— Когда?
— Тогда! Тогда, когда, как ты говоришь, она от тебя ушла! Когда она сидела и ждала твоего звонка!
— Потому что я не был ни в чем виноват! Я думал, что она поймет это и вернется, — а она взяла и уехала!
— Повоспитывать, значит, ее решил?
— Мне не за что было прощения просить!
Они уже не сидели — стояли по обе стороны стола, глядя друг другу в глаза. Корм говорил все так же тихо, но от ярости в его голосе, казалось, сам воздух вокруг них сейчас полыхнет пламенем.
— Не за что, говоришь? Она приехала — мне на нее смотреть страшно было! Серая, застывшая, плакала все время и на телефон смотрела, будто ждала, что он зазвонит вот-вот. Я ее пытался как-то разговорить, рассмешить — и видел, что она меня даже не слышит, а опять на этот чертов телефон уставилась. Говорила: «Я знаю, что он не позвонит... у него и номера-то твоего нет», и все равно... как наркоманка... Через неделю после ее приезда я вышел ночью в холл и увидел, что она там сидит. В темноте, в ночной рубашке — сидит и на телефон смотрит. Мне аж страшно стало. Я свет включил — только тут она словно очнулась. Заплакала и к себе в комнату убежала. Утром, перед уходом, я по всему дому телефоны попрятал, чтобы она их не видела. А вечером — нашел ее...
«Выходит, она не спала тогда с ним... — машинально удивился Ник — и тут же одернул себя: — Ну какое это имеет сейчас значение?!»
Раздавшийся в дверь стук он воспринял с облегчением.
— Это, наверное, уже твои вещи. — И лишь когда Корм пошел открывать, вспомнил, что это может быть и Нэнси.
Но это была не Нэнси. Через минуту актер вернулся с пухлой пластиковой сумкой, швырнул ее в кресло и снова уселся напротив.
— Ну что — вопросы еще есть? — усмехнулся он. «Шел бы ты уже...» — подумал Ник. Наверное, он мог бы сейчас спросить еще что-то о Нэнси и получить ответ — только зачем? Достаточно и того, что он успел услышать...
— Тогда я спрошу, раз уж у нас такой откровенный разговор пошел. Зачем тебе понадобился этот контракт?
— Потому что если бы я просто пришел к ней и сказал: давай попробуем начать все сначала, — она бы меня и слушать не стала.
Глава 27
Сначала она смеялась и никак не могла остановиться, пока не заболело все внутри. Потом заплакала — и тоже не могла, да и не хотела останавливаться. А потом просто лежала на хвое, бездумно глядя на проплывавшие над головой облака.
Никто из них так и не понял, насколько это было смешно и глупо! Две знаменитости, два, можно сказать, секс-символа Америки — и, словно ошалевшие кобели, сцепились из-за дворняжки! Алисии небось такое и не снилось...
Лишь когда солнце начало всерьез припекать, Нэнси поднялась и медленно пошла к видневшемуся вдалеке, за деревьями, бунгало.
Дверь оказалась не заперта. Сначала она даже подумала, что в доме никого нет, но в следующий момент Ник появился из спальни.
— Я уже хотел идти тебя искать, — сказал он холодно и безразлично.
— Я... — начала Нэнси, но он отмахнулся, перебив ее:
— Позвони горничной, чтобы собрала вещи. Или сама собери. Нам пора ехать, — развернулся и ушел обратно, захлопнув за собой дверь.
Больше он до самого самолета не сказал ей ни слова. И в самолете тоже — сидел и молча смотрел в окно.
После взлета она попыталась заговорить с ним — объяснить... извиниться за Стива и за все остальное. Дотронулась до его плеча — Ник отчужденно взглянул на ее руку и снова отвернулся к окну.
Раскрыть рот Нэнси так и не решилась. Через несколько минут Ник бросил в пространство:
— Я пошел спать, — отстегнул ремень и ушел в задний отсек.
На самом деле ей и самой жутко хотелось спать, и болела голова, как всегда после слез, и есть тоже хотелось — стыдно, конечно, думать о еде, когда кругом все так плохо, — но... хотелось.
Чуть подумав, Нэнси позвонила Моди и попросила принести чего-нибудь поесть. Стюардесса привезла обычный, обильно уставленный блюдами столик и была явно удивлена, что Ника нет в салоне. Даже покосилась пару раз на дверь спального отсека, словно ожидая, что он вот-вот выйдет, — но спросить ничего не решилась.
И слава богу, а то пришлось бы что-то придумывать... Не отвечать же правду: «Ник сердится, потому что он подрался из-за меня со Стивеном Кормом, а до того подслушал мой разговор с ним, и...»
Нэнси понимала что сейчас, пока есть время, нужно получше обдумать, что сказать Нику, когда он встанет... когда захочет с ней говорить. Ведь захочет же когда-нибудь! Но в отупевшей голове упорно крутились несущественные мелочи: что жалко оставлять половину омлета — ведь подогретый не такой вкусный; и жалко, что нет рядом Дарры — можно было бы хоть ей отдать; и хорошо, что Ник со Стивом всерьез не подрались... а интересно, как на самом деле дерутся мужчины? Она никогда не видела, только в кино...
С этими мыслями Нэнси и заснула, еле успев добраться до диванчика и свернуться там, укрывшись пледом.
Проснулась она от того, что ее потрясли за плечо. Услышала:
— Скоро подлетаем!
Открыла глаза, уставилась на Ника — и только через пару секунд вспомнила, что они в ссоре.
Увидев, что Нэнси очнулась, он кивнул, потянулся убрать с ее лица растрепавшиеся волосы и внезапно, словно обжегся, сердито отдернул руку. Отошел, сел, уставился в окно. Спросил не оборачиваясь:
— Кофе будешь — или сказать Моди, чтобы убирала?
На столе опять была выставлена еда.
— Буду, а ты?
— Я уже.
Всем своим видом он демонстрировал полное нежелание разговаривать с ней.
Спать Нэнси уже не хотелось, и в голове стало куда яснее. Она умылась и причесалась, одновременно обдумывая и «про себя» репетируя извинительную речь: «Ник, я не думала, что так получится... Мы со Стивеном давно знакомы, и мне хотелось с ним поговорить. Не сердись, что я тебе сразу не сказала...» Понятно, что звучит это на редкость глупо и неубедительно. Но что-то же сказать надо!
Наконец, решившись, она глубоко вдохнула и дотронулась до его руки.
— Ник, я...
Ник обернулся и смерил ее хмурым взглядом.
— Тебе обязательно говорить это сейчас? Мне нужно кое о чем подумать — не отвлекай меня.
Они долетели, и вышли из самолета (вокруг все было покрыто снегом, сверкавшим так, что стало больно глазам, — да, это не Калифорния!), и сели в прибывший «мерседес» — а Ник все молчал. Лишь, подъезжая к вилле, сказал:
— Когда отдохнешь, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет — нам надо поговорить.
И только тут Нэнси впервые стало по-настоящему страшно...
Он едва успел вынуть из сейфа и наскоро просмотреть все подготовленные бумаги, как мисс Эмбер доложила по селектору:
