— Теперь, надеюсь, все?!
Возможно, Ришар почувствовал раздражение в ее голосе, или сам понял, что перегибает палку — но со вздохом кивнул.
— Да, ухожу. — Вдруг улыбнулся. — Я думаю, предстоящие две недели для нас обоих скучными не будут! Спокойной ночи! — Повернулся и вышел.
Чуть слышный звук, словно по филенке поскребывали ногтями, раздался, едва Клодин успела снять изумрудные серьги — тяжелые, они порядком оттянули уши.
— Кто там? — приблизившись к двери, негромко и осторожно спросила она — а вдруг это Ришару что-то в голову стукнуло?
Но из-за двери раздался знакомый голос:
— Это я!
Они целовались долго и со вкусом. Отрывались друг от друга на секунду, чтобы взглянуть в глаза — и снова целовались.
— Я уж думал, он у тебя останется, — сказал Томми, переводя дыхание.
Клодин удивленно сдвинула брови.
— Нет, на самом деле не думал, — улыбнулся он. — Так просто сказал.
— Ры-ыжий, — рассмеялась она. — Ревни-ивый!
— Я обалдел, когда тебя здесь увидел.
— Я тоже.
Снова поцеловал — сильные руки сжали плечи.
— Осторожнее, платье помнешь! — Клодин выскользнула из его объятий, повернулась спиной. — Расстегни — там крючочки такие маленькие…
Спустя четверть часа она лежала на кровати, придавленная его мускулистым телом, и лениво убеждала себя встать и пойти в душ. И волосы расчесать бы не мешало, и платье повесить в шкаф… Вторая половина ее «я» нашептывала, что все это можно сделать и потом.
— И все-таки — какого черта ты с ним целовалась?! — Рука, лежавшая на ее шее, слегка сжалась.
— Да не целовалась я — так, чепуха…
Теперь, когда Томми был рядом, та, промелькнувшая во время танца, мысль «Почему нет?» казалась Клодин полнейшей дикостью.
— Что, я не видел, как он тебя губами по шее мазал? — буркнул он.
— По щеке, а не по шее.
— А это меняет дело?
В глубине души чувство вины ее, если честно, поскребывало. Конечно, Ришар — симпатичный мальчик и флиртовать с ним было забавно… но если бы она знала, что Томми рядом, то делать бы этого не стала.
Ведь стоит поставить себя на его место… в самом деле, каково бы ей было видеть, что он флиртует с какой-то девушкой?! Пусть даже и не всерьез…
Поэтому она предпочла увести разговор в сторону:
— Может, разденешься наконец по-человечески?
Он так и не снял рубашку — только расстегнул, а ей хотелось прикасаться к нему, гладить, чувствовать под пальцами горячую гладкую кожу и перекатывающиеся мышцы.
— Ты хочешь, чтобы я остался на ночь?
— Да, конечно. — Для Клодин это было само собой разумеющимся.
— А если тебя застанут в компании простого бармена, это тебя не скомпрометирует перед твоими аристократическими друзьями? — последние два слова Томми прогнусавил по-французски, имитируя выговор Ришара.
— Иди к черту! И пусти, я хочу сходить в душ.
Томми, уже полностью раздетый, появился в душе минуты через три — примерно на минуту позже, чем Клодин предполагала. И, увы, не нашел ничего лучше, чем продолжить допрос:
— Откуда у тебя это ожерелье?
— Шейх дал.
— В каком смысле — дал? — нахмурился он.
— Ну, дал поносить на этот вечер…
— А-а… Я думал, подарил.
— Да ты что, с ума сошел… В подарок он мне прислал кофейный сервиз, — созналась Клодин, не добавив, что сервиз серебряный.
— А как вообще получилось, что ты с ним познакомилась?
Господи, ну нашел, где об этом спрашивать!
Чтобы избежать дальнейших разговоров, она обхватила его обеими руками за шею и поцеловала.
Рассказать о знакомстве с Абу-л-хаиром все же пришлось — позже, когда они уже вернулись обратно в постель. Томми выслушал и сделал неожиданный и, надо сказать, обидный вывод:
— Выходит, тебя развлекать гостей пригласили — вроде как клоуна.
— Да нет, — запротестовала Клодин. — Я же говорю — как хозяйку круиза. — Рассмеялась. — А развлекать… получается, что я развлекаю шейха. Я с ним в шахматы играю. Вчера вечером и сегодня все утро у него просидела.
— И как он?
— Играет? Средненько. Только ты никому не говори — я ему выигрывать даю… симпатичный старик.
— Поддаешься, что ли? — усмехнулся Томми.
— Ну да.
— А почему я об этом обо всем ничего не знал? О том, что он тебя пригласил, что ты на «Абейан» плывешь?..
— Как, интересно, я тебе могла об этом рассказать, если ты вроде как в командировку уехал?! Кстати, морячок, — съехидничала Клодин, вовремя вспомнив, что ей тоже есть на что обижаться, — ты, кажется, малость перепутал — «Абейан» в Исландию не идет!
— Я же сказал — я здесь по работе! — ответил он с таким видом, как будто это объясняло все. — И потом, последние десять дней меня действительно в Лондоне не было. Я в Бирмингеме, в баре стажировался.
— Почему в Бирмингеме?
— Ну не в Лондоне же, где на меня мог кто-нибудь из знакомых наткнуться и глаза выпучить: я — и вдруг бармен! А думаешь, легко все эти премудрости освоить — что в каком бокале подавать, коктейли… я рецептов штук сто наизусть выучил!
— Слушай, ты можешь, наконец, рассказать, что ты тут делаешь?! — перебила Клодин.
С тех пор, как Томми сказал, что он здесь по работе, ей было жутко любопытно, что же это конкретно значит. Он что — кого-то охраняет? Но как можно охранять кого бы то ни было, стоя за стойкой бара и разливая коктейли? Может, следит за кем-то? Но шейх и его гости — уважаемые респектабельные люди, трудно предположить, что кто-то из них мог привлечь к себе внимание МИ-5!
Вместо того чтобы ответить, Томми молча глядел в потолок.
— Черт возьми, ну ты что — так ничего и не скажешь?! — Клодин вырвалась из-под его руки и села. — Я понимаю, у вас вечно все суперсекретно, но раз уж я тут оказалась — могу я знать, что происходит?! Ты что, мне совсем не доверяешь?! Или, может, мне надо дать расписку, что я никому ничего не расскажу, не связана с террористами и не подкуплена китайской разведкой?!
— Не кипятись, — удостоив наконец ее взглядом, сказал он миролюбиво, словно бы даже извиняясь. — Сейчас расскажу… что могу, ладно? — Прижал ее к себе, затягивая обратно под одеяло, и снова замолчал.
— Ты что — придумываешь сейчас, что бы мне соврать, вроде этой твоей Исландии?!
Томми вздохнул.
— Все дело в яхте — точнее, в ее названии.
— Что?! — Такого ответа Клодин ожидала меньше всего.
