В глубине сквера возвышался постамент с абстрактной скульптурой, похожей на накиданные в беспорядке друг на друга водопроводные трубы или орудийные стволы. У основания постамента начиналась узкая винтовая лестница, которая вела вниз, в общественный туалет.
Возле лестницы Томми замешкался, придержал Клодин за плечо.
— Эй! Нам что — туда?
— Да.
— Ты так и не сказала, в чем состоит твое третье условие.
— Потом. Спускайся. — Дернув плечом, она высвободилась и первая затопала по железным ступенькам.
Внизу было пусто и гулко — большой вестибюль с зеркальной стеной и разнокалиберными автоматами по продаже всякой всячины, от презервативов до шоколадок.
— В женский туалет не пойду! — мрачно сказал за спиной Томми.
— Я тебя туда и не приглашаю! — не оборачиваясь, огрызнулась Клодин, направляясь к кабинке для инвалидов, которая была просторнее других и лучше подходила для ее цели.
Бросила монету, открыла дверь, кивнула.
— Заходи!
Томми взглянул на нее с удивлением, но послушно зашел в кабинку. Она вошла следом, захлопнула дверь.
— Раздевайся!
— Что?!
Клодин еле сдержалась и не хихикнула — такой шокированный у него был вид.
— Раздевайся. Я хочу убедиться, что у тебя нет ни оружия, ни микрофонов.
— У меня совершенно точно нет ни оружия, ни микрофонов — я тебе могу честное слово дать! — проникновенно сказал он.
— Вам Кафир нужен? Тогда не спорь! — одним махом пресекла она все возражения.
Медленно и неохотно Томми снял пиджак, поискал глазами, куда бы повесить.
— Давай сюда, — протянула руку Клодин.
Проверила — в карманах был обычный «мужской набор»: бумажник, ключи, несколько мелких монет и талончиков на метро и пропуск в офис компании «Дженерал Электрик». И — ее паспорт. Привез, не обманул! Клодин тут же переложила его в карман своего жакета.
— Томас Конвей, — прочитала она на пропуске. — Это твое настоящее имя?
— Да.
— И ты действительно работаешь в «Дженерал Электрик»?
— Ты же знаешь, что нет.
Клодин смешалась — вопрос и правда был дурацкий, вполне достойный лупоглазой блондиночки; чтобы скрыть смущение, поинтересовалась:
— А чего ты стоишь? Рубашку тоже снимай!
— Ты не боишься, что кто-нибудь войдет?
— Кабина заперта изнутри. В крайнем случае решат, что мы занимаемся сексом. Или тебя это скомпрометирует? — съехидничала она.
Томми чуть помедлил, потом вдруг ухмыльнулся и начал раздеваться — так уверенно, будто по десять раз на дню делал это в кабинке общественного туалета.
Снял галстук, рубашку, протянул Клодин. Мускулатура у него была дай бог всякому — она старалась не особо глазеть, но отметила про себя.
— Штаны тоже!
— Ты что — с ума сошла?
— И ботинки, — вовремя вспомнила она про нож в ботинке Кафира.
Больше он не спорил — снял ботинки, подтолкнул их ногой к Клодин. Она присела на корточки, покрутила их, проверяя, нет ли внутри каких-нибудь сюрпризов.
Томми тем временем стащил брюки.
— Носки можно оставить?
— Можно, — разрешила Клодин — носки тесно обтягивали ступни, под ними явно было ничего не спрятать.
— А трусы?
— Повернись.
— Что?
— Повернись, чтобы я видела, что под ними ничего нет!
— Как это — нет?! Есть, мадам — и в полной боевой готовности! — ухмыльнулся он.
Клодин захотелось огреть его ботинком по голове, чтобы не ерничал в неподходящие моменты — но она сдержалась; проверила карманы брюк — там не было ничего, кроме носового платка.
— И помни: ты мне должна сеанс стриптиза! — продолжал веселиться Томми. — Только я предпочитаю более комфортные условия, — повел он рукой на окружавшие их кафельные стены.
Несмотря на напряженную ситуацию, она невольно хихикнула.
— Ладно, одевайся! — кинула ему ботинки.
Оделся он куда быстрее, чем раздевался — буквально за минуту.
— Ну что — все? Проверка закончена?
Клодин невольно поставила себя на его место и поняла, что этот парень определенно заслуживает уважения. Сохранить в такой неприятной ситуации выдержку и чувство юмора смог бы не каждый. Она, например, наверняка бы куда дольше спорила, да и разозлилась бы жутко — а Томми улыбался, словно ничего особенного не произошло.
— А вообще ты зря затеяла эту проверку — тебя никто и не собирался обманывать, — заметил он, выйдя из подземелья на свет божий — точнее, в темноту сквера; похоже, местная мэрия экономила на электричестве, и фонари горели через один.
На улице было куда холоднее, чем внизу; Клодин в очередной раз пожалела, что напялила вместо куртки жакет — маскировка маскировкой, но ходить и чихать потом тоже не хотелось.
— У меня действительно ни оружия, ни микрофонов — ничего нет, — продолжал Томми. — Начальство согласилось на все твои условия. Тем более что ты потребовала именно меня — а поскольку я в нашей иерархии не самое высокое место занимаю и знаю не слишком много, это, по их мнению, уменьшало вероятность западни. Ну и кроме того… если есть шанс добраться до Кафира, то мной можно и рискнуть.
Ее даже слегка покоробило, насколько спокойно и деловито он это сказал.
— Так вы что — думали, что я собираюсь тебя заманить в ловушку?
— Такая возможность не исключалась. То есть не ты сама, конечно — сомнительно, чтобы ты могла вдруг оказаться сообщницей террористов. Но откуда нам было знать, что ты не говоришь все это под дулом пистолета?
— И ты все равно согласился приехать? — потрясенно спросила она. — Вот так — один и без оружия?!
— Да, — Томми пожал плечами, словно извиняясь. — Я две вещи в армии хорошо научился делать — драться и выполнять приказы. Так что не согласиться я не мог. А кроме того, даже в случае ловушки у меня были определенные шансы уцелеть. Я ведь запросто могу справиться с тремя-четырьмя противниками… ну, если, конечно, у них не будет огнестрельного оружия.
Его небрежный тон и добродушная физиономия диссонировали со словами и придавали им еще большую убедительность. Впрочем, у Клодин сложилось впечатление, что он еще немножко и рисуется — особенно после того, как он добавил с усмешкой:
— Ну а кроме того, чего греха таить, хоть раз в жизни хотелось выступить в роли рыцаря на белом коне: спасти прекрасную даму от злодеев и этим заслужить ее благосклонность. Но увы — все мои героические намерения пропали втуне — непохоже, чтобы ты нуждалась в защите.
