Полегчало только тогда, когда выбрался на улицу…
Продолжаю заниматься лечением Нади. Пока тоже не заметно никаких изменений. Да и так рано они вряд ли появятся, ведь я провел всего только три сеанса…
6 июня 1991 года (из дневника Ивана П.).
Готовлюсь к сдаче первого экзамена в эту сессию. Толик уже сдал один, а мне еще только предстоит. Особого беспокойства во мне это не вызывает. Лекции я не прогуливал, ходил на все семинары. Думаю, сдам без проблем…
Продолжаю заниматься лечением Нади. Улучшение уже заметно, только вот недавно я почувствовал, что эта болезнь некоторым образом перетекает на меня. Как это происходит? Вредная энергетика перетекает в меня, а сбрасывать ее я не умею. Мало того, с недавнего времени я заметил следы точно такой же болезни у Леночки. Это сильно обеспокоило меня. Неужели проклятие настолько связало нас, что все это переходит на нее? Только этого мне и не хватало! Мало того, что ее ребенок не вылезает из больниц, муж спивается, а мать умерла, так еще добавляется болезнь!
Толик советует после каждого сеанса лечения смывать руки холодной водой, которая забирает вредную энергетику. Надо бы попробовать. Может, так хоть меньше зла будет от меня Леночке доставаться, раз уж не могу снять проклятие…
Все-таки Надя - удивительная женщина! К ней притягивает людей, как магнитом. Да это и не удивительно. Мне частенько с ней приходится беседовать на разные темы. Обычно это происходит после сеанса, когда она ведет меня пить чай. Кстати, она чудесно делает всякую разную выпечку - печенье, пироги, торты. Сегодня мы с ней коснулись темы взаимоотношений между людьми. Меня поразили ее слова:
– Знаешь, Ваня, надо искать в человеке хорошие черты и пытатся их развить. В любом, даже в самом плохом, человеке есть что-то хорошее…
Мне вспомнился мальчик, с которым я дружил в Свердловске. Я считался примерным, а он - неблагополучным ребенком. Вовка курил, ругался нецензурными выражениями, бродяжничал. Говорили даже, что он иногда приворовывает. Но я, несмотря на протесты матери и соседей, стал дружить, заметив в нем то, чего не видели другие - природную доброту и верность дружбе. А все остальное было ненастоящее, напускное. Он словно переродился. Все удивлялись. Как жалко, что наша дружба оборвалась с моим переездом…
Другое дело Юрик. Этот как был охламоном, так им и остался. В школе учился на двойки, с трудом окончил училище, поработал немного и ушел.
Сколько ему ни говорили я, его мать, Толик, - ничего не слушает. Тетя
Вера говорит, что лучше бы его забрали в армию. Но он ведь что натворил!
Когда все в шестнадцать лет проходили приписную комиссию в военкомате,
Юрик взял свое личное дело и ушел с ним домой!
Сколько раз мы его уговаривали пойти в военкомат, получить военный билет (ведь служба в армии ему вряд ли грозит после такой травмы) и устроиться на работу! Не помогало. И вдруг… Видимо, что-то сдвинулось у него в голове, потому что он неожиданно отправился в военкомат и попросился в "горячую" точку…
– Было бы хорошо, если бы всегда можно было так сделать, - вздохнул я. -
Только люди чаще всего не ценят твоих усилий. Ты им делаешь добро, а они платят тебе черной неблагодарностью!
– Надо стараться не общаться с такими людьми, - ответила Надя.
– А как ты можешь различить их?
Она подумала некоторое время и ответила:
– Знаешь, Ваня, это нельзя объяснить словами. Я вот, например, всегда знаю, может ли человек причинить мне зло. И если я чувствую, что может, стараюсь прекратить с ним всякие контакты…
– А что ты чувствуешь по отношению ко мне? - поинтересовался я не без задней мысли.
Она замялась.
– Ты - добрый человек. Но если тебе причинить зло или обидеть, ты этого не простишь и можешь жестоко отомстить.
Я был поражен. Она довольно-таки точно описала мое нынешнее положение. Но ведь Надя так мало знала меня! И явно она не могла знать о том, как я отомстил Леночке!
– Ты ошибаешься, - только и смог я сказать на это.
Она покачала головой.
– Я редко ошибаюсь, Ваня.
– Ну что ж, может быть, ты и права, - вздохнул я…
Долго размышлял над ее словами. Неужели я действительно такой?
Скорее всего, да. Но есть такие вещи, которые нельзя прощать ни при каких обстоятельствах, даже самому близкому для тебя человеку. Это предательство, желание втоптать человека в грязь, унизить. Разве можно такое оставить без наказания? Нельзя! Но лучше уж пусть Бог разбирается с такими людьми. С меня хватит Леночки…
25 июня 1991 года (из дневника Ивана П.).
Сегодня проводили в армию Юрика…
Он уверял нас, что его приписали в спецназ, что он поедет на
Кавказ. Мы слушали и посмеивались про себя. Какой Кавказ, какой спецназ, если у него правый глаз плохо видит? Да и ростом, и комплекцией он не вышел. Юрик возражал, что у него взяли подписку о том, что он добровольно желает попасть в "горячую" точку. Над ним просто издевались, а он никак не хочет этого понять! Военкоматским работникам просто выгодно было, чтобы он скрыл свои болячки. Вот его всячески к этому и поощряли, чтобы без помех забрать в армию.
Понимание к нему пришло, когда всех призывников выстроили на областном сборном пункте и сообщили, что их команда едет в Москву. В строительные войска, в простом народе - "стройбат"… Юрик был растерян, ничего не понимал. По нашему совету он подошел к "покупателю", о чем-то поговорил с ним и вернулся к нам.
– Он не в курсе, - сообщил нам Юрик. - Сказал, что в Москве разберемся…
Вечером мы пришли на железнодорожный вокзал. Призывников привезли в автобусе и дали минут двадцать пообщаться с провожающими. Потом подали состав.
Поезд состоял из пятнадцати вагонов, с разбитыми стеклами, грязных.
Состав формировался не в нашем городе и просто проходил через него, подбирая призывников. Пьяные в стельку, с красными рожами начальник поезда и замполит провели построение и сказали несколько напутственных слов. После чего всех призывников загнали в вагон.
Мне кажется, только в этот момент Юрик понял, что происходит с ним.
Что он уезжает из родного дома на целых два года! Два года он не увидит никого из нас, не сможет делать то, что хочет… До самой отправки состава Юрик стоял, прижавшись лбом к грязному стеклу, и смотрел на нас так печально, что защемило сердце. Тревожные предчувствия возникли у меня, когда я увидел его глаза. Мне кажется, нам не суждено с ним встретиться…
Надо бы найти какую-нибудь работу. У нас в институте многие ребята работают. Стипендии в сорок рублей не очень-то хватает на свои нужды! А ведь хочется приодеться, купить себе новый магнитофон, мой-то совсем еле дышит! Олег говорит, что у него на примете есть для меня работенка с неплохим заработком. Но это будет после того, как сдам сессию…
