Всё дальнейшее было уже чисто умозрительной конструкцией, созданной воображением Темняка.
В мире, из которого явились Хозяева, Родительские деревья имелись в каждом мало-мальски приличном доме. Вполне возможно, что там даже существовал институт семьи, и мамы с папами регулярно вывешивали на своё дерево все новых и новых наследников. Вне всякого сомнения, Хозяева были истинными царями тамошней природы.
Катаклизм, вырвавший частицу этой благословенной страны из привычных пространственно-временных координат, едва не погубил Хозяев. Однако высочайший технологический уровень, присущий этой расе, позволил в сравнительно короткие сроки создать город Острог, ставший для его обитателей надёжной защитой от всех поползновений чужого, враждебного мира.
На крыше Острога Хозяева устроили сад, являвшийся для них одновременно прибежищем любви, родильным домом и яслями. Сиявшее в небе искусственное светило не только давало тепло и свет, но и обеспечивало привычные для Хозяев суточные ритмы.
Если всё было именно так, как это представлялось Темняку, один из вопросов, над которым ломали голову беспредельщики, сразу разрешался.
Самым уязвимым местом Хозяев был сад Родительских деревьев!
Ради того, чтобы сберечь его, они пойдут на любые жертвы. Кто же станет рисковать будущностью своего народа!
Но один-единственный ответ тянул за собой целый шлейф новых вопросов. Как проникнуть на крышу и уцелеть при этом? Где раздобыть оружие, способное уничтожить деревья?
И если решение первой головоломки пока оставалось в тумане, то оружие, можно сказать, само шло в руки. Сейчас для Темняка не составляло особого труда раздобыть достаточное количество «хозяйских кочерёг», уже доказавших свою боевую мощь.
Дело, которое он задумал, мало-помалу сдвигалось с мертвой точки. Однако Темняк сразу дал себе зарок не делиться этими планами ни с беспредельщиками, ни с лизоблюдами.
У первых от возможности схватить Хозяев за глотку сразу вскружится голова, а вторые, узнав об истинном значении сада, примут самые действенные меры к его охране.
Значит, всё опять придётся делать самому. Может, так оно и к лучшему. По крайней мере в случае неудачи не на кого будет пенять. Как говорил когда-то один великий европеец (азиатам, а тем более африканцам до такой мудрости никогда не додуматься): «Избавь меня, господи, от друзей, а уже с врагами я и сам справлюсь».
Теперь Темняк внимательно присматривался к Стервозе, ожидая, когда та войдет в пору полового влечения. Упускать этот момент было никак нельзя. Зурка рассказала, что, отправляясь в сад любви, Хозяйка может прихватить с собой первого попавшегося слугу, дабы потом он помог ей, расслабленной и опустошенной, вернуться домой и вообще выполнял бы при ней роль дуэньи.
Хозяйка, как и прежде, большую часть времени проводила где-то на стороне, но, когда выпадала свободная минутка, она, забавы ради, заводила с Темняком безмолвные «беседы», посредником в которых являлся световой столб, переводивший наиболее яркие человеческие воспоминания верительные образы.
Желая как-то склонить Стервозу на свою сторону, Темняк всеми силами пытался вызвать у неё сочувствие к печальной участи боешников и работяг, но эти потуги никаких последствий не возымели, чего, впрочем, и следовало ожидать.
Если, к примеру, корова, одарённая разумом, начнёт вдруг добиваться для своих товарок гражданских прав, это вряд ли вызовет понимание в человеческом обществе, выросшем на бифштексах и обутом в кожаные ботинки.
Не впечатляло Стервозу и всё то, что касалось похождений Темняка на Тропе. Похоже, что для Хозяев это была весьма болезненная тема. Оно и понятно – в доме повешенного не принято говорить о верёвке.
Зато её по-прежнему привлекали пейзажи Земли, на которых в обязательном порядке должны были присутствовать солнце или звездное небо. Этим самым она как бы демонстрировала свою приязнь к миру, не затронутому жерновами Тропы.
Надо полагать, что во время этих сеансов Стервоза пыталась внушить Темняку какие-то свои мысли, но они не оказывали никакого воздействия на его душу, защищённую от чужого вторжения не хуже, чем форт Баярд.
Тогда Стервоза слегка изменила тактику общения. Однажды, перебирая образы, возникавшие в сознании Темняка, она опять выбрала пейзаж Земли, на котором ясно просматривались люди, а затем, почти без промедления, наложила на него изображение улиц Острога.
Это можно было воспринимать как вопрос: «Зачем ты пришёл оттуда сюда?» – или что-то в том же роде.
Вместо ответа Темняк послал изображение Феникса и Незримого, взятых одним планом. Дескать, причина моих скитаний – они.
Завязалось нечто такое, что с известной натяжкой можно было назвать диалогом.
Вопрос Стервозы: Феникс, Незримый и человек стоят рядом. Причем все одного роста. «Неужели ты из их числа?»
Ответ Темняка: Феникс и Незримый прежние, но человек уменьшился раз в десять. «Увы, я не из этой компании».
Вопрос Стервозы: некто, отдаленно напоминающий Темняка, и крошечный человечек с типичной для острожан внешностью. «Ты сверхчеловек?»
Ответ Темняка: два одинаковых человека. «Я как и все»-.
Для резюме Стервозе потребовались сразу две последовательные картинки. На первой – Феникс, Незримый и миниатюрный Хозяин. На второй – огромный Хозяин и малютка-человек. Она признавала могущество властелинов времени и пространства, но по-прежнему ни во что не ставила людей.
Темняк отреагировал следующим образом: Хозяин и человек, чем-то очень похожие друг на друга, стоят в обнимку – однако Стервоза даже не стала облекать эту мысль в зримые очертания.
Ну и ладно. Кто большой, а кто маленький – это мы ещё посмотрим. Как говорится, жизнь покажет. Но гордыня ещё никого не доводила до добра.
Очередное свидание с Тыром состоялось всё там же – среди переплетения разнокалиберных труб, над которыми незримо витали тени тех, кто не одолел дорогу из ада бесполезного труда в рай бессмысленной праздности. Более удобного места для конспиративных встреч нельзя было даже пожелать – в случае опасности сигай в любую трубу, и никто тебя там не найдет, кроме разве что строителей этого лабиринта.
Внимательно выслушав отчет Темняка, состоявший главным образом из пустопорожних обещаний и благих пожеланий, Тыр сказал:
– Привет тебе от Свиста Свечи.
Темняк, которого присутствие здесь Свиста никак не устраивало, для приличия осведомился:
– Где ты его видел? На верхотуре?
– Нет. Виделись мы внизу, на улице Иголок… Почему ты сразу переполошился?
– Я не переполошился, а обрадовался, – соврал Темняк. – Думал, свидимся… Мы ведь вместе с ним на Бойле изрядно горюшка хлебнули. Тебе этого не понять.
– Это почему же? Я, между прочим, на Бойле чуть ли не половину жизни провёл.
– Что толку… Ты ведь гибнешь в первой же схватке.
