Второй, ничего не говоря, махнул ручищей, Денис еле успел поднырнуть — аж свистнуло над головой. Но, видно, тело готово было к такому обороту: «крюк» справа по бороде — раз! Вроде вскользь — по самому кончику подбородка, справа налево. Самый страшный удар, если правильно попадешь: голова дергается, мозги сотрясаются — нокаут. Ему повезло — правильно попал. Тут не ошибешься, потому что противник не назад опрокинулся от толчка, а вперед рухнул, словно бык под молотом, значит, сознание потерял.
— Паскуда! Кишки на сук намотаю, как папаше твоему!
Тускло блеснула полоска железа, Денис еле успел отскочить. Смысл слов не сразу достиг возбужденного сознания, но в окне первого этажа вдруг вспыхнул свет, желтый квадрат выплеснулся в темноту зимней ночи, и он узнал Кружилина. В руке тот держал нож, жало целилось Денису в живот.
И снова рефлексы опередили разум: рука метнулась вперед, вцепилась в густую бровь, резко рванула в сторону. Бровь оторвалась гораздо легче, чем щетина зубной щетки. Правая половина кружилинского лица залилась кровью.
— А-а-а! Ты мне глаз выбил, сука!
Нож упал на землю, преступник двумя руками схватился за кровоточащую рану. Денис не стал радоваться победе: ударил тяжелым ботинком в коленную чашечку, не попал, но и просто в кость оказалось достаточно. Кружилин кулем осел на мерзлую землю, завыл, раскачиваясь, как китайский болванчик.
— Заткнитесь, пьяные рожи! — крикнула в форточку тетя Сима из восьмой квартиры.
— Сейчас милицию вызову!
Денис не обратил на крик ни малейшего внимания. Он находился в другом измерении.
Мамонт учил, что противника надо добивать до конца. Нож отблескивал клинком, призывно темнела рукоятка, беззащитно белела открытая шея скорчившегося негодяя.
Злейшего врага семьи, убийцы отца.
Если вогнать нож под ухо и вложить в руку второму мерзавцу, все спишется на него, он ничего не докажет и загремит на десяток лет… Это и будет справедливость! Но… Сотворить такую справедливость Денис не мог… А вот еще один «крюк» он гаду вкатил, угодив куда-то между челюстью и виском. Утробно хрюкнув, Кружилин повалился на бок и остался лежать без движений.
Схватив обмякшее тело под мышки, Денис затащил его в подъезд и столкнул в подвал. Безвольно болтающаяся голова стукнулась о крутые ступеньки. Как будто палкой по тыкве ударили. Потом выбежал на улицу, платком поднял нож, мигом взлетел к себе на этаж, трясущимися руками отпер замок.
— Боже мой! — мать шарахнулась в сторону. — Что случилось? Ты убил человека?
Не отвечая, Денис заперся в комнате, схватил телефон и набрал номер Мамонта.
Счастье, что это его линия работы — иметь дело с Агеевым в такой ситуации не было ни малейшего желания.
— На меня напали, двое, с ножами! — возбужденно выкрикнул он, услышав знакомый голос. — Нужна помощь, срочно!
— Ты цел? — спросил Мамонт. — Сейчас буду. Минут через пятнадцать.
Только тут Денис сообразил, что Мамонт живет на Западном, уже вечер и он настроился на отдых… Может, лучше было позвонить в райотдел и не поднимать паники? Но шестое чувство подсказывало, что в милицию звонить нельзя и он все сделал правильно.
— Открой, Денис, немедленно открой! — барабанила в дверь мать. — Расскажи мне, что случилось! Что за крики, откуда нож?
— Замолчи! — рявкнул он, выходя в коридор. — Не твоего ума дело! Иди к себе и не высовывайся!
Обойдя застывшую соляным столпом мать, Денис хлопнул дверью. Он боялся, что на шум выйдут соседи, но в подъезде никого не было: время отучило людей проявлять излишнюю активность. Через несколько минут к дому подкатил синий микроавтобус, наружу упруго выпрыгнули четверо в штатском.
Мамонт подошел вплотную, оглядел его, потрогал.
— Все в порядке? Где они?
Кружилин еще находился без сознания. Его выволокли из подвала и затолкали в темный салон, со стороны казалось, будто грузят пьяного. Второй нападающий очухался раньше, и найти его не удалось. Микроавтобус скрылся в ночи. Мамонт остался с ним. Денис рассказал свою историю.
Контрразведчик прищелкнул языком.
— Что-то Агеев намудрил… Хорошенькое дело — «развороши муравейник»! Он тебя выставил, как былинного богатыря, против всей этой банды. А ни доспехами, ни щитом не снабдил, да и меча не дал… Повезло, что так обошлось. Только они не успокоятся. Раз не получилось — попробуют второй…
— Я рапорт написал на оружие — прокурор в корзину бросил, — пожаловался Денис.
— Это ерунда. Напиши начальнику Управления — он все решит с Побеленным. Толку с этого пистолета немного — вот в чем дело! Давай лучше я тебе двух своих ребят приставлю — на всякий случай…
В кармане у Мамонта зазуммерил телефон.
— Да… Вот так?.. Ну и хрен с ним. Нечего на людей с ножом кидаться… Куда?..
И правильно сделали. Возвращайтесь на базу.
Он повернулся к Денису.
— Не повезло этому быку. Похоже, поврежден позвоночник… Его отвезли в больницу, как найденного на улице. Может, теперь так и пролежит всю жизнь на спине…
— Что? — растерянно переспросил Денис. Он не испытывал раскаяния или угрызений совести. Просто все оказалось очень просто. Без волокиты и формальностей.
Гнетущая семью всю жизнь проблема разрешилась за пару минут. К тому же он остался в тени.
— Тебя что-то волнует? — спросил проницательный Мамонт.
— Нет, — чуть помедлив, ответил Холмс.
На следующий день следователь Петровский написал Степанцову рапорт, где изложил обстоятельства нападения. Без подробностей о защитных действиях. Написал коротко: мне удалось забежать в квартиру, нападающие скрылись в неизвестном направлении. Он уже достаточно овладел формально-бюрократической фразеологией. К тому же понимал: рапорт надежно защитит, если Кружилин расскажет, кто сломал ему шею.
В коридоре курили Крус и Вася Кравченко.
— Красивая девка, — рассказывал Вася. — Даже лицо не изменилось, знаешь, как бывает у висельников…
Кравченко сменился с дежурства, а в рассказах следователей всегда имеется своя специфика. Денис поздоровался, те кивнули в ответ.
— А эксперт знаешь что сказал? — продолжал Вася. По тону Денис понял, что сейчас услышит что-то необычное.
— У нее в задний проход будто черенок от лопаты вставляли, все разорвано… Вот дела!
— Как ее фамилия? — Денис почувствовал, что бледнеет.
— Фамилия? — Кравченко наморщил лоб. В круговерти выездов фамилии запоминаются реже, чем факты.
— Вешкова, кажется. Или нет… Вешняк. А зачем тебе?
Петровский многоэтажно выругался. В это время по лестнице поднялся невысокий человек с круглой головой и острым взглядом маленьких глаз. Ярость Дениса приобрела конкретную направленность.
