Книга Ядерный Вий, страница 37. Автор книги Алексей К. Смирнов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ядерный Вий»

Cтраница 37

И что теперь такое истончившаяся кожа? Какая-такая беда в парализованных ногах? И так ли, как может показаться, ужасно судно? Да меня на носилках снесут, не тревожьтесь. Слава Богу, пока еще есть кому это сделать, а если бы не было, так я бы нанял людей со стороны, пусть даже понадобится распродать для этого всю мою незатейливую домашнюю обстановку. Меня погрузят в автомобиль, и я помчусь — неразличимый сверху, букашка с высоты уже птичьего полета; что же говорить тогда о холодном Альтаире? о Сириусе, который навряд ли теплее? Оттуда я не виден, меня нет, я не существую. И, тем не менее, именно эта микроскопическая субстанция, которую резвые колеса мчат во весь дух, в ближайшее время заявит о себе достаточно громко и внятно, чтобы быть услышанной на Млечном Пути. И Млечный Путь всего лишь первая остановка в бесконечном путешествии.

Только не возведите напраслины, я пока не в маразме. Я сознаю, что такая структура, как Районный Комитет Сетевой Артиллерии, Сектор четыре, не встретит меня цветами и оркестровой музыкой. Скорее всего, никто не обратит на меня особого внимания. Сотрудники будут носиться взад-вперед, благо забот у них по горло, и вообще я обнаружу вокруг себя кипение деловых будней без примеси какой бы то ни было истинной торжественности: сама по себе церемония стрельбы с годами утратила былую помпезность и сделалась рутинной. Обойдутся, конечно, вежливо, учтиво — но и только. Я уже давным-давно вышел из возраста, когда рассчитываешь на круглые, восторженные глаза, что пялятся на тебя со всех сторон, на глупое сюсюканье типа: "Смотрите, кто пришел! " Когда мне было лет пять-шесть от роду… тогда да, тогда бы это меня заинтересовало. И почему — «бы»? Так ведь оно и было. Сверх того — этот памятный момент и стал, возможно, началом долгого пути.

Мой отец — который до сих пор, понятно, в дороге и вдогонку которому я скоро отправлюсь (расстояния! дистанции огромного размера! сотни и сотни световых лет — сколько еще пройдет, пока на том же Альтаире получат возможность ознакомиться с некоторыми взглядами моего родителя) — так вот, мой отец впервые привел меня в Сектор, когда мне, как я уже сказал, исполнилось то ли пять, то ли шесть лет. Тогда сектора еще не размножились и порядковых номеров им не присваивали, был только один Районный Комитет, он же Сектор с большой буквы. Разумеется, мой детский, незрелый разум не мог вместить и сотой доли того, чем занимался отец. Да и того не вмещал, я просто не интересовался трудами батюшки — знал только, что тот — могло ли быть иначе — намеревается сделать какое-то невероятное, чрезвычайной важности открытие (он был, Царствие ему Небесное, философ-лингвист, создавший собственную оригинальную систему). И я, естественно, принимал это как должное. В противном случае кто бы пустил нас в это волшебное место, где ходят строгие подтянутые молодцы в отутюженной униформе, где света больше, чем в ясный полдень на морском берегу, а машины и приборы съехались, похоже, со всех концов земли. Во мне боролись страх и ожидание роскошного сюрприза; страх был животным, подсознательным, ибо умом я понимал, что отец никогда не привел бы меня в нехорошее, опасное место. А что касается сюрприза — что ж, мне постоянно делали сюрпризы, один другого приятнее, и если ничего подобного не будет, так стоило ли приходить в это взрослое место? Наверняка отец что-то имел в виду, ведя меня сюда, наверняка он задумал нечто сногсшибательное. Впрочем, я могу ошибиться. Возможно, он просто хочет мне что-то показать. Это, конечно, намного хуже, я буду разочарован, однако надежда еще жива. Не исключено, что в конце экскурсии восхищенные дяди и тети премируют меня чем-нибудь этаким за самый факт моего существования на свете. Если же нет — дело дрянь, хотя последний оплот упований, последний несокрушимый бастион продолжает держаться. Буфет — должен же здесь быть буфет! Везде бывает буфет. Буфетом меня не удивишь, но посещение его хотя бы отчасти сдобрит горечь неминуемого разочарования. Вот — я и не заметил, как оно уже сделалось неминуемым. И так меня мотало, словно маятник: от предвкушения волшебства до утешения стаканом заурядной колы с орешками.

Забегая вперед, чтобы больше не возвращаться, скажу, что колу мне купили, но не в Секторе, а в Луна-парке, куда мы отправились после. В Секторе произошло нечто гораздо более важное: мне определили цель. Сейчас, на склоне лет, я вижу, что отец — плохо это, хорошо ли — не мне судить вложил в меня программу-максимум; иными словами — из лучших побуждений зомбировал мое юное сознание. Нет, он не вдавался в подробности, он всего-то и сделал, что показал мне конечный пункт предстоявших мне скитаний и метаний. Скитаний духовных и творческих, поскольку за всю свою жизнь я так ни разу и не выехал за пределы родного города. Цель, таким образом, предстала мне размытой и нечеткой — некое далекое, недостижимое сияние, к которому я непременно приду, но случится это так нескоро, что я могу с полным правом вернуться до поры к светлым детским играм и хлопотам. Думаю, что в тот далекий миг отец и сам не знал, какие формы примет очерченный им финиш. Трудно что-либо загадывать, когда речь идет о несмышленом детеныше, каким я был тогда, стоявший с разинутым ртом в самом центре огромного, как мне мнилось, зала и внимающий негромким обещаниям, которые отец, нагнувшись, вкладывал в мои уши: сынок, настанет день, когда вся мощь, вся энергия и мудрость, что здесь сосредоточены, будут призваны послужить тебе одному недолго, не более нескольких секунд, но только тебе. Я не понимал, я хлопал глазами и верил, верил тому, о чем не имел представления. И тогда отец повел меня к Пушке.

…Сперва я решил, что передо мной телескоп. С телескопом я к тому времени успел познакомиться: родители, охваченные желанием дать мне разностороннее образование, уже водили меня в местную обсерваторию. В самом деле: продолговатый стальной корпус, колеса с шестернями, пузатые линзы, раздвижные дверцы, открывавшие в куполе проем, карты звездного неба многое, очень многое говорило в пользу мощного оптического прибора. Когда я подрос, мне открыли, что внешний вид Пушки был призван, скорее, возбуждать в избранных ощущение могущества, чувство законной гордости за человечество, ведущее прицельную стрельбу по созвездиям — дань первобытной агрессии и вечной людской неудовлетворенности. На самом же деле ни в корпусе, ни в рулевом управлении не было никакой нужды; при желании можно было бы спокойно обойтись передающими устройствами как они есть. В этом случае, однако, торжественность момента свелась бы к нулю, и потому разработчики проекта не ограничились пушечными формами. Персонал, обслуживавший орудие, нарядили в старинные артиллерийские костюмы, снабдили барабанами и трубами, обеспечили звуковое сопровождение выстрела — оглушительный залп, и даже позаботились о дыме, который — в разумном количестве — наполнял после выстрела помещение.

Мне, конечно, сразу захотелось пальнуть. Канониры, снисходительно улыбаясь, намекнули в ответ, что нос мой еще не дорос. К моему великому смятению тут же выяснилось, что не дорос он и у отца — а батюшка к тому времени был уже заслуженным деятелем науки. Отец — желая, наверно, собственными силами ускорить процесс возрастания — шутливо защемил мне инфантильный орган двумя пальцами и заявил, что и на смертном одре человек зачастую не может похвастать размерами носа, достаточными для выстрела. Моему огорчению не было границ. Я принялся мечтать о некоем аналоге коварного крокодила, который смог бы вытянуть мне приличный хобот, как вытянул его слоненку из незабвенной сказки. "Что поделаешь, — вздохнул отец, беря меня за руку и направляясь к выходу. — На свете развелось слишком много желающих обессмертить собственное имя." "И Пушек на всех не хватает?" спросил я, покорно следуя за родителем. Тот усмехнулся. "Ну почему же, Пушек достаточно. Только подумай сам: нельзя же обстреливать звезды чем попало. Так может дойти до того, что неизвестный и, возможно, очень занятой получатель, будет вынужден читать… ну, не знаю… ну, скажем, какие-нибудь дурацкие детские стишки — вроде ваших дразнилок. Представь себе: любой из вашей детсадовской группы, получив доступ к Пушке, сможет выстрелить в далекую туманность глупостью про какашки или еще про что… И там, среди звезд, кому-то придется отыскивать в кучах мусора сверкающие жемчужины, ради которых, собственно, и существует проект".

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация