Через пару минут она встала, проходя мимо него, бросила:
— Пойдем, поговорить надо! — и направилась в сторону лестницы.
Догнал он ее уже у самой «мастер-каюты».
— Что случилось?
— Ничего. — Амелия обернулась и взглянула на него с веселым удивлением. — Чего ты такой деловой все время?! — Зайдя в каюту и захлопнув дверь, внезапно качнулась назад, так что Филипп невольно подхватил ее, и привалилась к нему нагретой солнцем спиной. — Какой ты прохла-адный! Как об тебя поохлаждаться приятно!
Она выгибалась и терлась об него, как ласкающаяся кошка, и пахло от нее морем и солнцем. Филипп понимал, что наверняка она так разохотилась из-за слов Иви, и на его месте сейчас мог быть любой — те же Крис или Грег. Он все понимал, но руки уже сами легли ей на грудь, лаская и притягивая ближе, скользя по тронутой загаром нежной атласной коже…
Глава шестнадцатая
Вначале все шло гладко — даже слишком гладко. Гости и хозяйка резвились, как детишки: купались, загорали, ловили рыбу и ездили на гидроциклах, смотрели кино и играли в мяч. Самое большое ЧП — обгоревшая на солнце спина Греты; самый большой скандал — состоящий из крепких выражений монолог, высказанный Артуром в адрес тех идиотов, которые пронеслись мимо него на гидроцикле и спугнули клюющую рыбу.
Иви осуществила свою угрозу «постучать к нему в дверь». Сказать откровенно, чего ей надо, постеснялась — кокетливо облизывала губы и поблескивала глазками, а под конец предложила выпить вместе по коктейлю. Филипп отказался, объяснив, что не пьет. На следующий день визит повторился — пришлось рявкнуть жестче, тогда она отстала.
Первые неприятности начались после того как яхта обогнула «каблук» итальянского сапога Точнее, начались они раньше, в Бриндизи, где яхта должна была простоять четыре часа, а простояла восемь.
Дело в том, что, пока яхта заправлялась, пассажиры сошли на берег, решив ознакомиться с местной ночной жизнью. В результате к полуночи — времени, назначенному для отплытия — на борт не вернулся ни один из них.
Сама Амелия тоже опоздала: засиделась в ночном клубе, куда отправилась вместе с Крисом, Грегом и Иви. Случайно взглянув на часы, вскинулась, крикнула остальной компании: «Заплатите и догоняйте, мы уже опаздываем! Мне нельзя, я хозяйка!» — и сломя голову понеслась к выходу.
Филипп, как обычно сидевший поодаль, устремился за ней. Заскочил следом в такси и тут же удостоился упрека: почему он ей не сказал, который час?! Он не стал спорить, лишь выразительно взглянул на ее руку, где красовались «Пиаже» с рубинами по ободку.
На яхте они были уже минут через двадцать, и тут выяснилось, что вернулись они первыми! Все прочие пассажиры еще где-то развлекались. Вскоре подъехали Крис, Грег и Иви, но остальных по-прежнему не было видно.
Остальные начали подъезжать только часов с двух. Они высаживались из такси, приветствовали вылетавшую им навстречу Амелию, с улыбкой извинялись за опоздание — и, узнав, что они еще не последние, с чистой совестью расходились по каютам.
Последние: Генрих, Мария (с разноцветными волосами), еще одна Мария (фигуристка) и Грета появились лишь к четырем, веселые и возбужденные. Начали взахлеб рассказывать, как ходили на подпольный бокс, и это было страшно интересно, и еще там был тотализатор — и они ставили на боксеров, и даже выиграли несколько тысяч лир!
Неизвестно, что больше взбесило Амелию — их вопиющее опоздание или то, что ей не довелось тоже посмотреть это зрелище — но на сей раз она не сдержалась и обрушилась на Генриха с упреками, причем по обоим пунктам. Тот добродушно отмахнулся:
— Да будет тебе, Эйми! Следующий раз сходим все вместе, я в Марселе тоже одну такую дыру знаю!
На том дело и закончилось.
Признаки неладного Филипп почувствовал на следующий день. За обедом Катарина закатила скандал, набросившись на Барбару с обвинениями, что та пытается увести ее мужика. Артур пытался остановить свою подругу, перевести все в шутку — но блондинка разошлась всерьез и орала, не стесняясь в выражениях.
Наконец она с громким плачем убежала в каюту, дав напоследок Артуру пощечину.
До вечера на судне царила несколько натянутая обстановка — сцена произвела на всех тяжелое впечатление. Но Филиппу больше всего не понравилось другое: глаза Катарины, ярко блестевшие и бессмысленные. Впечатление было такое, что она не вполне соображает, что делает…
Наркотики?!
Перед ужином он отозвал Амелию в сторону и поделился с ней своими подозрениями. Та мгновенно ощетинилась:
— Какие наркотики?! Ты что? Наверное, она на солнце перегрелась, вот и все!
Филипп не сомневался, что точно так же она ответила, даже если бы знала, что ее подруга — заядлая наркоманка.
К ужину Катарина не вышла. Артур объяснил это так же, как и Амелия: перегрелась на солнце, весь день мучалась от головной боли, а теперь спит.
Утром, перед завтраком, Катарина извинилась перед всеми за вчерашнее, сказав, что была не в себе из-за жары.
Через день все повторилось снова — на сей раз она обрушилась на Грету, случайно попавшую в нее мячом. Снова остекленевшие глаза, перекошенное от злости раскрасневшееся лицо, выражения, которые едва ли можно назвать «парламентскими»… и бурные слезы напоследок.
На этот раз Филипп разговаривал с Амелией куда жестче. Она продолжала делать вид, что ничего особенного не произошло, тут же заявила:
— Ты что, мне нарочно перед днем рождения настроение испортить хочешь?!
— А если она в следующий раз кого-нибудь ударит?! — поинтересовался Филипп. — Или на этом самом твоем дне рождения скандал затеет?!
— Так что ты предлагаешь? Высадить ее на Мальте? Только потому, что у нее глаза блестят и она с Гретой поругалась?!
— А что ты предлагаешь? — спросил он с нажимом. — Это твои гости, ты их лучше знаешь, чем я!
На Мальту они собирались прибыть завтра к утру и провести там весь день. Необходимо было запастись продуктами и винами, кроме того, в лучшем ресторане Ла-Валетты были заказаны изысканные яства для грандиозной вечеринки в честь дня рождения Амелии.
— Ну ладно, — неохотно буркнула она. — Ладно, я поговорю с Артуром. Попробую узнать, что там на самом деле…
Филиппа это вполне устраивало: если ей удастся убедить Катарину избавиться от запаса наркотиков (а в наличии такового он уже не сомневался), то проблема будет решена, и больше ничего предпринимать не потребуется.
К ужину Катарина снова не вышла. Артур был мрачен, как туча.
После ужина Амелия отозвала его в сторону. Они поговорили на нижней палубе, потом зашли в каюту баронессы. Вышел оттуда Артур минут через двадцать; Филипп дождался, пока тот отойдет подальше, постучал в мастер-каюту и, не дожидаясь ответа, вошел.
