— Среди нас никогда не было изменников, так же как их не было среди наших отцов и дедов, В других мирах были, и они были осуждены на смерть. Но мы об этом не помышляем. Мы скромные, честные фермеры и не думаем о делах политики.
По его испуганным глазам было видно, как он волнуется.
Притчер мягко проговорил:
— Не могли бы вы любезно сообщить нам, как нам встретиться с Губернатором?
Старейшины были не на шутку обескуражены. Прошло довольно долгое время, и наконец Старейшина, которому выпало отвечать на неловкие вопросы, проговорил:
— А вы разве не знаете? Губернатор прибудет сюда завтра утром. Он знает о вашем прибытии. Для нас это была большая честь. Мы… очень надеемся, что вы сообщите ему о том, что мы верой и правдой служим ему.
Притчер широко улыбнулся:
— Он знает о нашем прибытии? Он ожидал нас?
Старейшина удивленно посмотрел поочередно на обоих чужестранцев:
— А как же? Мы ждали вас целую неделю!
Жилище, в котором их поселили, видимо, по россемским понятиям, считалось роскошным. Во всяком случае, Притчер видал и похуже, поэтому слишком не расстраивался. Ченнису, казалось, вообще ни до чего не было дела.
Однако между ними возникла некоторая натянутость. Притчер чувствовал, что пора принять уже какое-то более или менее определенное решение, но обстоятельства вынуждали ждать. Повидаться с Губернатором означало довести игру до опасной черты, но зато выигрыш мог вдвое повысить шансы на успех в общем зачете. Он поглядывал на Ченниса и замечал, как тот все чаще хмурится и покусывает губы. Притчер чувствовал, что игра затянулась, и всей душой желал, чтобы все поскорей закончилось.
— Похоже, нас не очень-то жалуют, — не вытерпел он.
— Да, — коротко отозвался Ченнис.
— Вот как? И вы того же мнения? Больше вам сказать нечего? Хорошенькое дельце! Мы попадаем сюда и обнаруживаем, что Губернатор, оказывается, нас ждал. Потом окажется, что в Конзвездии нас тоже ожидают — ждут не дождутся. Что же толку от всей нашей миссии?
— Одно дело — ждать нас, а другое — знать, кто мы и зачем здесь.
— И вы полагаете, что это можно скрыть от людей из Второй Академии?
— Наверное. Почему бы и нет? А вы уже готовы спасовать? Допустим, наш корабль заметили на подлете. Разве у них не может быть пограничных наблюдательных постов? Даже если бы мы были просто путешественники, нами бы заинтересовались.
— Хорош интерес! Такой сильный, что Губернатор едет к нам собственной персоной!
Ченнис пожал плечами:
— Об этом можно подумать и потом. Сначала поглядим, что за птица этот Губернатор.
Ченнис обнажил зубы в усмешке. Неожиданно оживился:
— По крайней мере, одну вещь мы уже знаем. Либо Конзвездия — Вторая Академия, либо все свидетельства до одного ошибочны. Как, например, можно иначе объяснить тот страх, с которым аборигены говорят о Конзвездии? Не похоже, чтобы их тут слишком притесняли. Группы Старейшин, судя по всему, встречаются совершенно свободно, без всяких помех. Налоги, о которых они говорили, похоже, не слишком высоки, и опять-таки не чувствуется, чтобы их очень-то усердно собирали. Местные все говорят о нищете, но между тем не выглядят ни заморенными, ни голодными. Дома у них не слишком уютны и грубы, это правда, но, скорее всего, просто оправдывают свое предназначение.
Знаете, а мир довольно симпатичный. Раньше я никогда не сталкивался с такой суровой жизнью, но такое впечатление, что население не страдает. Как будто в суровой неприхотливости такого бытия есть некое устойчивое счастье, которого так не хватает обитателям технически развитых планет, где живут искусственно усложненной жизнью.
— У вас что же, склонность к пасторальным добродетелям?
— И рад бы, да не судьба!
Ченнис, казалось, был страшно доволен своими размышлениями.
— Я просто стараюсь подчеркнуть, как все это важно. Скорее всего, Конзвездия — неплохой администратор. Неплохой в том смысле, что суть насаждаемых ею порядков в корне отлична от того администрирования, к которому привыкли в старой Империи или в Первой Академии, да и в нашем собственном Союзе. Все эти структуры основаны на том, чтобы добиться подчинения любой ценой. Конзвездия дает своим подданным счастье и достаток. Разве вы не видите, что все их правление ориентировано иначе? Оно носит не физический, а психологический характер.
— Вот как? — иронично хмыкнул Притчер. — А как же ужас, с которым Старейшины говорили о наказании изменников этими добросердечными администраторами от психологии? Это как укладывается в вашу схему?
— Да их-то самих разве кто-нибудь наказывал? Они ведь говорили только о наказании каких-то абстрактных «других». Такое впечатление, что боязнь наказания им так здорово привита, что само наказание никогда не потребуется. Разрази меня гром — я уверен, что на планете нет ни одного конзвездианского солдата. Понимаете?
— Может быть, пойму, — холодно ответил Притчер, — когда увижу Губернатора. Кстати, вы не думаете, что наш собственный разум уже может быть под контролем?
— Вот уж к чему вам не привыкать, — грубо, презрительно парировал Ченнис.
Притчер заметно побледнел и неловко отвернулся. Больше они в этот день не разговаривали.
В тишине безветренной морозной ночи, слушая, как сладко посапывает его спутник, Притчер тихо настроил свою миниатюрную рацию на ультраволновой канал, к которому рация Ченниса не была подсоединена, и связался с кораблем. Ответ поступил в виде коротких, едва слышных звуков.
Притчер дважды спросил:
— Есть сообщения?
Ему дважды ответили:
— Пока никаких. Мы постоянно на связи.
Он встал с постели. В комнате было холодно, и он, завернувшись в меховое одеяло, уселся в кресле перед окном и стал смотреть на звездное небо. Оно было так не похоже на небо его родной Периферии!
…Где-то там, меж звезд, был ответ на все вопросы, которые мучили его, и он очень хотел, чтобы все они поскорее разрешились.
На мгновение он задумался о том, прав ли Мул, — действительно ли «обработка» лишила его способности самостоятельно принимать какие-либо решения? Или это все-таки возраст и усталость, накопившаяся за последние годы?
Вообще-то говоря, ему было все равно.
Он смертельно устал.
Прибытие Губернатора Россема особой помпой не отличалось. Сопровождал его один-единственный человек в военной форме, сидевший за рулем автомобиля.
Автомобиль был неплохой, можно даже сказать — шикарный, но двигался рывками, а на подъезде к дому пару раз здорово буксовал — видимо, из-за слишком быстрой смены скоростей. По его конструкции Притчер сразу понял, что работает он на химическом, а не на ядерном топливе.
