Увы, Хомир Мунн не спал — он читал, лежа в постели. Горела маленькая лампочка у кровати. Он рывком сел, всмотрелся в темноту. Правая рука скользнула под подушку.
Голова Аркадии инстинктивно отдернулась назад. Вспыхнул свет, и голос Мунна произнес:
— У меня бластер, и я буду стрелять!
Аркадия хмыкнула:
— Не стреляйте. Это… я…
Вот видите, как хрупка романтика? Пистолет в руке нервного героя может все испортить!
Свет горел по всему кораблю, Мунн сидел на койке. Вид у него был совсем не романтичный — щетина однодневной выдержки на впалых щеках и жиденькая растительность на груди.
Аркадия вышла, понурив голову. На ней был металлический комбинезон — идеальная одежда для космических полетов — плотный, облегающий ее стройную фигурку.
Опомнившись от шока, Мунн чуть было не вскочил с постели, но, вспомнив, что он не одет, натянул одеяло до подбородка и срывающимся шепотом произнес:
— Ч-ч-что?!
Он был сражен наповал.
Аркадия кротко проговорила:
— Простите меня, я на минутку… Только руки вымою.
Она отлично знала планировку корабля и быстро скользнула в дверь туалета. Когда она вернулась, поднабравшись храбрости, Хомир Мунн стоял у постели, одетый в помятую пижаму. Взгляд его пылал гневом.
— К-какого… ч-что ты туг де-елаешь? Ка-ак ты сюда п-попала? Ч-что я до-олжен с тобой д-делать? Ч-то зде-есь п-происходит?
Он мог бы задать еще много вопросов, но Аркадия спокойно ответила на все сразу:
— Я просто хотела полететь с вами, дядя Хомир.
— Ка-ак? Куда со м-мной п-полететь? Я… н-никуда не лечу!
— Вы летите на Калган, чтобы добыть информацию о Второй Академии.
У Мунна вырвался сдавленный стон. Он без сил опустился на постель. Аркадии показалось, что у него сейчас начнется истерика и он станет биться головой о стену. Бластер все еще был у него в руке, и у нее противно засосало под ложечкой.
— Не волнуйтесь вы так… — это было все, что она смогла сказать.
Но он уже успел взять себя в руки и с такой силой швырнул бластер на пол, что казалось, тот неминуемо должен был пролететь весь корабль насквозь и пробить дыру в обшивке.
— К-как ты сюда попала? — отчетливо выговаривая каждое слово, спросил Мунн, стараясь не показывать, как у него зубы стучат.
— Очень просто. Просто пришла в ангар со своим чемоданчиком и сказала: «Багаж мистера Мунна», а служащий только ткнул пальцем в корабль, и все.
— Мне придется, милочка, отвезти тебя домой, — объявил Мунн и почувствовал, что этот вариант его даже обрадовал. В конце концов — он же не виноват, что так вышло.
— Вы не сможете этого сделать, — спокойно отозвалась Аркадия. — Это привлечет внимание.
— Ч-что?
— Вы все отлично понимаете. Вся затея с вашим полетом на Калган задумана, потому что для вас вполне естественно отправиться туда и попросить разрешения на посещение дворца, чтобы просмотреть записи Мула. Чтобы все продолжало выглядеть естественно, вам не следует привлекать к себе лишнего внимания. А если вы отправитесь назад, чтобы отвезти домой девочку-«зайца», такое даже по телевидению объявят, это точно.
— А о-откуда т-ты знаешь п-про Калган? Ч-что за ш-шутки такие?
Он никак не мог заставить себя поверить — да и кто бы поверил? И кто бы мог признаться — кому бы то ни было?
— Я все слышала, — спокойно объяснила она, — через приемник. Я все знаю, так что вам просто придется взять меня с собой.
— А отец? — Мунн ухватился за последнюю соломинку. — Он-то ч-что по-одумает? Ч-что тебя п-похитили, убили!
— Не подумает. Я оставила ему записку, — безжалостно вырвав соломинку из руки Мунна, объявила Аркадия. — Думаю, он понял, что шума поднимать не следует. Наверное, очень скоро вы получите космограмму от него.
Мунну нечего было возразить, тем более что ровно через две секунды после этих слов раздался оглушительный писк сигнала приемного устройства космопочты.
Аркадия кивнула и сказала:
— Клянусь, это от папы.
Послание было короткое и адресовано Аркадии. Там говорилось:
«Спасибо за прекрасный подарок. Желаю хорошо провести время».
— Вот видите, — довольно улыбнулась Аркадия. — Четкие инструкции.
Хомир постепенно привык к девочке. Пожалуй, он даже был рад, что она здесь. Порой он удивлялся, как мог без нее обойтись. Она болтала без умолку. Ее все удивляло. А самое главное — она ни капельки не боялась! Она знала, что Вторая Академия — их враг, а все остальное ее ни капельки не волновало. Она знала, что на Калгане их вряд ли встретят с распростертыми объятиями, но и это ее не пугало. Она просто дождаться не могла, когда, они туда доберутся.
Может быть, все это потому, что ей было всего четырнадцать.
Как бы то ни было, недельный полет превратился для Мунна в непрерывную увлекательную беседу с Аркадией вместо мучительных размышлений наедине с самим собой. Не сказать, конечно, чтобы это были очень умные разговоры, поскольку состояли они в основном из собственных соображений Аркадии на тот счет, как лучше всего охмурить повелителя Калгана. Это было бессмысленно, но занимательно, поскольку все свои доводы Аркадия высказывала с потрясающей самоуверенностью.
Хомир, к своему удивлению, обнаружил, что ласково улыбается, выслушивая ее заявления, хотя и понимал, что у девочки полная путаница в голове относительно истории Галактики.
Настал вечер перед последним прыжком через гиперпространство. Звездочка Калгана ярко горела на фоне других редких звезд бескрайнего космоса. Телескоп корабля увеличил изображение, но все равно до Калгана было еще очень далеко.
Аркадия, закинув ногу на ногу, сидела в удобном кресле. На ней были облегающие брючки и довольно приличная рубашка, принадлежавшая Хомиру. Ее собственная одежда была выстирана и выглажена, приготовлена к посадке.
Она спросила:
— Я вам говорила, что собираюсь писать исторические романы?
Она была в полном восторге от путешествия. Хомир умел слушать, а ей только того и надо — ведь это так здорово — разговаривать с умным человеком, который тебя понимает.
Она продолжала:
— Я прочитала целую уйму книг о великих людях из нашей Академии. Ну, знаете — про Селдона, Гардина, Мэллоу, Деверса и всех остальных. Ваши книжки про Мула я тоже читала, только… знаете, не очень-то приятно читать те места, где описываете», как Академия проигрывала. Гораздо приятнее читать истории, где не описываются поражения и трагедии.
— Наверное, приятнее, — улыбнулся Мунн, — но ведь тогда нельзя считать эти истории правдивыми, не так ли, Аркади? Чтобы тебя высоко оценили профессионалы, нужно писать правду.
