Когда они проснутся, все станет проще. Конечно, они придут в ужас, ведь их иллюзии растают, но ты будешь их героем, потому что ты показал им правду. Тебя не изгонят. Ты отправишься к той, которую жаждешь, и она полюбит тебя. Ты не будешь больше чувствовать себя пустым местом.
Она так прекрасна. Как это будет? Разговаривать с ней, слышать ее голос, узнать ее сердце и осушить ее слезы…
Не смей мечтать об этом. Ты уже близок к финалу, не хватало только, чтобы ты сорвался. Не разговаривай об этом. Не говори ему. Что бы он подумал, если бы мог заглянуть в твои мысли?
Помни, ты контролируешь сны, а не они тебя.
ХАДЖИ
Не бывает святых мест. Богу принадлежит вся вселенная. Как же одно место может быть более священным, чем другое? Все места должны быть одинаково святы в глазах Бога. В Его величии нет различий, и я уверен в своей правоте. Однако есть места, проникнутые силой. Места, где история ощущается острее, где, ощутив наплыв чувств, не понимаешь, чем они вызваны. Места, где обитают духи, пусть не привидения, а лишь отголоски, отзвуки человеческих страстей, воображения и желаний.
Пирамиды относятся как раз к таким местам. Они переполнены силой, мощной, как солнечный свет. Есть сила и в Нимфенбурге – правда, весьма изысканная, утонченная. Ее можно было бы сравнить со светом Луны. Я почувствовал ее прикосновение еще до того, как мы приземлились.
Нимфенбург богат и причудлив – барочный Ксанаду. Красота его покоряет. Газоны подстрижены идеально, элегантные лебеди купаются в круглом фонтане во дворике. Клумбы, фруктовые деревья, статуи и сады, а надо всем властвуют пышные дворцы, окруженные не менее великолепными парками. Не знаю, смог ли бы я жить здесь, не могу себе это представить. Слишком много простора, больше, чем нужно человеку. В Египте мы помогаем отцу восстанавливать постройки фараонов, но сами мы живем не как фараоны. Мои кузины устроились иначе. Они нашли королевство и завладели им.
Нимфенбург. Здесь действительно очень красиво. Особенно после грозы, когда все вокруг такое чистое, свежее, зеленое. Думаю, я понимаю, почему Рашиду так захотелось вернуться сюда. И все же есть в этом городе что-то, отчего становится не по себе: какая-то заброшенность, сам не знаю, почему у меня возникает это чувство. Ведь природа здесь богатая, все цветет, много света и жизни. Следов запущенности нет вовсе, но чувство не покидает меня, здесь грустно, неправильно, жутковато.
Возможно, я просто переживаю, что эти места околдуют Нгози и Далилу, как и Рашида. Однако причин для беспокойства нет никаких. С другой стороны, если это суждено, ничего не поделаешь. Возможно, я чувствую себя так из-за Гессы. Может, я боюсь потерять всю семью, как потерял сестру? Но я приемлю и эту возможность. Никак не могу разобраться. Нужно либо позвонить отцу, либо помедитировать, либо и то и другое.
Мы очень мягко приземляемся.
– А теперь начинаются приключения, – говорит Пандора.
Снаружи наши тети и целая шеренга девочек замерли в ожидании: жительницы Нимфенбурга, наши кузины, наши нимфы и амазонки, дети воды, джинны. Все лица мне знакомы, некоторые в большей степени, некоторые в меньшей. Особенно радостно улыбаются наши прошлогодние гостьи – Бриджит, Оливия и Томи, которые приезжали в Египет год назад. Я называю их про себя «игривая девочка», «застенчивая девочка» и «поэтесса». Мне приятно снова увидеть их, но еще больше мне хочется познакомиться с остальными, ведь с ними я лишь несколько раз разговаривал по телефону и никогда их не видел.
Тетя Шампань рада нас видеть, называет нас миленькими, обнимает каждого по очереди. Она целует меня в макушку, и я чувствую резковатый аромат апельсиновой воды и мыла с бергамотом. Моя семья считает ее самой красивой из поколения отца, но мне так не кажется, к тому же она и вполовину не так душевна, как Пандора, но ее доброту, кажется, можно потрогать, так нежны ее прикосновения.
Тетя Вашти нас не обнимает, что меня не обижает и не удивляет, отец говорил нам, что она не любит, когда к ней прикасаются. Вашти сдержаннее Шампань, но она искренне улыбается нам, спрашивает, как мы себя чувствуем, и просит обращаться к ней, если нам будет что-то нужно, так как она хочет, чтобы мы чувствовали себя как дома. Они такие разные: светловолосая гибкая Шампань и Вашти, брюнетка, ростом немногим выше Далилы.
Впрочем, мы все совершенно разные: девять девочек, Шампань, Вашти, трое нас и Пандора. В нашей крови присутствуют гены всех этнических групп, словно мы – символ расовой гармонии. Однако причина не в терпимости, а в необходимости выжить.
Генетическое многообразие может помочь нам бороться с чумой. На кого больше всего похож я? Из всех присутствующих скорее на поэтессу Томи или на маленькую Катрину. И хотя я просто человек, а они немного больше, мы все как бы сделаны из одного теста.
Я говорю им, что для нас большое счастье находиться с ними, и благодарю за гостеприимство. Я выражаю надежду, что мы не причиним им беспокойства.
Нас разделяет культура. Мне кажется, что мы чувствуем себя гораздо непринужденнее, чем девочки. На них неудобная школьная форма, в которой они так похожи на солдатиков, мы же ведем себя как посланники другой страны, хотя на нас надеты простые шерстяные плащи.
Все хотят произвести впечатление, но они как будто боятся, что у них это не получится. Можно ли им в этом помочь?
Я еще ничего не успел придумать, а Нгози уже рассмешил девочек, в шутку сравнив себя с деревенским парнем, приехавшим в гости к городским кузинам. Девочки смеются, а мой брат сияет от удовольствия, словно павлин, довольный произведенным впечатлением, особенно на тех, кто ему нравится больше.
Шампань делает знак, и младшие девочки надевают нам на шеи гирлянды из ярко-синих васильков. Они ведут нас мимо каменных львов и лебедей к дворцу. Кузины полны очарования, они улыбаются, и я улыбаюсь в ответ, но когда мы подходим к зданию дворца, у меня появляется чувство какой-то тесноты.
ПАНДОРА
У Вашти холодные руки. Морщинистые руки моего деда всегда бывают теплыми. Ледяные руки Вашти касаются моего запястья, проверяют лимфатические узлы. Я стараюсь не дрожать. Если бы Вашти осматривала пациента так, как это делает мой дедушка, было бы так хорошо, и не важно, что она настоящая, а он – всего лишь компьютерная симуляция. Моему дедушке принадлежит огромная косметическая империя – дюжины офисов по всей виртуальной Бразилии, – но он всегда находит время, чтобы узнать о моем здоровье. Он очень добрый, и я благодарна тому, кто его программировал. Когда я была ребенком, время от времени дед делал мне уколы и всегда перед этим растирал мне руку, а после давал конфет.
– Жизнь бывает горькой и трудной, так что наполни карманы сластями, – говаривал он.
Я давно уже выросла, но и сейчас всегда беру у него конфетку.
Я предпочла бы, чтобы меня осматривал дедушка, но мне нужен настоящий, а не виртуальный специалист, а из живущих на земле врачей Вашти – лучший иммунолог.
