаховка
Белый микроавтобус с красными крестами и надписью «Кардиологическая» несся по шоссе со скоростью почти сто километров в час. Коммерческая «скорая» прибывает по вызову максимум через тридцать-сорок минут. А поскольку на этот раз помощь требовалась постоянному пациенту Фитилеву, кардиологическая бригада особенно спешила. Медики знали — за старание их щедро отблагодарят. И подозревали, что если они чем-то не угодят, то расплата будет жестокой.
— Часто стали вызывать, — сказала молоденькая медсестра, старательно жевавшая мятный «Дирол». — Этот дедок действительно плох?
— Да нет, — махнул рукой крупный, полноватый доктор. — Скрипучее дерево долго живет… У пациента кардионевроз. Послушаешь его, кардиограмму снимешь, укол поставишь — глядишь, он отвлекся, и все вошло в норму…
— Психотерапия, — сказал санитар.
— Точно, — усмехнулся врач. — У нас только Миша еще диагнозы не ставит!
— А что, я могу, — весело отозвался водитель и тут же чертыхнулся.
На дороге стоял милиционер и, вытянув полосатый жезл, приказывал остановиться. Миша притормозил на обочине, покопался в сумке, нашел бумажник с документами и открыл дверь.
— Объясни ему, что мы на вызов торопимся! — сказал доктор. — Каждая минута на счету!
— Ладно, разберемся! — бодро ответил водитель и, выскочив на дорогу, направился к милиционеру.
В это же время к дому Фитиля подкатил точно такой автобус. Едва врач с медицинским саквояжем в руке и фельдшер с кардиографом вышли из машины, калитка распахнулась, и широкоплечий секьюрити с лицом обыкновенного братка выглянул наружу.
— Давайте живее, филины! — раздраженно крикнул он. — Вас не дождешься!
За ним маячил напарник и почти близнец, который всем своим видом тоже выражал недовольство.
Оставшийся в кабине водитель «скорой», в неестественно чистом белом халате, внимательно рассматривал, как встречают его коллег. На коленях он держал пистолет-пулемет «Скорпион» — лучшее в мире оружие для ближнего боя.
Немолодой врач восточной внешности, развел руками:
— Помилуйте, уважаемые, мы с одного вызова на другой, быстрей невозможно…
— Ладно, давайте быстро…
Людей в белых халатах тщательно ощупали, потом впустили во двор и осмотрели аппаратуру.
— Проходите, — буркнул, наконец, охранник и закашлялся.
Внутренняя охрана провела врачей в дом. Фитиль лежал на диване. Он был бледен, может, оттого губы синели сильней обычного.
— Быстро вы, молодцы, — прохрипел он. — А где Сергей Николаич? Я просил всегда его присылать…
— Машина у них поломалась, — сказал врач. — Колесо прокололи.
Это была чистая правда. Пока Миша беседовал с милиционером, у настоящей «Кардиологической» действительно спустило колесо.
— Но это не беда, мы вас тоже быстренько вылечим…
А это уже было вранье. Бероев никогда не лечил людей. Скорей наоборот — занимался делом прямо противоположным. Но сейчас он очень правдоподобно изображал лекаря.
— На что жалуетесь? Острая колющая боль? Не хватает воздуха?
— Нет, — тяжело вымолвил Фитиль. — Колотится, как перед расстрелом… Да еще удары пропускает. Как в яму падаю…
— Ясно — аритмия и тахикардия… Сейчас я вас послушаю…
— Только никаких уколов! — предупредил охранник у двери. — Уколы у нас только Сергей Николаич делает… Брякните ему, пусть меняют колесо и пулей сюда!
Бероев поморщился.
— Может, мне уехать? Вы сами и будете лечить пациента?
Пациент глянул на «кардиолога», будто зубочистку в глаз воткнул.
